Москву ничем не удивишь - Ермаков Сергей Александрович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За ней тянулись по всему полу мокрые следы, Алмаз и Матвей уже хозяйничали на кухне, заглядывая в холодильник в надежде чего-нибудь перекусить. Да не тут-то было — Владик вчера уничтожил все съестные припасы. Она вошла на кухню.
— Ты что свою рыбку выбросила? — с печальной миной спросил Алмаз.
— А ты поджарить его собирался? — спросила она в ответ, присаживаясь за стол.
— Нет, но поесть бы чего-нибудь, а у тебя холодильник пустой, — намекнул Алмаз, — а мы голодные…
— Да, я бы сейчас с удовольствием побизнесланчил, — согласился Матвей.
Татьяна ела очень мало, потому голод её не мучил.
— Пустой, потому что гостей слишком много у меня в последнее время мечтаю пожрать на халяву, — ответила Татьяна, — или ты мне предлагаешь в магазин сгонять?
— Я бы сгонял, — сказал Матвей, — но меня милиция ищет!
— А меня спонсоры, — вставил Алмаз и предложил, — а давайте закажем пиццу с доставкой. Только у меня денег нет.
— И у меня нет, — сказал Матвей, — я из дома прямо даже без портмоне выскочил.
Два альфонса-неудачника во все глаза смотрели на Татьяну, ожидая, что она сейчас скажет — ну, что вы, друзья, какие счеты, уж я вас накормлю-напою и размещу в своей квартире. Но Татьяна не торопилась быть слишком доброй. Она подошла к подоконнику, вспрыгнула на него, уселась, свесив ножки, улыбнулась и сказала:
— Рядом с туалетом у меня находится кладовка. В кладовке все приспособления для уборки воды с пола. Лужу в моей комнате нужно вытереть насухо, ковер снять и вывесить на балконе сушиться. Пока вы будете это делать, я позвоню в доставку пиццы.
— Я заслуженный артист России, — напомнил Алмаз, приосанившись, — я половую тряпку в руки не возьму.
— Я тоже, — присоседился Тимофей, хотя никаким артистом он не был и никакого звания у него не было.
Алмаза такое заявление Спичкина, принижающее его собственный статус покоробило, ведь заслуженным артистом в этой квартире был только он один, он отодвинулся от Спичкина и не без брезгливости посмотрел на него.
— Ну, у меня, допустим, не половая тряпка, а специальная самовыжимающаяся швабра, — уточнила Татьяна.
— Всё равно! — гордо произнёс Алмаз. — Это ниже моего достоинства, я «звезда»!
— Тогда считай, что и кушать тоже ниже твоего достоинства, — сказала Татьяна, — звезды не кушают, а только светят в ночном небе.
В животе у Алмаза заурчало. Последний раз он плотно поел как раз перед тем как его побили. Сначала он разговаривал с Насосовым в ресторане о своем долге, потом вышел на улицу и его сразу же стали бить. Матвей тоже не ел со вчерашнего вечера, хотя и позавтракал, когда вернулся домой, но когда он увидел задушенную полотенцем жену и выскочил на улицу его вытошнило, поэтому желудок его был пуст. А время близилось к обеду.
- Я трутней кормить не намерена! — сказала Татьяна. — Хватает и того, что я вас тут приютила!
— Это бесстыдно пользоваться нашим удручающим положением в корыстных целях, — сдался Алмаз и подтолкнул Матвея к кладовой, где хранились орудия труда, указанные Татьяной. — Однако, выхода у нас нет…
Сказать, что процесс уборки лужи на ковре в комнате Татьяны пошел споро и хорошо было бы неправильным, потому что Алмаз пытался руководить, а Тимофей старался не подчиняться и вынуждал заслуженного артиста самого взяться за швабру с которой заслуженный артист никак не мог совладать.
Татьяна заказала пиццу, но раньше, чем её доставили, в квартире появился Краб. Он зашел в коридор и увидел Алмаза, который уже переоделся в его любимый спортивный костюм и еще неизвестного ему молодого человека с бритой головой, которые скатывали в комнате Татьяны ковер, чтобы вынести его на балкон сушиться. Те тоже застыли, когда щелкнул входной замок и окаменели, когда он заглянул в комнату.
— Татьяна, у тебя ковер воруют, — сказал Краб.
— Не беспокойся, папа, это они еду отрабатывают, — ответила из кухни Татьяна.
— А-а, батраки у нас завелись, — понял Краб, — это неплохо.
— Как Владик? Как жилье? — спросила Татьяна.
— Ему ничего не понравилось, — ответил Краб, — работа его не вдохновила, да и жилье тоже. Но я его всё равно оставил в Балашихе, сел в машину и уехал, хотя он пытался увязаться за мной.
— Здрасте, — сказал Матвей, выходя с балкона, где они повесили ковер, — это я Спичкин, телеведущий, помните меня с зелеными волосами?
