Европад - Любовь Зиновьевна Аксенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взлетели ровно в десять, точно по расписанию, и дальше все было как в лучших фирмах. Девочки улыбались, развозили на тележках завтраки и напитки, предлагали спиртное и сувениры. Какая-нибудь израильская «Эль-Аль» кормит, пожалуй, лучше, но и деньги берет несусветные. Что же касается посадки, то чище и мягче, чем это делают русские летчики, поискать надо. И не найдешь.
В аэропорту все было не хуже, чем у людей. Десяток минут паспортный контроль, еще сколько-то схватить чемодан с багажного транспортера и вперед — в зеленый таможенный коридор. Чиновник в форменном кителе только чуть скосил тренированный взгляд. Не думал останавливать, искать порнокассеты или марихуану. «Просто кайф и восторг! Правда, злые языки утверждают, что все же одно отличие пространства бывшего Союза от Запада осталось. Если по пьянке не можешь вспомнить, по какую сторону железного занавеса находишься, посети общественный туалет. Если бумага в кабинке есть, ты на Западе. Если нет, все ясно. На просторах Родины чудесной».
Думал за два дня управиться, застрял на неделю. Вроде компьютеров понаставили, стиль же работы мало изменился с советских времен. Каждый чиновник норовит отпихнуться: «Приходите завтра… Через неделю… Николай Петрович в командировке… Маргарита Витальевна в отпуске… Сначала надо вопрос обсудить на совете директоров…»
Законы? Дмитрий знал, что законы здесь как антибиотики: после водки не действуют… «Бывали хуже времена, но не было подлей». Спиртное лилось рекой. Пить и говорить никого не надо было учить. Что делать? Надо играть по местным правилам. «Законы святы, но исполнители — лихие супостаты». Если дело совсем стопорилось, Дмитрий лез в карман. Здорово помогало. Больные выздоравливали, мертвые воскресали. Зеленые легкими воробушками выпархивали из бумажника, навстречу из столов и сейфов трепыхались необходимые справки и документы…
В первый же вечер Дмитрий встретился со своим старым другом. К Грише присохло прозвище, на которое он откликался привычнее, чем на паспортное имя, — Хитрый-Мудрый. Наверное, оно ему льстило. Но все знали, что нет более непрактичного и не приспособленного к жизни человека, чем Гриша. Брел по жизни, в джунглях современной России, такой наивный и простодушный, что иногда оторопь брала. Впрочем, многие считали его изощренным хитрецом. С мудростью дело обстояло проще. Тысячи прочитанных книг и безотказная память делали Гришу экспертом во многих сложных делах. Да и профессия, все еще редкая для России — то ли психолог, то ли психоаналитик, — добавила знания людей и сделала своим в разных кругах.
— Укатали сивку крутые маньки, — вздохнул Гриша, услышав рассказ Дмитрия. «Что он имеет в виду: деньги, подруг Алекса? — шевельнулось в мозгу у Дмитрия. — Водка — дрянь, хоть и Ливиз!»
Гриша, допив стакан, стал набирать номер за номером. Его грузное тело свисало, как тесто, с тонконогой табуретки. Чудище о шести ногах, которое сложилось вдвое. Бороду пристроило на животе. Что-то бубнило на полупонятной фене. Дмитрий улавливал только отдельные фразы. Среди них — Гришины наставления:
— Ты не лезь, как баба на корч, передай куму, что срок у него пять дней. Раньше узнает — кредит получит. На всю зиму.
У Дмитрия все уже плыло перед глазами. Пиджак, как неродной, казалось, присох к батарее, галстук болтался на телефонном проводе. «Где туфли?» — вопрос представился таким важным, что Дмитрий пошел их разыскивать. Нашлись в туалете. «Самоходы, что ли?»
— Гриш! Я не могу ждать до весны. Ты свою шпану быстрей на дело поставь…
— Совсем ты от нашей жизни отстал! Приличного пития в твоей Юэсэе нету? Не вались под стол. Это мое место. Помнишь, у какого-то философа, забыл, как имя: «Если я не за себя, то кто же за меня? Но если я только для себя, кому нужен я?» Гилель, был такой, ты прав. Не грусти. Команду я дал, чтобы в пять дней Мерин все собрал об Алексе. Он постарается — я ему целую зиму яйца чесать на холяву стану.
Гриша заварил чифиря, влил в Дмитрия. Грянули еще по стопарику. Сделались будто хрустальные.
— Хорошо-то как! У нас в квартире! Полный порядок! Почему в мире не так? Что происходит? Может, хоть ты что-нибудь понимаешь?
— Что тут понимать? Все путем. Все идет, как надо… Больше юмора, меньше благонадежности.
— О чем ты говоришь? Ведь это война! Неужели мир так глуп, и мы стоим перед концом света?
— Прямо перед концом! Столько уГРОЗ — и ни одной ГРОЗы всерьез! — Гриша зло подхихикнул, гримаса показывала степень его презрения к этому миру. И продолжил: — Не думай, что твоя зубная боль так уж важна для человечества. Ad extra.
— При чем тут зубная боль? Тысячи людей погибли! Какие башни рухнули!
— Конечно, людей жаль. И труда много погибло. Но никогда еще человеческая жизнь не стоила так дешево. Это понятно. Никогда такие полчища двуногих не бродили по земле. Начинают сбываться мрачные прогнозы старого Мальтуса. Новые и новые миллионы людей и людишек выползают на белый свет в разных уголках мира. Индия и Китай, Южная Америка и Африка. Ужасной была Вторая мировая. Только Россия потеряла то ли двадцать, то ли тридцать миллионов. Как считать… Но что значат эти цифры рядом с приростом арабского мира! Я уж не говорю про Индию и Китай, про Южную Америку. «Род проходит, и род приходит, а Земля пребывает вовеки». В середине двадцатого века на Земле обитало два миллиарда человек. Сегодня — шесть! Шесть! И конца этому не видно.
— Почему не видно? — Дмитрий поднапрягся, пытаясь связать растерянные нити. —
