Откат - Юрий Гиммельфарб

– Во-первых, Сергей Михайлович, говорите тише, – строго сказал Корзинкин. – Во-вторых, выбирайте выражения: вы не на рынке и не в подворотне, а в кабинете заместителя генерального директора по производству, поэтому извольте держать себя в руках. А, в-третьих, из ваших слов я делаю окончательный вывод, что вы не понимаете текущей ситуации. Если Александру Леопольдовичу говорят про кого-либо, что он плохой, то наш генеральный директор так и будет считать. Он не станет перепроверять полученную информацию, а примет ее к сведению. Хорошо это или плохо – это не мне судить и, тем более, не вам. Но это та реальность, с которой следует считаться. В данном случае вы подставились. И теперь именно вам, а не Стасу необходимо дать соответствующие объяснения. Ибо Александр Леопольдович был просто в бешенстве от этого инцидента! Почему он так решил – не знаю. Может быть, он питает к Стасу какие-то отеческие чувства, а, возможно, Стас предоставил Александру Леопольдовичу убедительные доказательства своей правоты – мне это неизвестно. Поэтому я и прошу вас дать объяснения.

Сергей почувствовал, что тупеет. На секунду ему показалось, что Корзинкин, Штерн, Стас – все они сошли с ума. А если нет – то тогда он сумасшедший, ибо его бедный разум был не в состоянии осмыслить тот театр абсурда, на представлении которого он сейчас присутствует.

Сергей несколько раз открывал рот, чтобы что-то сказать, но каждый раз слова ускользали от него, и он никак не мог подобрать нужную фразу. После нескольких безуспешных попыток что-либо сформулировать, он махнул рукой и угрюмо уставился взглядом в пол.

– И последний вопрос, – Корзинкин помолчал немного и повертел в руках авторучку. – Сергей Михайлович, вы помните, недавно у нас был сбой в сети, который вы исправляли в течение двух часов?

– Да, помню, – с недоумением кивнул головой Сергей. – А это-то событие тут при чем? С какой стати вы тот сбой вспомнили: это ж «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой», как писал Пушкин! Мы же еще тогда все давным-давно исправили, теперь сеть работает без сбоев.

– А вспомнил я это вот почему, – тихо ответил Корзинкин. – Дело в том, Сергей Михайлович, что Стас сказал Александру Леопольдовичу, что вы совершенно не разбираетесь в сетях и сетевых проблемах. Он сказал, что на самом деле этот сбой мог быть устранен в течение пятнадцати минут. И еще Стас сказал о вас, что как системный администратор вы имеете весьма слабую подготовку. Что вы на это скажете? Это правда?

Это заявление Корзинкина произвело на Сергея эффект холодного душа. От невероятной наглости и абсурдности подобного обвинения на него вначале нахлынула волна бешенства.

Несколько секунд он осмысливал сказанное. Кто это говорит. Стас? Этот дуралей, который даже не знает, что такое «системный журнал»? Этот неуч, который даже права доступа пользователям настроить не может? Этот невежда, которому все надо разжевывать? Правда, надо отдать Стасу должное: он прекрасно умеет настраивать сотовые телефоны и отлично разбирается в современной музыке. Скорее всего, именно поэтому его так жалует Штерн и прочее начальство: в институте часто проводятся различного рода банкеты, на которых неизменным диджеем всегда выступает именно Стас.

И еще одна деталь: Штерн – большой выпендрежник и любитель красивых и дорогих вещей. И дорогие сотовые телефоны – не исключение. Вот он и зовет Стаса для того, чтобы он их ему настроил.

Вспомнив это, Сергей искренне и от души расхохотался.

– Сергей Орестович, – лукаво ответил Сергей. – Давайте просто произведем чисто арифметический подсчет. Я имею двадцатилетний стаж работы в вычислительной технике, из них два года работаю в нашем институте. До этого я работал во многих организациях, причем, прошу заметить: некоторые из этих фирм были крупнее нашего института. Далее, замечу, что я имею высшее университетское образование и несколько профессиональных сертификатов по специальности. Теперь рассмотрим, что представляет собой Стас. Он имеет два года трудового стажа. И все это время он работал только в нашем институте – и нигде более. Высшего образования у него нет: он учится заочно на втором курсе какого-то третьеразрядного института. Профессиональных сертификатов у него нет. А вот теперь ответьте, прежде всего, самому себе: вам самому не кажется странным, что такое обвинение идет из уст именно Стаса? Вам самому не смешно, когда вы слышите подобную ахинею?