Краб кивнул. Он видел его по телевизору пару раз.
— Меня обвиняют в убийстве жены, но я её не убивал! — продолжил Матвей. — Я пришел, она была уже мертвой!
— Сочувствую тебе, — ответил Краб.
— Вы поможете мне найти настоящего убийцу, а я вам хорошо заплачу? — спросил Матвей. — Я сразу же о вас вспомнил, когда всё это случилось, мне больше обратиться не к кому. Я дам вам десять тысяч долларов.
— Тебе за пиццу заплатить нечем, — напомнила Татьяна.
— Деньги дома в тайнике спрятаны, — сказал Матвей, — когда мы найдем настоящего убийцу, я их достану и отдам. Пожалуйста, помогите мне, мне обратиться больше не к кому. Я ведь тоже однажды несколько лет назад, рискуя жизнью спрятал от бандитов Татьяну у себя дома.
— Ага, спрятал, а потом сам же им и сдал, — напомнила Татьяна.
— Меня били и я не выдержал, — ответил Матвей. — Меня очень больно били, могли калекой оставить. Помогите мне, пожалуйста…
Краб пожал плечами и вопросительно взглянул на Татьяну. Прежде чем принимать решение надо было посоветоваться с дочерью. Алмаз высокомерно усмехнулся и сказал в сторону Матвея:
— Десять тысяч… мне бы ваши проблемы…
— Ты давай с ковром заканчивай, должник-миллионер, а то без ужина останешься! — посоветовала ему Татьяна.
— Нет, Матвей, не хочу я этим заниматься, — подумав ответил Краб, — мы через два дня уезжаем в Турцию, надо еще тут кое-какие дела закончить. Да и не сыщик я. Деньги у тебя есть, найми профессионального частного сыщика, он тебе поможет.
— Деньги есть, но они в моей квартире!!! — стал голосить Спичкин, уткнувшись носом в стену. — Как мне их достать, я на улицу не могу выйти, меня арестуют! Меня поймают менты и будут пинать по почкам, а потом посадят в тюрьму!!! Я боюсь в тюрьму, меня там обесчестят, будут мной полы мыть! Если вы мне помочь не хотите, то дайте тогда мне веревку и мыло, я пойду в подъезд удавлюсь! Ну, дайте-дайте, мне веревку!!! Я в тюрьму не пойду, я отравлюсь, утоплюсь, только не в тюрьму! Спасибо за помощь, я пошел… на похороны мои придите, пожалуйста… когда меня найдут мертвого…
Тщедушное тело его сотрясалось от рыданий, он пополз по стене к выходу. Краб посмотрел на Татьяну и молча спросил её одними глазами — как думаешь, может совершить суицид? Татьяна глазами же и ответила — может, он же творческий человек — все близко к сердцу воспринимает, а тут такой стресс — потеря любимой жены, да еще его же и в убийстве обвиняют. Не всякий выдержит, тем более такой инфантильный тип, как Матвей.
— Ладно, стой, — окликнул его Краб, — помогу тебе, чем смогу, время пока у нас еще есть…
*****Краб и Матвей вышли из подъезда и сели в «Лексус», который был припаркован на стоянке у дома Татьяны. Уже вечерело, снег перестал валить с неба, понемногу зажигались окна окрестных домов. Спичкин натянул спортивную шапку на брови и наглухо застегнул воротник, чтобы никто его не узнавал. Но и без этого Матвей преобразился. Во-первых, на его голове не было уже той зеленой копны волос по которой его узнавали поклонники, во-вторых, и бородку свою козлиную он начисто сбрил, да и кольца с пальцев поснимал. Нет, теперь он определенно не стал похож на звезду телеэкрана, а походил более на призывника в армию, который с тревогой во взгляде взирает на будущее, почесывая стриженную под «ноль» голову.
— Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, — сказал Краб, заводя машину, — ты должен будешь рассказать мне всю правду о ваших с женой отношениях. Если ты будешь мне врать, то вряд ли у нас с тобой получится найти настоящего убийцу.
Матвей согласно кивнул. Краб Спичкина не знал так же хорошо как Татьяна, поэтому оставался беспристрастен и понимал, что телеведущий может водить их за нос, прикидываясь невинной овечкой. Потому для Краба существовала версия, что Матвей сам задушил жену и теперь не знает как выкрутиться, вот и попросил Краба помочь ему найти виноватого.
Побудительных причин для убийства, если разобраться на свете существует не слишком и много — во-первых, это месть, во-вторых, желание незаконно овладеть некоторыми денежными суммами или их эквивалентами, в-третьих, сексуальная похоть или ее аналоги. Различные разновидности и трех причин, типа, зависти и злобы — всё равно вытекают из одной из причин или сразу двух, а то и трех. Крабу нужно было проверить, что же заставило убийцу задушить молодую красивую женщину и начинать надо было со второй причины.