Цой: черный квадрат - Долгов Александр

Другие закуривают тут же у машины, говорят о чем-то. Нугманов их не слышит, но видит как под машиной все шире расползается бензиновая лужа.

Он открывает рот, как раз в тот момент, когда Гурьянов, прикурив сигарету, собирается бросить зажженную спичку рядом с лужей.

И спичка летит вниз под душераздирающий крик Рашида:

– Не-е-е-т!

В одну секунду все вспыхивает. Задняя часть машины объята пламенем. Все инстинктивно отскакивают от нее, тупо смотря на разгорающееся пламя. И вдруг Виктор вскакивает за руль, пытаясь отогнать машину. Начинает ее заводить, но двигатель не заводится…

Нугманов кричит:

– В-и-и-т-я, назад!

Машина взрывается. Взрыв отбрасывает Виктора прямо в кювет. Горящие фрагменты машины попадают в открытые ящики с пиротехникой, и начинается сумасшедший фейерверк. В одно мгновение съемочная площадка превращается в настоящее поле битвы. Царит полная неразбериха.

Сам Нугманов в это время застывает неподвижно, словно изваяние, возле стула. Он не видит ничего, кроме пламени. И в его голове начинает настойчиво звучать «киношная» тема «Следи за собой». Она звучит будто запоздавшее предупреждение, и от этого приобретает зловещий характер.

Всю съемочную площадку затянул дым. Под треск взрывающихся патронов и свист пролетающих петард кто-то пытается тушить машину из огнетушителя, кто-то просто носится вокруг, не понимая, что делать. Тело Виктора оттаскивают подальше от горящей машины.

Но если подняться в горы, дым становится всего лишь небольшим темным пятном на фоне величественного пейзажа. И треск петард звучит менее грозно, чем шум камнепада или сходящей лавины.

Алма-Ата. 1 ноября 1990 года

Виктор с забинтованными руками лежит на кровати в палате Ожогового центра Алма-Аты. За окном – сумерки. Несмотря на то, что руки забинтованы, он рисует карандашом на ватмане. Сюжет простой – ветвистое дерево без листьев. На тумбочке стоит радиоприемник, из него слышатся позывные радиостанции «Юность». Диктор бодро произносит:

– Вы слушаете программу «Четыре четверти». У микрофона Андрей Орлов. Сегодняшний гость нашей студии – продюсер Юрий Айзеншпис, – Виктор застывает с карандашом в руке, – человек, раскрутивший группу КИНО. – Виктор удивлен, удивление быстро сменяется возмущением. – Но повод нашей встречи другой… Юрий Шмильевич, это правда, что…

Айзеншпис договаривает фразу:

– …группой КИНО в настоящее время я не занимаюсь? Да, это правда. Я работаю с другими ребятами.

– Откройте секрет, кто эти счастливчики?

– Это молодые талантливые ребята, кстати, из Москвы, которые играют очень модную музыку, электропоп. Называется группа – ТЕХНОЛОГИЯ.

– У вас есть ее записи?

– Мы только что закончили запись дебютного альбома, он у меня, кстати, с собой…

– Можно послушать?

– Непременно!

В палату входит Гурьянов с пакетом, в котором апельсины. Он кладет апельсины на стол. Виктор показывает ему на приемник: мол, Густав, тише!

Голос диктора:

– Итак, группа ТЕХНОЛОГИЯ, запомните это название, потому что…

Голос Айзеншписа:

– …через полгода у нее будут стадионные концерты.

Начинает звучать песня.

– «Нажми на кнопку, получишь результат» – раздается из приемника.

Гурьянов удивленно смотрит на приемник:

– Витя, это что такое?

– Айзеншпис подобрал какую-то новую группу, – объясняет Цой, – называется ТЕХНОЛОГИЯ… По-моему, похоже на DEPECHE MODE…

– Точно, DEPECHE MODE для бедных… – соглашается Гурьянов, прислушиваясь к музыке, как будто доносящейся из телефонной трубки.

Оба смеются. Виктор выключает приемник.

– Ну, флаг им в руки… – говорит Гурьянов. – Ты как себя чувствуешь, Витя?

– Нормально…

– А как там с Японией?

– Не знаю, пока ничего не знаю…

Гурьянов произносит с большим сожалением:

– Не думал я, что так подставлю всех… Прости меня…

Виктор, после паузы, успокаивающе говорит:

– Да, ладно, ерунда все это, главное… что все живы остались. А Япония… Посмотрим.

