«Если», 1998 № 03 - Роберт Силверберг

Индус-водитель похлопал меня по спине.

Не исключено также, что заодно я был и этим пакистанцем. Иззи меня разозлил. Не отрываясь от руля, я сказал:

— Лучше бы мы остались в мотеле. Обязательно подбирать каждого встречного?

— Правильно, Сарвадука! — отрезал однобровый. — Он и есть каждый встречный. Верно?

Я мазнул по лицу рукавом, утирая слезы. Машина, полная света и тепла, казалась раем, только я никак не мог найти, чем бы ответить: «Да». Я уже зашевелил губами, но услышал скрип дверцы. Дверца захлопнулась. Я очутился внутри, между дверцей и человеком с одной длинной бровью. «Как вы узнали?» — хотел я спросить, но вместо этого взошло солнце.

4. Реликтовая фоновая радиация

Сарвадука нажал кнопку и устроил Соединенные Штаты Америки: новости музыки, рекламу трактора, помехи, евангелическую проповедь, песенку Джонни Абилена:

Вспышка в южных небесахЗовется моей любовью к тебе,И я знаю, него ты ожидаешьОт взрослого мужчи-и-и-ины.Прости, что оставил тебя грусти-и-и-итьПод матушкину колыбе-е-е-ельную…

…подержанные автомобили, платные политические объявления, сводки погоды…

— Погоди! — не стерпел Иззи. — Настройся-ка на «Косарей». Любопытная песенка!

— На «Косарей»?

— Не мешай! — Он оттолкнул руку Сарвадуки и стал сам крутить ручку настройки. Возникло ощущение, словно меня дергают за пупок. Рысканье по шкале сопровождалось такими завываниями, что я предпочел бы умереть, только бы не слышать этого. Наконец он отыскал желанную песенку. Судя по некачественному исполнению, транслировался живой концерт:

Рано или поздно я привезу тебя назад,Ведь я ни в чем не виноват,На чудеса способен я,Что называются «оп-ля».

— Оп-ля? — Сарвадука оторвал взгляд от дороги, то есть от меня — плоского черного треугольника, уходящего в пустынную даль, — и хмуро глянул на Иззи. — Кажется, «Косарь» пропел про «оп-ля»?

— Заткнись! Дай послушать.

Внимай отцовскому совету,Хотя отца давно уж нету:Из сердца ты меня не изгоняй!

В следующую секунду сработал пейджер Иззи. Я никогда в жизни не видел пейджеров. Их тогда вообще ни у кого не было.

— Плохо дело. — Он снял пищалку с ремня и поднес к глазам. — Четыре градуса по Кельвину. Черт, на целый градус больше. Значит, он попробовал.

— Что попробовал?

— «Оп-ля», что же еще! О чем мы тут болтаем — не о салями же! Кто президент, Сарвадука?

— Маккарти, а что?

— Все еще Маккарти? Какого цвета американский флаг?

— Красно-бело-желтый.

— Значит, все по-прежнему. Не получилось. И Мэл все еще с нами. Ладно, время пока есть. Джонни рыщет. Пускай попробует нас найти! Я посплю.

— Подожди! Какие четыре градуса?

— Реликтовая фоновая радиация. Разве я раньше не объяснял? Словно сигнальная лампочка: вспыхивает всякий раз, когда кто-нибудь делает «оп-ля». На этот раз не сработало. Я посплю.

Иззи выключил радио и сполз пониже.

— Катайся тут с психом, и даже баб нет! — пожаловался Сарвадука.

5. Временное

Мысли валили от меня, как дым.

— Он что, оборотень? — шепотом спросил Сарвадука.

— Дай вздремнуть! — отмахнулся Иззи.

— Ты себе дрыхнешь, Иззи, а где бабы? — проворчал Сарвадука. — Мы делаем только то, что хочется тебе. Теперь еще и парень с нами. А баб как не было, так и нет. Напрасно я не прихватил с собой видео.

— Он извлек конус ладана из-под пепельницы, вложил его в отверстие в спине Ганеши[7] и поджег с помощью карманной зажигалки. Из хобота Ганеши повалил дым.

— Похотливый козел! — проворчал Иззи. — Я же говорю: дождись Мемфиса! Надо бы сперва покончить с парнем, но я слишком устал. Вот заморим червячка — тогда другое дело. Можешь накопать червей?

Я был завитком дыма, ароматом жасмина, тетрахлоридом углерода. Я пополз в сторону от Иззи, наэлектролизованный ужасом. Он зевнул, потянулся. Его рука легла мне на плечо, голова врезалась мне в подбородок. Меня передернуло от прикосновения лысого черепа. Я попытался стать Солнцем — огромным, далеким, всесильным.

В дыру у меня в голове вливались видения: жрецы майя с гомосексуальными наклонностями, хирурги в масках и в перчатках, роющиеся в моих внутренностях, Шаман, качающий головой, Космический Народ, пустыня, мой папаша. Бежать!

— Пожалуйста, выпустите меня! — взмолился я… то есть один из тех, кто был мною.

— Черт! — выругался Иззи. — Я забыл, что так бывает. — И он заткнул пальцем дыру.

КАК ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ? Но он меня не расслышал.

— Останови-ка машину! — приказал однобровый Иззи водителю. Сарвадука закряхтел и бросил через плечо:

— Не будет нам покоя, пока мы не сделаем ему прижигание.

Я чувствовал себя погребенным заживо. Внезапное сжатие Вселенной перекрыло мне кислород, хотя теперь мой мозг принял нормальный объем и снова заработал. Иззи ампутировал мир! Когда машина затормозила, он распахнул дверцу и выпихнул меня наружу. Я упал, он навалился сверху, прижав меня к земле.

— Сарвадука! — заорал он. — Помоги!

— А это законно? — осведомился индус. Я услышал, как распахивается, потом захлопывается дверца. Я судорожно нашаривал что-то — то ли дыхание, то ли собственное имя, которое никак не мог произнести. Имя, недавно бывшее слишком крохотным, чтобы обозначать меня, многоликого, теперь застряло в трахее. Иззи зашивал, заливал гипсом, свинцом дырку, пробуравленную в моей голове Шаманом.

— Это временно, — заверил он.

— Я — Мэл Беллоу! — прохрипел я удивленно. Ведь я только что побывал небом, Солнцем, шакти Ганешей, песком, носимым ветром.

— Да знаем мы, кто ты! — фыркнул Иззи. — Ты удрал из дому на следующий день после того, как США ушли из Вьетнама и президент Маккарти отменил призыв. 6 мая 1970 года, точно? Для меня это тоже одна из вех. Больше не надо было сидеть у почтового ящика и гадать, как сложится судьба. Ба-бах дверью! Кто подсадит паренька? «Иззовидение», если тебе интересно.

— Полегче, Иззи, он в шоке, — раздался голос Сарвадуки.

— Не мудрено! — Я увидел, что он дрожит от усталости, стоя надо мной на четвереньках. Теперь я мог отличить себя от них! — Иззи, — представился он. — А это мистер Сарвадука. Счастливы с тобой познакомиться. А теперь возвращаемся в машину, потому что нам еще надо добраться до места, где можно перекусить.