Истинные мотивы - Ким Лоренс

— Проклятие! — выругался он, бросив беглый взгляд в направлении старого дома эпохи Тюдоров. Он коснулся ее плеча. Его голубые глаза испытующе рассматривали ее лицо. — Вы говорите это не для того, чтобы взвинтить меня?

Она возмущенно покачала головой.

— Ну зачем бы мне?..

— Хорошо, хорошо, пожалуйста, помолчите, ладно? Я думаю! — властно приказал он, игнорируя ее возмущение.

Она саркастически прищелкнула каблуками. Увидев, что он продолжает не обращать на нее внимания, она стала топать ногами по замороженной земле и дуть на замерзшие пальцы. И надо же было забыть перчатки в такой день! Сегодня температура так и не поднялась выше нуля. Неужели он считает, что у нее нет более подходящего занятия, чем ждать, когда он наконец-то соизволит убрать свою проклятую машину?

— Послушайте, я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали.

— Нет, это я хочу, чтобы вы сделали кое-что для меня. Уберите свою машину. Что, уже забыли? — Он, наверное, думал, что вся ее жизнь вращается вокруг него.

— Во-первых, не кричите.

Она подозрительно посмотрела на него.

— А почему бы мне?..

— А во-вторых, сделайте это без слов.

У Евы не оказалось времени на размышления, когда она почувствовала, что ее целуют в слегка приоткрытые губы. Она не закричала, но в конце концов очень сильно ударила его по голени. Вообще-то в этом не было острой необходимости. Он не удерживал ее, а просто наклонился вперед и почти непреднамеренно прикоснулся своими губами к ее губам.

Когда он вновь принял вертикальное положение, она хватала воздух ртом, как рыба, выброшенная волной на берег. Здоровый румянец исчез с ее щек, а лицо побледнело от гнева, глаза цвета спелого терновника презрительно сверкнули.

Его движения были нарочито замедленными, ленивыми, явно направленными на то, чтобы заставить свою жертву безропотно уступать. Ева решительно отбросила в сторону воспоминания об обжигающем поцелуе.

— Отлично, — пробормотал он, когда оглушительный рев пульсирующей крови начал потихоньку стихать в ее ушах. — Какой вы хороший друг, Ева. Я подумаю о том, чтобы не обременять вас счетом за испорченный ковер, — великодушно добавил он.

Друг? Наверное, он хочет еще больше оскорбить ее!

— Не беспокойтесь, она ушла, — сказал он, растирая пострадавшую ногу. — Лотти наблюдала за нами из окна, — объяснил он, увидя непонимание на лице Евы.

Возможно, Ева ошибалась. В действительности Дрю так и подумал. Было бы странно, если бы Лотти ждала, что он будет вести себя так, словно ничего не изменилось за последние два года. С другой стороны, почему Эткинсоны не сказали ему, что Шарлотта здесь? Это наводило на мысль о спланированной встрече.

Что же касается поцелуя — пусть Лотти знает, что теперь Дрю может целовать и другую женщину. Его взгляд упал на губы Евы, и ему снова захотелось испытать удовольствие от прикосновения к ним.

Ева хотела закричать, но потом передумала: она уже сделала свое дело — ответила так, что у него до сих пор болела нога.

За два года, прошедшие после разрыва с Лотти, он много раз прокручивал в уме их встречу, и именно Шарлотту Холл, урожденную Эткинсон, он имел в виду, когда с ностальгией вспоминал свои первые неумелые шаги на любовном поприще; но сейчас он мог думать только о слабом вздохе Евы, когда его язык проник в ее рот, о ее мягком, податливом теле.

Негодование разъярило Еву. Она поняла, что такое бурное проявление чувств с его стороны предназначалось для Шарлотты.

— Хотите заставить ее пострадать, прежде чем войдете в дом, дядя Дрю?

Ева была уверена в этом. «Если бы бывшая невеста была безразлична ему, то зачем устраивать это маленькое представление? Его первая любовь, а может быть, и последняя?» Два красных пятна появились на щеках Евы при этих неутешительных мыслях.

— Одно время я мечтал продемонстрировать Лотти всех моих любовниц, — искренне признался он. Казалось, эти воспоминания больше забавляют его, чем причиняют боль. — Вообще-то есть много способов поставить ее в неудобное положение. Как вы считаете? — вдруг спросил он.

Ева даже не пыталась скрывать свой скептицизм.

— А теперь давайте поговорим о трогательных вещах, — произнесла она с отвращением в голосе. — Ваше поведение было не очень-то оригинально. Неужели вы думаете, что, поцеловав меня, вы сможете убедить Шарлотту в том, что не сохли по ней все эти два года?

— Мне бы очень не хотелось разрушать ваши иллюзии, Ева, но вы не совсем правы, — сказал он так мягко, что волосы на затылке у Евы встали дыбом. — Должен признаться, после расставания с Лотти я не вел чистый и целомудренный образ жизни. Но, несмотря на то, что говорит моя сестра, я не проводил каждую ночь с новой женщиной. — Его лицо стало суровым и циничным.

По мнению Кэти, которое она не забывала выражать при каждом удобном и неудобном случае, Дрю своим поведением компенсировал длительную связь с одной девушкой или же мстил всему женскому полу в целом, разбивая как можно больше сердец. На самом деле ни его нравственные представления, ни его сексуальные желания не имели ничего общего с предположениями его сестры. Более того, он был крайне осторожен при знакомстве с женщинами, которые не придерживались общепринятых понятий о браке и детях.

Кэти предупреждала, что рано или поздно его эгоистичному образу жизни придет конец. Он собирался доказать обратное. Его можно было понять: обжегшись хоть раз на молоке, всегда будешь дуть на воду.

— Теперь я буду спать спокойно, — вяло съязвила Ева. Она чувствовала себя неловко и жалела, что не перевела разговор на другую тему.

— Я думаю, равновесие важно во всем, включая секс. Я бы сказал, что секс в данном случае…

— Не говорите об этом, — ей стало тяжело дышать.

— …не сентиментальная любовь, — прояснил он ситуацию, несмотря на ее нежелание слушать. В его голосе были слышны нотки глубокого презрения. Они навели Еву на мысль о том, что он не часто вспоминает романтическую любовь тех лет. — Я не позволяю моему сексуальному влечению брать верх надо мной.

— Как все это грустно, — сказала она под влиянием нахлынувших чувств.

— Грустно? — эхом отозвался его голос.

— Дорогие машины, отличная работа, красивые девушки — все это мечта для подростка, но для взрослого мужчины это кажется немного пустым, а… для меня грустным, — призналась она.

Темно-голубые глаза Дрю округлились. Невероятно, но ей вдруг стало жалко его. У него не было никакого желания в очередной раз становиться объектом жалости. Поэтому он решил закончить разговор о себе.

— Полагаю, ваша жизнь полностью удовлетворяет вас? — спросил он сдавленным голосом.