Наследник поручика гвардии - Юрий Шестера

— Но вы же сами только что сказали, что, мол, всякое бывает, — напористо настаивал на своем Врангель.

— И то, правда, — рассмеялся Андрей Петрович, прекрасно понимая неукротимую жажду открытий любого мореплавателя.

Однообразно проходили дни. В течение всего похода вахтенные офицеры четыре раза в сутки проводили астрономические и метеорологические наблюдения, а штурман Козьмин аккуратно записывал их результаты.

После непродолжительной стоянки в Рио-де-Жанейро для исправления повреждений и отдыха команды транспорт вновь вышел в море — курсом на мыс Горн. Это произошло 14 декабря 1825 года, в день выступления гвардейских полков декабристов на Сенатской площади Петербурга. Но об этом офицеры «Кроткого» узнали гораздо позднее.

Легендарный мыс Горн у южной оконечности Америки, который еще со времен королевского пирата Френсиса Дрейка пользовался у мореплавателей дурной славой, обогнули, как это и бывает почти со всеми кораблями, в жестокий шторм.

Андрей Петрович, глядя на эту черную скалу, угрюмо возвышавшуюся над бушующим морем, вспоминал, как будучи еще совсем молодым человеком и исполняя обязанности вахтенного офицера на шлюпе «Надежда», он, как и сейчас, с уходящего из-под ног капитанского мостика с замиранием сердца взирал на огромные волны, разбивающиеся об этот утес. И как же он был благодарен капитану Крузенштерну, когда тот попросил у него разрешения самому вывести шлюп в Тихий океан… Это были сладостные воспоминания о тех временах, когда вся жизнь, казалось, была еще впереди…

После короткой стоянки в чилийском порту Вальпараисо начали переход через Тихий океан. Встречные ветры и штормы значительно их задержали. Прошло уже два месяца, а цель оставалась еще очень и очень далеко.

— Вот вам и так называемый «Тихий» океан, Андрей Петрович! — усмехнулся Врангель, смахивая с лица брызги пенных волн, разбивавшихся о палубу «Кроткого».

— Ничего удивительного, Фердинанд Петрович. Просто Магеллану и его спутникам повезло больше нашего. Только и всего, — философски заключил ученый.

Андрей Петрович как-то зашел в штурманскую рубку, где над картой колдовал штурман Козьмин. Бегло глянув на прокладку курса транспорта, ученый был удивлен чрезмерной, с его точки зрения, извилистостью курса «Кроткого».

— Что это так затейливо идем, Прокопий Тарасович?

Штурман, ничуть не удивившись вопросу человека, который, как тот уже успел понять, был весьма сведущ в вопросах кораблевождения, с лукавой искоркой в глазах, но тем не менее внешне спокойно ответил:

— Как мне кажется, Андрей Петрович, Фердинанд Петрович специально ведет судно нехожеными еще районами Тихого океана.

— В надежде открыть какой-нибудь неизвестный остров?

— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Козьмин, явно согласный со своим капитаном.

— К сожалению, это маловероятно, — вздохнул Андрей Петрович.

Штурман встревоженно посмотрел на него.

— Дело в том, — пояснил тот, — что эти места Тихого океана уже прошли шлюпы «Надежда» и «Нева» экспедиции Крузенштерна. Причем следовали они разными курсами, потеряв друг друга из вида во время жестокого шторма у мыса Горн. Да, несомненно, корабли и других морских держав изрядно «потоптались» здесь же.

— Но ведь посмотрите, Андрей Петрович, как огромен этот малоисследованный район Тихого океана, — Козьмин обвел тыльным концом карандаша действительно большой район на карте.

— Может быть, вы и правы, Прокопий Тарасович. Во всяком случае, пожелаем Фердинанду Петровичу успехов в его многотрудных делах, — улыбнулся ученый. — Да, пожалуй, и вам тоже, — добавил он.

Штурман удивленно глянул на него.

— Ведь в случае открытия неизвестного острова он будет нанесен на карту и надписан именно вашей рукой!

— Спасибо за доброе пожелание, Андрей Петрович! — лицо штурмана зарделось от самой возможности такого. — Если бы только оно исполнилось!..

— Все в руках Божьих, Прокопий Тарасович, — развел руками ученый. — Все в руках Божьих…

Заканчивались пресная вода и дрова. Корабль, изрядно потрепанный штормами, нуждался в ремонте. Для исправления наиболее существенных повреждений, пополнения запасов воды и продовольствия, а также отдыха измученной штормами команды, нужно было сделать где-нибудь кратковременную остановку.

— Не подскажете, Андрей Петрович, где можно найти подходящее место для стоянки, находясь почти в самом центре Тихого океана? — озабоченно спросил ученого капитан Врангель. — Ведь вы уже хаживали здесь.

— В свое время Крузенштерн перед прохождением мыса Горн назначил Лисянскому рандеву на случай расхождения шлюпов на острове Пасхи, а в качестве резервного варианта — на острове Нукагива, входящем в группу Маркизских островов. Вот именно на Нукагива они и встретились. Это же почти совсем рядом, Фердинанд Петрович.

Тот задумался.

— И какие впечатления у вас остались от посещения этого острова? — заинтересованно спросил капитан.

— Крузенштерн сделал стоянку в бухте Анны-Марии. Там произошла стычка с туземцами, которая, правда, закончилась без кровопролития с обеих сторон. В то же время мы с натуралистом Лангсдорфом побывали в заливе Чичагова на противоположной стороне острова. Жители встретили нас вполне радушно, несмотря на то, что за несколько лет до этого их селение было обстреляно из орудий каким-то кораблем европейцев.

Врангель сначала насторожился, а потом уже с явной тревогой слушал ученого. Андрей Петрович, видя его расстроенное лицо, успокоил капитана:

— Надо бы сделать поправку на два десятка лет, прошедших с тех пор. Ведь, несмотря на то, что аборигены убили великого английского капитана Кука, открывшего Гавайские или, как он назвал их, Сандвичевы острова, мореплаватели всех стран тем не менее регулярно посещают их, ни мало не смущаясь произошедшим.

— Спасибо за ценную информацию, Андрей Петрович, а так же за экскурс в историю мореплавания, хотя и довольно печальную, — Врангель благодарно пожал руку ученому. — Я, пожалуй, именно так и сделаю. Но предпочтение все-таки отдам заливу Чичагова, — и направил «Кроткий» к острову Нукагива.

Глава третья

В Тихом океане

Когда показались очертания острова Нукагива, покрытого пышной тропической растительностью, вся команда высыпала на верхнюю палубу. Моряки были очарованы его красотой, предвкушая долгожданный отдых под сенью экзотических прибрежных пальм. А когда легкий бриз донес нежные запахи цветущих растений, все, находившиеся на палубе, притихли, вдыхая их аромат. Только моряки, месяцами бродившие в открытом океане, вдали от берегов, могут оценить непередаваемый словами пленительный запах земли.