– Вы, пожалуйста, мне вопросов тут не задавайте, – возмутился Корзинкин. – Ваше дело не спрашивать, а отвечать на мои вопросы. В этом кабинете вопросы задаю я. Что мне кажется смешным или грустным – это мое дело. Вас же должно волновать, чтобы ни я, ни Александр Леопольдович не сделали в отношении вас оргвыводов. Пока же Александр Леопольдович придерживается в отношении вас весьма нелестного мнения: что вы слабый руководитель, некомпетентны, как специалист, да к тому же неравнодушны к спиртному.

– Знаете, Сергей Орестович, это все уже походит на какой-то театр абсурда, – с силой сказал Сергей. – Если есть какие-то претензии в мой адрес, то давайте мы будем их доказывать. Если меня обвиняют в гестаповских методах, то тогда, будьте любезны, пускай Стас предоставит доказательства и подробное описание того, что же происходило у меня в кабинете. Я утверждаю, что лишь задавал ему вопросы. Почему же его слову верят, а моему – нет? Если кто-то утверждает, что я пьянствую на работе, то тогда, пожалуйста, пускай хотя бы приблизительно назовут день, когда это происходило! Ну, а что же касается обвинения в непрофессионализме, то это вообще ни в какие ворота не лезет! Я всю жизнь занимаюсь вычислительной техникой и программированием. И никто – слышите? – НИКТО не смеет обвинять меня в некомпетентности! Если в этом есть хотя бы самые ничтожные сомнения, то я готов на любую проверку своей профессиональной подготовки в присутствии самой предвзято настроенной по отношению ко мне комиссии! Вы хотите проверки? Я лично не возражаю, а, напротив: только обеими руками «за»! Только уж вы не поленитесь, и Стаса заодно проэкзаменуйте! Пускай Александр Леопольдович воочию убедится, какого неуча он слушает!

Несмотря на то, что Сергей уже не говорил, а почти кричал, Корзинкин, вопреки своему обыкновению не прерывал его. Он слушал, уставившись в какие-то бумаги на своем столе.

Когда Сергей замолчал, Корзинкин не стал спешить с ответом.

– Я не знаю – так это было, как вы сейчас говорите, или все было иначе, – после некоторого раздумья ответил Корзинкин. В его голосе неожиданно послышались нотки усталости и сожаления. – Но в любом случае, мне вас искренне жаль.

Увольнение

У сильного всегда бессильный виноват

И. А. Крылов. 1808

На следующий день Сергей, еще подходя к офису, услышал настойчивый звонок телефона на своем рабочем месте.

– Интересно, – сказал сам себе Сергей. – Кому это я понадобился с утра пораньше?

Впрочем, к телефону он все равно не успеет. Ну и шут с ними! Понадобится – перезвонят еще раз. Тем более, рабочий день еще не начался. Ничего, подождут. Он специально приходит на работу на час раньше: необходимо проверить работоспособность серверов, убедиться, что все в порядке.

Мысли Сергея все время возвращались к вчерашнему разговору со Стасом. Странно он себя вчера повел, очень странно. Вдвойне странно – как это он смог так быстро попасть на прием к Штерну? Сергей знал, что добиться приема у генерального директора института – дело очень непростое. Многие сотрудники – даже некоторые начальники отделов добивались приема у Штерна неделями, подчас вылавливая его в коридоре или дожидаясь момента, когда генеральный директор покидает рабочее место. Но и сам факт встречи не означает того, что Александр Леопольдович станет выслушивать сотрудника.

Кроме того, Штерн последний год значительную часть своего времени проводит в командировках, занят переговорами, поэтому даже застать его на рабочем месте – дело весьма непростое.

А Стасик добился встречи с генеральным директором через двадцать минут после разговора с Сергеем. Интересно, как же ему это удалось?

Мысли Сергея прервал телефонный звонок.

Сергей снял трубку и поднес ее к уху.

– Слушаю, – ответил Сергей.

– Сергей Михайлович, – раздался в трубке голос Корзинкина. В его тоне слышались какие-то странные нотки. – Зайдите ко мне прямо сейчас.

– Хорошо, Сергей Орестович, – коротко ответил Сергей.

Встав с места, он на всякий случай заблокировал компьютер8 и направился к шефу.

Корзинкин сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Он вел себя как-то странно: вопреки своему обыкновению, он не старался поддерживать свой величественный вид. Корзинкин сидел, слегка согнувшись, его глаза бегали, не останавливаясь ни на секунду.