Оборотень - Олег Приходько

О том, что сегодня Черепанов вернется поздно, Убийца знал: он был на первом отделении его концерта в ДК строителей. Дикие звуки и дебильные слова усилили ненависть. Безмозглый и бездарный подонок лез к славе и богатству, отринув стыд, совесть, элементарную брезгливость. Впрочем, тщетно искать сих материй в мире, где их не может быть, потому что не может быть никогда.

Концерт должен был стать для Черепанова последним, вечер этот — тоже: подготовка к убийству одноклеточного существа и так заняла слишком много времени.

Машину Убийца оставил во дворе соседнего с черепановским дома. Для того чтобы попасть во двор, нужно было выйти на улицу и обойти дом вокруг. Но мститель давно подготовил другой путь отступления. Из подвала во двор вела вечно запертая на ключ дверь, нужно было только спуститься на пролет ниже первого этажа. Ключ Убийца давно изготовил и носил в заднем кармане брюк. В кармане куртки лежали надежные отмычки от примитивных замков квартиры. Их уже удалось проверить, когда хозяина дома не было.

Туфли, обутые поверх «боксерок» с пропитанными кайеннской смесью подошвами, из-за непогоды Убийца снял в подъезде. Туфли отправились в целлофановый пакет, затем в сумку из черной кирзы. Руки он смазал специальным составом еще в машине; тюбик с мизинец величиной стоил баснословно дорого, зато об отпечатках пальцев можно было не беспокоиться. Теперь прежде всего следовало пройти незамеченным по лестнице. К счастью, лифт работал исправно, и даже обитатели второго этажа предпочитали лишний раз не тыкаться в темноте. «Надо б лампочку повесить: денег все не соберем…» Бесшумно преодолев двенадцать пролетов, Убийца притаился, прислушался и, не скрипнув заранее смазанной дверью в вестибюль, через несколько секунд оказался перед крашеной фанерной дверью двадцать четвертой квартиры, где проживал Черепанов. Пока возился с нижним замком, кто-то дважды вызывал лифт. И хотя мститель знал наверняка, что Черепанов приедет через час последней электричкой, всякий шум в столь позднее время заставлял вздрагивать.

Наконец Убийца вошел в квартиру, запер за собою дверь. Свет он включать не стал, тоненьким лучом фонарика ощупал пол в прихожей, тумбочку с телефоном; в комнате — шкаф, диван, полки с кассетами, недорогую аппаратуру в углу у кровати. Пахло не то мылом, не то освежителем воздуха. В кухне открыл холодильник, всыпал в бутылку с остатками вермута снотворное — дозу рассчитал часа на два сна. На плече Убийцы висел в кобуре пистолет с глушителем, но лишь на самый крайний случай. Все должно было выглядеть естественно, насколько естественно может выглядеть смерть. Пальба привлечет внимание, понаедут менты, и тогда еще, чего доброго, не успеешь расправиться со всеми. Наказание Убийцу не страшило, но оно должно было последовать потом — после смерти седьмого, не раньше. Если хоть один из семерых останется в живых, все потеряет смысл.

Кто-то позвонил в дверь. Кто это мог быть в двенадцатом часу?! Не сам же хозяин! Звонок повторился, затем еще раз… и еще… Этого только не хватало! За все время, которое пришлось потратить на изучение Черепанова, к нему приходили трижды, да и то по выходным дням, засветло.

Убийца осторожно подошел к двери и посмотрел в глазок. На площадке стояла долговязая размалеванная девица, которую он прежде никогда не видел. Потоптавшись некоторое время, она вызвала лифт и спустилась вниз. Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь бормотанием телевизора в квартире наверху.

Мститель вернулся в комнату и сел в неудобное потертое кресло. Сумку он спрятал под кровать. В ней были туфли, перчатки, баллончик с нервно-паралитическим газом, фальшивый паспорт, темные очки, камуфляжная маска, накладные усы. Все это в случае чего могло очень даже пригодиться. Остальное было спрятано в одежде — плотной, облегающей, не оставляющей ворсинок и не рвущейся, одежде, в которой он переплывал водоемы, лазил по деревьям, которую, живя в палатке в лесу, не снимал по нескольку суток, чтобы она стала второй кожей. В карманах, помимо отмычек и ключа от коридорной двери, лежали прочный капроновый шнур и нож с острым широким лезвием, автоматически выбрасывающимся из костяной точеной рукоятки. Оставалось только ждать…

Аркадий Черепанов свернул за угол дома. До подъезда оставалось шагов тридцать, когда с противоположной стороны его окликнул женский голос:

— Черепашка!

