Туннель Эго - Томас Метцингер

Моя идея — в том, что эта одновременность и является причиной того, почему нам необходимо сознательное Сейчас. Ради наибольшей эффективности, наши мозги научились симулировать временную внутреннюю перспективу. Ради создания общей платформы, которая есть, по сути, письменная доска, на которой могут быть записаны послания к нашим различным специализированным участкам мозга, нам требуется общая система отсчёта, эта система отсчёта является временной. Строго говоря, никакого Сейчас не существует во внешнем мире. Организация внутренней модели мира вокруг этого Сейчас, создание общей временной системы отсчёта для всех механизмов мозга, так, чтобы они имели доступ к одной и той же информации в одно и то же время, просто доказало свою адаптивную ценность. Определенная точка во времени должна быть представлена как привилегированная для того, чтобы быть отмеченной свойством реальности. Прошлое — это время-вне, равно как и будущее. Но есть ещё и время-внутри, это время, Сейчас, данный момент, который вы прямо сейчас проживаете. Все ваши сознательные мысли и чувства содержатся в этом проживаемом моменте.

Как нам найти эту особую форму внутренней перспективы в биологическом мозгу? Конечно, сознательное переживание времени имеет другие элементы. Мы переживаем одновременность. (А вы когда-нибудь замечали, что не можете захотеть два разных действия в один и тот же момент, не можете одновременно принять два решения?) Мы переживаем преемственность нот в музыкальном фрагменте, а также двух мыслей, проплывающих в нашем уме, одна за другой. Мы испытываем продолжительность: Музыкальный звук или эмоция могут оставаться постоянными на протяжении времени. Из всего этого возникает то, что нейробиолог Ernst Poppel, один из исследователей-пионеров в этой области и его коллега Eva Ruhnau, директор University of Munuch's Human Science Center, описывают, как временной гештальт: Музыкальные ноты могут образовывать мотив, то есть, связный паттерн звуков, образовывающих целое, которое вы распознаёте, как таковое, от момента к моменту. Похожим образом, индивидуальные мысли могут образовывать более сложные сознательные переживания, которые могут быть описаны, как развёртывающиеся паттерны аргументирования. Кстати, существует верхний предел того, что вы можете сознательно переживать, как то, что происходит в один момент: Практически невозможно переживать музыкальный мотив, ритмический участок поэтического произведения или сложную мысль, которые длится дольше трёх секунд, в качестве единого временного гештальта. Когда я изучал философию во Франкфурте, профессора редко импровизировали на своих лекциях; обычно, они читали из рукописи на протяжении девяноста минут, осыпая своих студентов чередой из чрезвычайно длинных и запутанных предложений. Я подозревал, что эти лекции вовсе не были нацелены на успешную коммуникацию (несмотря на то, что, зачастую, они ей и посвящались), но они представляли собой разновидность интеллектуального мачизма (в оригинале machismo, от слова macho, то есть, мачо — прим. перев.) («Я собираюсь продемонстрировать тебе ущербность твоего интеллекта произнесением фантастически сложных и, по-видимому, бесконечных предложений. Они вызовут коллапс буфера твоей кратковременной памяти, так как ты не сможешь связать их в единый временной гештальт. Ты ничего не поймёшь и должен будешь признать, что твой туннель меньше моего!») Я предполагаю, что многие из моих читателей сами были свидетелями подобного поведения. Это психологическая стратегия, которую мы унаследовали от наших предков приматов, чуть более тонкая форма хвастовства, которое проникло в академические круги. Этот новый вид мачизма возможен из-за ограниченной ёмкости движущегося окна Сейчас. Глядя через это окно, мы видим оформленные объекты и многозначительные цепочки событий. В основе всех этих переживаний продолжительности, преемственности и образования временных целостностей лежит жёсткая подкладка присутствия. Для того, чтобы понять, что значит видимость мира, нам остро нужна теория того, как человеческий мозг производит это временное чувство присутствия.

