Убийство русской литературы - Ирина Мухаметова

— Да.

— Тогда ответьте на вопрос, почему авторша решила вдруг сочинять не про современность, а про то далекое время

— А почему нет? Герои хорошо прописаны, не надо придумывать их характеры, внешность и прошлую жизнь.

— Понятно. Но ведь можно было просто написать продолжения известных произведений, почему именно детективы?

— Потому что многие любят читать и сочинять книги именно такого жанра.

— Но почему убито столько ярких героев из произведений русской литературы? Почему столько жертв?

— А почему нет?

— Да, действительно, глупый вопрос! Как авторша захотела, так и сделала. Теперь все понятно. Что ж! Значит, мы, члены литературного сообщества, ошибались. И убийцы в этих семи детективах именно те люди, кто ими и объявлен?

— Вот именно! Значит, я вас убедила?

— Будем считать, что так.

— Но я хотела сказать вам еще одну вещь!

— Какую?

— Я поняла, зачем были написаны «Двенадцать стульев», «Золотой теленок» и «Мастер и Маргарита».

— Интересно. И зачем же?

— Чтобы убить великую русскую литературу!

— Что? Что вы сказали?

Воскресение буквально застыл от моих слов.

— Но почему?

— Потому что после Революции, несмотря на сильные потрясения, многие писатели продолжали писать в том же духе девятнадцатого века. Те же Бунин, Куприн, Алексей Толстой, Пастернак… И у них могли быть последователи. Но тут появился шанс этого не допустить!

— Чего этого?

— Ставить вопросы, которые всегда поднимались в русской литературе! О душе, о нравственности, о России, о любви к Родине, о Боге!

— И как же?

— Вы слышали такую известную фразу «Эта штука сильнее, чем «Фауст» Гете…»?

— Да.

— Вот из-за нее и появился роман «Мастер и Маргарита»! Все хотели новых форм, новых сюжетов. Правда, сначала были написаны «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок», где был опробован такой способ изложения, как фельетон, для больших произведений. А потом возник роман о Дьяволе, таинственном и привлекательном во всех отношениях! Потому что надо было сломать традиционное мировоззрение и традиционную мораль!

— Да? Но зачем?

К нам подошли все присутствующие и смотрели на меня с ужасом. Но, как говорится, Остапа уже несло!

— Как вы не понимаете! Раньше литература была великой, потому что герои не боялись говорить хоть с Чертом, хоть с Дьяволом. Потому что за их спиной была Вера! И они не страшились вглядываться в глубины своей души! И прежде русские писатели не боялись в своих книгах вступать в диалог с самим Сатаной, потому что с ними рядом был Бог, и они знали его силу. Поэтому они смело заглядывали в самые разные закоулки своей души, и писали о том, что там видели. А сейчас после «Мастера и Маргариты» писатель уже боится это делать, лебезит перед Дьяволом, вот что произошло! И это было сделано специально! Теперь на равных с ним никто разговаривать не хочет, только снизу — вверх.

— На равных с Дьяволом? Это забавно.

Воскресение оглядел свою свиту.

— А вы как думаете, с Дьяволом можно говорить на равных?

Все молчали.

— Значит, вы утверждаете, что роман «Мастер и Маргарита» совершил убийство русской литературы?

— Да.

— И, значит, по-вашему, Дьявол все-таки победил? Прекрасно! Впрочем, пожалуй, на сегодня хватит. Вас проводят.

— Но вы же хотели мне рассказать историю, связанную с Александром Сергеевичем, Михаилом Юрьевичем и Николаем Васильевичем. Помните??

— Ах, да… В следующий раз, в следующий раз…

Четверг подал мне шубу, а Среда открыл передо мной дверь. Мы втроем пошли по коридору. Люди в прозрачных стенах глядели на меня, и я опять увидела Достоевского и Толстого, а потом и Чехова, и Горького, и Гончарова, и Островского, и Тургенева… Из-за их плеч выглядывал еще кто-то … И еще кто-то… И еще…

В кафе никого не было, мы вышли на улицу, везде лежал снег. Сколько же я там пробыла? Моя шуба как-то сама собой превратилась в милую меховую курточку. Я попрощалась со старичками и поспешила домой, где плюхнулась на диван. Что это было? Но ответом на сей вопрос была тишина…

А потом незаметно прошла зима, и наступила весна. Я все это время была занята своей новой вещью о сказочных приключениях, которая очень меня увлекла.

Но в мае три мои подружки, да, у меня есть подруги, семья, и я еще работаю, а не только все время нахожусь в одиночестве или веду с кем-то умные разговоры, как можно было бы подумать. Так вот они решили в конце весны отправиться в волжский круиз. Словом, в один из погожих дней мы вчетвером оказались в Речном порту, где был офис компании, которая продавала путевки. И пока они выбирали направление и место их будущего обитания, я сидела и смотрела рекламные проспекты, и тоже кое-чем заинтересовалась. Потом мы вышли на воздух.

Местный речной порт выглядел очень неприглядно. Везде стояли решетки, которые появились здесь во время проведения в городе одного важного мероприятия еще много лет тому назад. Поэтому сейчас возможность выйти к воде есть только у тех, кто держит в руках билет на теплоход. Но желание постоять у воды было очень сильным. Поэтому мы решили отойти от порта подальше и просто пройтись по речному берегу. Скоро захотелось пить, все-таки солнышко на небе светило ярко и было тепло. Впереди на песке находился какой-то небольшой павильон, и около него стояли машины. Девчонки предложили зайти туда и купить хотя бы воды.

Мы открыли дверь. Внутри играла музыка и было очень шумно, потому что сбоку за сдвинутыми столами сидела большая компания. Две мои подружки пошли к стойке, а я и третья из них сели за столик у самой двери. И тут я случайно увидела, что во главе стола в окружении двух девиц, скажем так, с социально пониженной ответственностью, в какой-то блестящей синей рубашке сидел Воскресение, притом очень пьяный.

Я сразу бросила взгляд на людей, которые были рядом с ним, отыскивая среди них тех же Пятницу, Субботу, Понедельника и Вторника, но никого похожего на них не увидела. За столом были только коротко подстриженные или абсолютно лысые накачанные мужики в футболках и майках, а все дамы были ярко одеты и сильно накрашены. Тут они стали разливать что-то по рюмкам, потом, по-видимому, был произнесен тост, потому что все выпили и стали закусывать. Кто-то продолжал громко разговаривать и смеяться. А я не могла отвести взгляд от Воскресения. Черт возьми, но он вроде даже помолодел! Хотя, может быть, это все-таки не он, а человек, который очень на него похож?

Подружка тронула меня за руку.

— Что ты так