Токио. 1 ноября 1990 года

Скоростной лифт летит вверх, отсчитывая этажи токийского бизнес-центра, небоскреба из бетона, стали, стекла и пластика. На сорок первом этаже лифт покидают двое японцев. Тот, что постарше – музыкальный менеджер Кайчо, а молодой – его ассистент Кикудзи, он несет кейс.

Кайчо и Кикудзи молча идут по длинному коридору, стены которого увешаны портретами японских знаменитостей, среди них есть и ЮЖНЫЕ ЗВЕЗДЫ, главное достижение «Amuse Corporation» последних лет. Лица Кайчо и Кикудзи одинаково сосредоточены. Они входят в приемную с окнами во всю стену, из которых открывается вид на вечерний Токио. Но в окна они не смотрят, они полностью поглощены мыслями о предстоящей встрече с боссом. При виде Кайчо секретарша сообщает в селектор:

– Сакамура-сан, пришел Кайчо.

– Пусть пройдет.

Кайчо и Кикудзи входят в огромных размеров кабинет председателя совета директоров «Amuse Corporation». На стене висит огромный портрет Кейсуке Кувата, лидера группы ЮЖНЫЕ ЗВЕЗДЫ. Вошедшие почтительно здороваются с боссом. Он сидит в кресле за столом. Господину Сакамуре давно за шестьдесят, его волосы седы. Кивком головы он предлагает присесть. Кайчо и Кикудзи осторожно садятся на краешки стульев. Кикудзи достает из кейса видеокассету и передает ее Кайчо.

Кайчо, поясняет, вставая:

– Сакамура-сан, русские передали свой фильм… Вы позволите? Я отметил самые интересные места…

Все смотрят на внушительных размеров экран видеомагнитофона «Sony». На нем крутится запись с последнего концерта группы КИНО. Заключительные кадры под песню «Перемен!» на большой арене «Лужников» впечатляют: финальный фейерверк, олимпийский огонь, четыре фигурки на сцене и море счастливых людей, стоя подпевающих группе.

– Сколько здесь зрителей? – бесстрастно спрашивает Сакамура.

– Мы навели справки, – быстро отвечает Кайчо, – большая арена «Лужников» вмещает 65 тысяч человек, здесь явно переаншлаг.

– Шесть-де-сят пять тысяч, – произносит Сакамура по слогам. – Подумать только, как много людей!

Лицо Сакамуры отнюдь не излучает счастья. Кайчо и Кикудзи непонимающе смотрят на своего шефа.

– Так вы говорите, что русские просят переноса срока гастролей? – спрашивает Сакамура.

– Да, у них на съемках фильма произошел несчастный случай… Лидер группы с сильными ожогами попал в больницу.

Лицо Сакамуры ничего не выражает, но судя по голосу, он рад:

– Используйте это как предлог для невозможности продлить контракт.

От такого неожиданного поворота у Кайчо и Кикудзи вытягиваются лица.

– Сакамура-сан, я вас не понимаю… – говорит Кайчо.

– Эти русские запросто «уберут» наших ЮЖНЫХ ЗВЕЗД уже на самом первом концерте тура, – в голосе Сакамуры сквозит насмешка, – и тогда ЮЖНЫХ ЗВЕЗД, в которых вложены миллионы, больше не будет. Кто возьмет на себя ответственность за это, вы, Кайчо? Или вы, не знаю, как вас там?

Сакамура тычет пальцем в сторону Кикудзи, затем после паузы многозначительно говорит:

– Это знак свыше…

Кайчо почтительно склоняется:

– Сакамура-сан, это мудрое решение.

– Отправьте им телекс, – говорит Сакамура, – они сами виноваты, что не уберегли своего лидера.

Москва. 3 января 1991 года

Фильм уже снят, остается дописать инструментальную музыку. Музыканты снова с утра до вечера работают на тонстудии «Мосфильма». На этот раз в составе: Виктор Цой, Юрий Каспарян, Игорь Тихомиров. В аппаратной стоит видеодвойка «Sony». Музыканты с Нугмановым отсматривают смонтированные куски фильма, потом Рашид объясняет, какую музыку он хотел бы услышать в этом эпизоде.

Все дружно смотрят сцену мотоциклетной вечеринки, там, где в темном сыром подвальном зале развлекаются «плохие парни». Море выпивки, дым коромыслом, полуголые девицы, на невысокой сцене за решеткой какая-то оголтелая рок-группа импровизирует на музыкальных инструментах.