Присутствие является необходимым условием сознательного переживания. Если бы ваш мозг мог решить Проблему Единого Мира, но не Проблему Сейчас, тогда мир не был бы явлен вам. В более глубоком смысле, видимость есть всего-лишь присутствие, а субъективное ощущение временной моментальности есть определение внутреннего пространства времени. Возможно ли трансцендировать эту субьективную Сейчас-ность ради того, чтобы избежать туннеля присутствия? Вообразите, что вы растворились в грёзах. Полностью. Ваш сознательный ум больше не «сигналит об опасном присутствующем». Животные в истории нашей планеты, которые злоупотребляли этим, не имели шанса стать нашими предками; их съели другие, менее задумчивые животные. Но что в действительности происходит в момент, когда вы полностью теряете контакт с вашим настоящим окружением, скажем, во время грёз? Вы внезапно оказываетесь где-то ещё. Другое проживаемое Сейчас возникает в вашем уме. Сейчасность является сущностной чертой сознания. И, конечно же, это иллюзия. Как говорит нам современная нейробиология, мы никогда не находимся в соприкосновении с настоящим, так как нейронная обработка информации сама по себе занимает время. Сигналам необходимо время для того, чтобы пройти путь от ваших органов чувств, по множественным нейронным путям, пронизывающим ваше тело, в ваш мозг. Требуется время, чтобы эти сигналы были обработаны и превращены в объекты, сцены и сложные ситуации. Строго говоря, то, что вы переживаете в качестве настоящего, является уже прошлым. Здесь становится ясно, почему философы говорят о «феноменальном» сознании или «феноменальном» переживании. Феномен есть видимость. Феноменальное Сейчас это видимость Сейчас. Природа оптимизировала наше переживание времени за последнюю пару миллионов лет так, что мы теперь переживаем нечто, как происходящее сейчас, потому, что такое приспособление функционально адекватно в организации нашего поведенческого пространства. Однако, с более строгой философской точки зрения, временная внутренняя перспектива сознательного Сейчас является иллюзией. Непосредственного соприкосновения с действительностью нет.

Этот пункт даёт нам второе фундаментальное озарение относительно туннельной природы сознания: Чувство присутствия является внутренним феноменом, порождённым человеческим мозгом. Не только никаких цветов нет снаружи, но и никакого настоящего момента. Физическое время течёт непрерывно Физическая вселенная не знает того, что William James назвал «правдоподобным настоящим», равно как не знает ни протяженного, ни «смазанного» настоящего момента. Мозг здесь является исключением: Для определенных физических организмов, вроде нас с вами, репрезентирование пути сквозь действительность так, как если бы существовало некое протяженное настоящее, а именно, цепь индивидуальных моментов, сквозь которые мы проживаем наши жизни, доказало свою жизнеспособность. Мне нравится метафора Джеймса: настоящее представляет собой не острие лезвия, но седловину определённой ширины, в которой мы сидим, закрепленные, и с которой мы смотрим в двух направлениях во времени. Конечно, из иллюзорного размазывания настоящего момента в человеческом сознании вовсе не следует, что определенный тип неразмазанного настоящего не мог бы существовать на уровне физики. Однако, тут нужно помнить, что полное физическое описание вселенной не содержало бы слова «сейчас»; не было бы в таком описании маленькой красной стрелочки, указывающей нам: «Вот твоё место во временном порядке.» Туннель Эго есть лишь противоположный «Божьему взгляду» взгляд на мир. Он имеет Сейчас, Здесь и Меня, находящегося сейчас здесь. Проживаемое Сейчас имеет восхитительное двойное качество. С эпистемологической точки зрения, это иллюзия (то, что присутствует, есть видимость). Несмотря на это, мы видим, что движущееся окно сознательного Сейчас даёт функциональное преимущество таким созданиям, как мы: Оно успешно связывает восприятие, познание и сознательную волю таким образом, чтобы просто выбирались правильные параметры взаимодействия с физическим миром в окружающих средах, подобных тем, в которых наши предки боролись за выживание. В этом смысле, это есть форма знания: функционального, неконцептуального знания о том, что получится сделать с телом этого типа, с глазами этого типа, с этими ушами и конечностями. То, что мы переживаем, как настоящий момент, воплощает имплицитное знание о том, как мы можем гибко и адаптивно интегрировать наши чувственные восприятия с нашим двигательным поведением. Однако, этот тип знания применим лишь к типу среды, которую мы обнаруживаем на поверхности нашей планеты. Другие сознательные существа, в других частях вселенной, могли развить совершенно иные формы переживания времени. Они могут быть заморожены в вечном Сейчас или иметь фантастически высокое разрешение, живя лишь несколько наших земных минут и переживая более интенсивно личные моменты, чем миллион человеческих существ испытывает за время всей своей жизни. Они могли бы быть мастерами скуки, субъектами экстремально медленного течения времени. Хороший (и более трудный) вопрос — как много различных вариаций может быть для условия субъективного переживания времени. Если мой аргумент достоин внимания, сознательные умы могут быть расположены лишь в единственном, реальном Сейчас в одно и то же время, потому, что оно является одним из существенных черт сознания. Возможно ли логически жить в двух и более абсолютно эквивалентных Сейчас в одно и то же время, имея субъективную перспективу, происходящую из множественных точек временного порядка? Я так не думаю, потому, что тогда не было бы одного единственного, настоящего «себя», кто имел бы переживания. Более того, трудно вообразить ситуацию, в которой переживание множества проживаемых настоящих было бы адаптивным. Так, хотя и не существует такой вещи, как протяженное настоящее, ни со строго философской точки зрения, ни с точки зрения физики, тем не менее, за тем способом, которым сознательные существа, вроде нас с вами, репрезентируют время в своём мозгу, должны стоять глубокие биологические истины и глубокая эволюционная мудрость.