2048. Деталь А - Мерси Шелли

— В два часа ночи.

— А дневные что, отменили?

— С переходом на климат «осень-два» вместо двух дневных дождей в 11:00 и в 17:00 будет только один дневной — в 14:00. Через 20 секунд. Перейти в режим «полный макинтош с капюшоном»?

— Как ты мне надоел со своим полным режимом! Оставь куртку. Подумаешь, дождь…

— Напоминаю, что…

Но было поздно. В следующее мгновение Сол сам пожалел о своем упрямстве, когда первая капля попала ему в глаз. Он крепко зажмурился, вытянул перед собой руки и бросился к двери, до которой оставалось метров двадцать. В голову пришла полезная мысль о том, что он бежит с закрытыми глазами по крыше небоскреба. Но открыть глаза он не мог. В воздухе пахло мылом.

— … что первый дождь месяца — санитарный!!! — закончил Маки таким тоном, который можно было бы принять за злорадство. Хотя знающий человек сказал бы, что искин просто повысил громкость из-за шума ливня.

Все надежды просочиться на рабочее место рухнули так же быстро, как лифт, моментально пролетевший двадцать этажей. До этажа Сола оставалось еще двенадцать. «Только не на двадцатом!», успел подумать Сол, когда лифт остановился на двадцатом и в него вошел сам Рамакришна.

Из своих девяти косичек, заплетенных нитками разноцветного бисера, Рамакришна держал в руках только три. Это означало, что одним приветствием не отделаться. Сол мысленно попросил какого-нибудь Бага всех телекомов прийти в нему на помощь и срочно устроить Рамкришне еще несколько вызовов. Но Баги телекомов были на стороне генерального. Делая шаг в лифт, Рамакришна сказал «И вам того же» и отпустил одну из косичек. Разговор был неизбежен.

— Солей, ты снова пропустил утреннюю песню, — сказал Рамакришна, продолжая перебирать две оставшиеся в руках косички. — Нет, мистер Мэнсон, как раз этим мы не интересуемся. Но почему в пять, дорогая, меня еще не будет в городе! Более того, ты снова пропустил экстренное заседание совета, и твой Маки был заблокирован для всех входящих сообщений. Я не говорю «нет», мистер Мэнсон, но вы должны меня понять — здесь есть определенный риск, и хотя мы любим свежие решения… Милая, вовсе не в Маракеш, с чего ты взяла, какая еще Сумитра, что ты выдумываешь? Я понимаю, Солей, ты вольный художник и все такое… однако продукция «Мэнсон Сисоу» чересчур экстравагантна для того, чтобы привлечь широкую публику, а для раскрутки по нашему культовому тарифу в ней не хватает изюминки. Хорошо-хорошо, детка, я постараюсь к половине шестого, можешь даже заказать мне ванну… но игнорировать заседания совета — это уже чересчур даже для свободного художника! Да, такой вариант мне кажется более приемлемым, мистер Мэнсон, и если мы говорим только о восемнадцати миллионах, я готов это обсудить… на работе, любовь моя, на работе, где же мне еще быть? Баг тебя зарази, Солей, где ты был все утро?! Нет, не «восемнадцать сейчас», и это вовсе не означает, что мы с вами заключаем долгосрочный контракт…

Лифт остановился. Сол трижды мысленно прочел по памяти первые два пункта Декларации Психонезависимости. Не то чтобы он не любил мультиперсоналов. Рамакришна был по-своему гений. И все те страдания, которые он перенес в психушках Нью-Дели, внушали огромное уважение. Но общаться с мультиком недистанционно… Солу однажды довелось наблюдать, как Рамакришна разговаривает с семью людьми одновременно, причем с двумя из них — женскими голосами, и с одним — детским. Зрелище не для слабонервных. Если кто-то думает, что в таких случаях можно просто отмолчаться, он глубоко ошибается. Сол молчал все двенадцать этажей, слушая три одновременных разговора Рамакришны. Это привело лишь к тому, что он последовательно придумал и отбросил три идиотские байки, объясняющие свое опоздание. Общением это конечно не назовешь — но фактически получалось, что вводная часть разговора произошла.

— Я видел дремль без дремодема, — прямо заявил Сол и сам немного удивился, что у него вырвались именно эти слова.

«Лучше бы сказал, что на мне взорвался макинтош и я ходил в техотдел за новым, — подумал он. — Все равно ведь уволит, но так хотя бы без пометки „За издевательство над начальством“.

Рамакришна пристально поглядел на него и отпустил обе косички, которые еще держал в руках.

«Не только уволит, но и вычтет с меня восемнадцать миллионов». Сол попытался представить, сколько убытков приносит студии переход Рамакришны в одноканальный режим хотя бы на пять минут.

— Слушай, Солей… — начал Рамакришна, положив руку на плечо Сола и выходя вместе с ним из лифта. — Ты один из моих лучших дремастеров.