В свете уличного фонаря музыкант увидел высокую блондинку и тут же узнал в ней Дану — свою недавнюю знакомую по белорусским гастролям. «Черт тебя принес на мою голову!» — выругался про себя Аркадий, но вслух ничего не сказал и шагнул навстречу девице:

— Ой, какие лю-уди без охраны! — дурашливо протянул он. — Здравствуй, милка-сексапилка, какими судьбами?

Блондинка буквально сдавила его в объятиях.

— Соскучилась, — заговорила она с прибалтийским акцентом, — вот и приехала. Ты мне не рад?

Черепанов высвободился из цепких женских рук и подумал, что развлечься не помешает: телка была классная.

— Еще как рад! — ответил он. — Давно ждешь? Жительница ближнего зарубежья принялась рассказывать, что приехала в Москву с подругой по каким-то челночным делам да решила сэкономить на гостинице и вспомнила о нем, об их ночах в Витебске. Пока они шли к подъезду и поднимались на лифте на шестой этаж, она на радостях не переставала лобызать своего избранника.

Аркадий впустил нежданную гостью в квартиру, помог снять плащ, включил свет на кухне.

— В прихожей лампочка перегорела, все забываю купить, — объяснил он.

— Много работаешь?

— Приходится, — не без позерства проронил Черепанов и включил магнитофон. — Гастроли, запись на студии, недавно выступили по телевидению — выходим в люди!

Вспыхнул свет в комнате, хозяин прижал к себе дочь янтарного моря, присосался к ее накрашенным губам.

— Ой, я привезла ликер! — вдруг вспомнила Дана. — Настоящий литовский — из Вильнюса. Специально для нашей встречи.

— Молодец! Дойдет и до ликера.

Они удалились на кухню. Аркадий достал из пакета покупки, вылил в стакан остатки вермута из холодильника.

— Пей, согреешься, — протянул он девушке емкость с вином и плеснул себе из новой бутылки: — Ну, за тебя!

— За нас, за нашу встречу! — сказала гостья.

Выпили, снова слились в поцелуе. Под крик «Осторожно, порвешь!» Аркадий рывком стащил с Даны мохеровый свитер. Принялся расстегивать юбку.

— Все, все, все потом! — отстранилась девушка и, чмокнув хозяина квартиры в щеку, поспешила в ванную.

Кто-то из соседей постучал по батарее. Черепанов вернулся в комнату, убавил звук и перенес магнитофон на кухню. В ванной лилась вода, из музыкального ящика лился чей-то визгливый козлетон.

Ты помнишь день в начале мая,Который стал для нас судьбой?Не забывай меня, родная,Мы скоро встретимся с тобой!

Сей шедевр Аркадий сочинил еще в армии и, разумеется, записал в дембельский альбом. Потом вирши в стиле ковриков с лебедями стали припевом к первой песне «Мига удачи». Незамысловатую мелодию подхватили, намурлыкивали под гитары во дворах, крутили на дискотеках. Барышни не очень строгих правил слали свое фото в бикини, цитируя последнюю строку припева. Умники с их Шекспирами были посрамлены.

Дана вышла в хозяйском халате на голое тело, тряхнула мокрыми волосами.

— Тащи все туда! — протянул ей Черепанов две тарелки с закуской.

— Что за подружка у тебя на зеркале в ванной? — поинтересовалась гостья.

— А-а, эта?.. Поклонница, наверно, — поморщился Аркадий, давая понять, что не придает значения какой-то из своих многочисленных фанаток.

— Такая же, как я? — усмехнулась Дана.

— Ты лучше, — сказал он и заткнул ей рот поцелуем.

— И где ты с ней познакомился?

— Да что ты привязалась? Ревнуешь? — засмеялся Черепанов. — Знать ее не знаю. Кто-то бросил фотографию в почтовый ящик. Ладно, давай-ка лучше выпьем!

— Лучше чем что? — лукаво прищурилась блондинка. — Я ее где-то видела.

— Далась она тебе, — начал сердиться Аркадий.

— Нет, правда. Похожа на какую-то артистку.

— Все они… похожи на артисток.

— Ты собирался переехать в Москву? — наконец сменила тему девушка.

— Пока не получается. Квартира в Москве стоит в пять раз дороже этой. Расскажи лучше, как ты жила это время.

Дана стала рассказывать о своем ближнезарубежном житье-бытье, которое сводилось к регулярным рейсам за турецким тряпьем да эпизодическим тщетным попыткам выйти замуж. «Вот еще одно доказательство того, что все хотят разбогатеть. А я удачно ей подвернулся», — подумал Черепанов, и ему стало скучно. Но разочарование длилось недолго, неожиданная встреча была очередным мигом удачи, и так к этому следовало относиться сейчас и впредь, не строя глобальных планов и не ожидая перемен.

Халат на груди Даны распахнулся. Аркадием овладела грубая, почти животная похоть. Он схватил девушку за грудь, повалил на диван.