Последний довод королей - Джо Аберкромби

— Чего уставился?

Она решительно прошла мимо и последовала за остальными на запруженные людьми улицы Адуи.

Город остался таким же, каким Джезаль помнил его, но все-таки что-то изменилось. Здания как будто съежились и суетливо толпились, теснясь одно к другому. Даже широкий Средний проспект, главная артерия города, производил впечатление какой-то ужасной толчеи после огромных открытых пространств Старой империи и внушавших страх аллей разрушенного Аулкуса. Там, на огромной равнине, даже небо было выше. Здесь все представало в урезанном виде, а что еще хуже, везде чувствовался неприятный запах, которого прежде Джезаль не замечал. Он шел, сморщив нос, неловко уклоняясь от толкавшихся, напиравших со всех сторон прохожих.

Еще более странно выглядели люди. Много месяцев подряд Джезаль не видел толпы более чем в десять человек. А теперь тысячи суетились вокруг, спешно направляясь по собственным делам. Вялые, чистенькие, разодетые в яркие безвкусные одежды, они казались ему нелепыми как цирковые клоуны. Мода слегка изменилась, пока он отсутствовал, пока он глядел в лицо смерти: шляпы заламывали под другим углом, рукава стали более широкими, воротнички рубашек уменьшились так, что год назад их назвали бы куцыми. Джезаль фыркнул, поймав себя на таких мыслях. Удивительно, что подобная ерунда еще интересует его. Заметив несколько надушенных, разодетых денди, прошествовавших мимо, он проводил их презрительным взглядом.

Компания мага численно уменьшалась по мере того, как они шли по городу. Первым бурно попрощался Длинноногий: крепко пожал всем руки, болтая о чести и уважении, и обещал новую встречу — как подозревал и надеялся Джезаль, неискренне. Около большой торговой площади Четырех Углов отстал Ки — то ли по какому-то заданию, то ли по другому поводу. Как обычно, он был сдержан и молчалив. Джезаль остался в обществе первого из магов и Ферро — насупившись и сутулясь, она шла последней.

Сказать по правде, Джезаль не возражал против расставания со спутниками. Девятипалый, конечно, оказался надежным товарищем, но других членов этой семейки Джезаль вряд ли пригласил бы к себе на обед. Он давно перестал надеяться на то, что суровая броня Ферро даст трещину и покажет ее скрытую нежную сущность. Но дурной нрав Ферро хотя бы был предсказуем. Байяз же при случае мог стать опасным. Отчасти он походил на добродушного дедушку, но что представляла собой его вторая половина? Всякий раз, когда старик раскрывал рот, Джезаль вздрагивал от предчувствия чего-то неприятного.

Но пока Байяз непринужденно и даже мило болтал, чтобы скрасить время.

— Могу ли я поинтересоваться, каковы ваши планы, капитан Луфар?

— Полагаю, меня пошлют в Инглию, сражаться с северянами.

— Я тоже так думаю. Но мы никогда не знаем, каким боком повернется к нам судьба.

Джезаль не обратил особого внимания на его слова.

— А вы? Вы вернетесь…

Он вдруг понял, что не имеет ни малейшего понятия, откуда родом маг.

— Не сразу. Я задержусь в Адуе на какое-то время. Великие дела грядут, мой мальчик, великие дела. Возможно, я останусь посмотреть, во что это выльется.

— А ну пошла, сука! — послышался крик с обочины.

Три солдата городской стражи окружили девочку в разорванном платье, с грязным лицом. Один склонился над ней, сжимая в руке трость, и кричал на нее, сжавшуюся в комок от страха. Вокруг собралась поглазеть толпа людей, которых трудно было назвать респектабельными, — по большей части чернорабочие, они выглядели не намного опрятнее, чем нищенка.

— Что вы к ней привязались? — грубо крикнул кто-то из толпы.

Один из стражников сделал предупредительный шаг в сторону собравшихся и поднял трость, пока его товарищ держал девочку за плечи. Он пнул ногой чашку для подаяния, несколько монет выпали и покатились в грязь.

— Это уж слишком, — промолвил Джезаль вполголоса.

— Да. — Байяз опустил глаза. — Такие вещи происходят постоянно. Ты хочешь сказать, что никогда не видел, как гонят нищих?

Джезаль, конечно, видел такое часто, и его это не тревожило. Нищие, в конце концов, не должны заполнять улицы и мешаться под ногами. Но сейчас привычная сцена заставила его ощутить беспокойство. Несчастная бродяжка упиралась и кричала, а стражник волочил ее по земле силой, в чем совершенно не было необходимости — просто ради удовольствия. Протест Джезаля вызвал не сам поступок, а то, как вел себя страж порядка у него на глазах, совершенно не заботясь о том, что он при этом испытывает. Он почувствовал себя соучастником.

— Это отвратительно, — процедил он сквозь зубы.

Байяз пожал плечами.

— Если это тебя беспокоит, почему бы не вмешаться?

В тот же миг стражник схватил девочку за грязные волосы и сильно ударил палкой. Она вскрикнула и упала, схватившись руками за голову. Джезаль почувствовал, как у него перекосилось лицо. Ему потребовалось мгновение, чтобы пробиться сквозь толпу и крепко пнуть стражника в спину, так что тот плюхнулся в канаву. Один из его товарищей двинулся вперед, подняв палку, но сразу же отступил. Джезаль вдруг осознал, что держит в руках два обнаженных клинка. Их полированные лезвия поблескивали в тени здания.

Зрители ахнули и попятились. Джезаль на секунду закрыл глаза: он не предполагал, что дело зайдет так далеко. Чертов Байяз и его идиотский совет! Теперь придется довести все до конца. Он постарался придать своему лицу выражение бесстрашия и презрительного превосходства.

— Еще шаг, и я проткну тебя, как свинью, каковой ты и являешься. — Он переводил взор с одного стражника на другого. — Ну, есть у кого-нибудь желание испытать меня?

Джезаль не сомневался, что никто из них не отважится на такое и можно не тревожиться об этом. И он не ошибся — охранники трусливо стушевались перед решительным сопротивлением и старались держаться подальше от его клинков.

— Никому не позволено обращаться со стражей подобным образом. Мы тебя разыщем, можешь не сомневаться…

— Найти меня не составит труда. Я капитан Луфар, из королевской гвардии. Я живу в Агрионте. Это место трудно не заметить — крепость возвышается над городом!

Он указал длинным клинком на ведущую к Агрионту улицу, заставив одного из охранников в испуге отскочить.

— Я готов принять вас, когда вам будет удобно. Вы сможете объяснить моему командиру, лорд-маршалу Варузу, ваше отвратительное поведение по отношению к этой женщине, гражданке Союза, которая не провинилась ни чем, кроме того, что она бедна.

Безусловно, это звучало нелепо и напыщенно. Джезаль чувствовал, как краска заливает его лицо от смущения, когда он заканчивал речь. Он сам всегда относился с презрением к беднякам, и нельзя сказать, что его мнение коренным образом изменилось. Однако он уже влез в эту историю, и ничего не оставалось, как завершить ее триумфально.