«Нет, не уволит. Просто убьет. Задушит к Багу своими шаманскими бусами. Со смертниками всегда говорят ласково в последние минуты. Небось на заседании совета не хватило одного голоса, чтобы предотвратить какой-нибудь шаг, ведущий к банкротству всей конторы…»

— Кроме того, ты единственный белый человек в нашей студии, — продолжал Рамкришна.

«Ну вот, он уже и повод придумал, — вздохнул Сол. — Или просто дает мне возможность уйти самому, без скандала?»

— Знаешь, Рама, если ты держишь меня только из политкорректности, то я могу…

— Нет-нет, я не в буквальном смысле. Извини, если получилось грубо. — Рамкришна приложил руку к сердцу. — Я лишь имел в виду, что ты для меня больше, чем сценарист. Ты находишься на той грани между специализациями, где другие редко задерживаются. Ты понимаешь, что такое рынок…

Сол поморщился.

— Ладно-ладно, не рынок, извини, — поправился Рамакришна. — Я хочу сказать, ты мыслишь глобально. Не циклишься на своем внутреннем мирке, в отличие от всех этих высоколобых знатоков искусства, которые готовы целыми днями трындеть про величие былого худла, а заодно и про глубину своих нынешних дремлей, которые не покупают даже русские и бразильцы. А с другой стороны, ты все равно остаешься дремастером. Ты видишь эту работу изнутри, у тебя есть вкус, в отличие от моих напомаженных маркетологов, которые искренне верят, что всему мерило — хорошая раскрутка. В результате сегодня на совете никто ничего вразумительного не сказал насчет этих слухов про дремли без дремодемов. Маркетологи только улыбаются и успокаивают — мол, это рекламный трюк конкурентов. Сценаристы, наоборот, впадают в свою классическую паранойю: «Это новая форма пиратства, вы опять не уследите за соблюдением наших авторских прав» и все такое.

«Так он уже знает, что со мной случилось! — поразился Сол. — Но откуда? Через Маки?»

— Я поговорил с ребятами из техотдела… — Рамакришна покрутил рукой около лба. — Ну, они не исключают возможности. Если, говорят, достаточно точно лупить лазером в отдельно взятую голову, то можно — теоретически — транслировать дистанционно, со спутника или со стратоплаты. Но качество ужасное и стоить будет жутко дорого. Дороже, чем любая военная система сопровождения множественных целей. Да что говорю! — дороже даже, чем любая из тех сетей ментосканирования, что ГОБлины используют.

«А про спецслужбы я не подумал, — отметил про себя Сол. — Если это ФАС или ГОБ, моя Домовая могла и не заметить».

Сразу вспомнилось, как на седьмой день своего самообучения Маки сообщил, что во всей бытовой технике есть «черные ходы». Правда, он вывел это каким-то особым дедуктивным методом, и Сол как обычно не поверил.

— В общем, я все утро на совете внушал нашим девочкам, — говорил между тем Рамакришна, — что подобные слухи просто так не возникают. Извини, что набросился на тебя. Бывает, недооцениваешь людей… Думаешь о них плохо, а они тем временем занимаются делом, пока ты сам занимаешься болтовней c начальственными идиотками!

Рамакришна ободряюще похлопал Сола по спине. Обычно Сол не чувствовал угрызений совести из-за опозданий, но сейчас ему сделалось неуютно.

— Я случайно… — начал он.

— Не надо скромничать. — Рамакришна остановил его властным жестом. — Мне приятно, что в моей команде есть человек, который приходит и просто говорит «Я видел дремль без дремодема», в то время как остальные только обсуждают слухи об этом «загадочном явлении». Кстати, я подозреваю, что ничего загадочного там нет. Скорее всего, это «Дремок» прощупывает почву. У меня есть данные, что они секретно разрабатывают технологию так называемого «задержанного дремля». После одного сеанса у человека в памяти остается своего рода «след» записи, который может проявиться через несколько часов и будет выглядеть как очередной просмотр того же дремля. Считается, что время между первым сеансом и повторением можно растянуть до двух суток, если человек все это время бодрствует.

— Но я не… — начал Сол, и в этот раз оборвал себя сам.

Признаться Рамакришне, что он разбил дремодем со своим последним дремлем два месяца назад, а чужих дремлей вообще не смотрел c прошлого года?

Сол хранил это в тайне от всех. В основном потому, что с некоторых пор это стало как-то связано с его успехами в работе. В то время как другие сценаристы ежедневно просматривали лучшие шедевры конкурентов, отлавливая в них полезные приемы, Сол вообще отказался от просмотра чужих дремлей. Случайно или нет, но после этого собственные произведения Сола не сходили с первых мест самых престижных рейтингов континента, и пару раз обгоняли новозеландские в региональном. Нет, эту тайну он не хотел открывать даже Рамакришне. Возможно, в этом даже нет ничего особенного: Солу иногда казалось, что сила метода именно в том, что он — тайный. А для настоящего дремастера состояние его собственной психики во время работы гораздо важнее всех трюков жанра.