Город, который боролся - Энн Маккефри

— Мы должны каким-то образом заставить его выйти наружу. Нельзя оставлять ребенка в таком опасном месте, куда к тому же посторонним воспрещен доступ. Это, мягко говоря, незаконно и безответственно, просто ни в какие рамки не лезет.

— Он много страдал и сильно напуган, Чанна. Он вообще" не хочет общаться с людьми. Парнишка едва выносит даже меня. Он любит машины и механизмы больше людей, и, мне кажется, к нему нужно найти индивидуальный подход. Ко всему прочему даже я с трудом нахожу его, если он хочет остаться незамеченным. Может быть, нам лучше оставить его в покое хотя бы на некоторое время. Пусть он поживет там, где ему нравится.

Чанна подняла взгляд, решительно поджав губы.

— Симеон, ни одному ребенку не хочется оставаться одному в темном и холодном энергетическом отсеке или где бы он там ни устроился. Он нуждается в заботе и заслуживает ее. Это его право.

— В принципе я согласен, но, мне кажется, ему нужно время, чтобы привыкнуть к людям. Я возьму всю ответственность на себя.

— Что это значит?

— Я беру на себя всю ответственность за то, что с ним случится.

Чанна просияла:

— Правда?

— Да, правда.

— Хорошо, — сказала она. — Я запрошу информацию по делу об усыновлении, и мы дадим ход этому делу.

«Что?» Как только эта женщина открывает рот, я всегда кричу: «Что?» Я становлюсь похожим на обезумевшего попугая».

— Так, а что еще ты имел в виду, когда сказал, что возьмешь на себя всю ответственность за него?

— Ну, если что-нибудь пойдет не так, я отвечу за это. — «Клянусь, если бы у меня были волосы, я бы принялся рвать их. У мягкотелых тоже есть, в конце концов, свои преимущества. Но что же эта… эта… ведьма пытается со мной сделать?».

— Замечательно! Если он убьется или покалечится, ты спокойно отнесешься к этому досадному обстоятельству! Да. Как же это благородно с твоей стороны! — Чанна моментально прервала Симеона, едва он попытался пролепетать хоть слово в свое оправдание. — Знай же, что с этого момента я буду слушать каждое твое слово, даже когда ты не удосуживаешься поговорить со мной. Обещаю тебе, Симеон. Я постоянно буду апеллировать к тебе, даже если ты попытаешься заткнуть меня или надуть. Ты собираешься избавиться от него, дружище. Я не позволю.

— О чем ты говоришь? Это же не я довел его до подобной жизни. Я лишь хочу помочь ему. Проклятье, я же действительно ему помогаю. Только я не хочу давить на него, действуя слишком быстро. То, что ты видела его, возможно, означает: он уже готов выйти по своей воле. Я не хочу принуждать его. Ты опять проявляешь враждебность! Тебе так хочется верить в самое плохое, что сплетничают про меня, что каждый раз, общаясь с тобой, я чувствую себя так, словно все мои системы вышли из строя. Неужели я действительно похож на исчадие ада? Или, — он сменил тон с жалобного на язвительный, — ты наверняка самая кровожадная и невыносимая женщина, которую я встречал за свою жизнь.

— Ах, Симеон, — с трудом выговорила она, — ты и понятия не имеешь, какой я бываю невыносимой. Если захочешь это выяснить, просто разозли меня хорошенько.

Теперь мысль о ребенке постоянно преследовала Симеона. «Неужели это значит, что Чанна права? Уф!»

— Ты скоро станешь отцом, Симеон. Это значит — нести полную ответственность за ребенка и заботиться обо всех его нуждах. Мои поздравления: твой первенец — мальчик Если, конечно, твоим словам можно верить.

— Мне не позволят усыновить ребенка.

— Почему? Ты прошел всестороннюю проверку, эмоционально стабилен, имеешь ответственную работу. Ты даже, как мне кажется, трогательно заботишься о его чувствах. Ты считаешь, что за ребенком в таком возрасте, получившим моральную травму, выстроится очередь преуспевающих родителей, желающих усыновить его? Мне кажется, твои шансы очень велики.

Она радостно захлопала в ладоши и потерла руки.

— Так что… давай займемся этим вместе.

Мартьян эффектным жестом предоставил им меню и с поклоном удалился.

Чанна, потрясенная роскошью «Периметра», осматривалась вокруг расширившимися в полумраке глазами. В этом ресторане были даже настоящие восковые свечи, горящие на столах, — целое состояние для местных работяг или путешествующих по транспортным накладным.

«Нет большего удовольствия, чем тратить чужие деньги», — подумала она. Платил «Периметр» — нечто вроде жеста доброй воли, осуществленного исключительно по его инициативе. А она действительно считала логичным ознакомиться с одной из главных достопримечательностей станции, привлекавшей туда туристов.

Самый роскошный ресторан SSS-900 находился прямо под северным шлюзовым отсеком, а его внешняя стена состояла из прозрачного пластика площадью около ста метров. Снаружи вращались звезды, казавшиеся огромными, висели бледные арки туманностей и быстро мелькали яркие пятна — космические челноки и буксиры. Пол был выложен блестящим черным камнем и инкрустирован золотыми квадратами — в качестве побочного продукта станция SSS-900 производила целую уйму золота, — а столы из дерева, бывшего здесь настоящей драгоценностью, блестели под белоснежными льняными скатертями. Под негромкий звон столового серебра быстро передвигались официанты, а от еды, которую они разносили, исходили умопомрачительные запахи. Настоящий оркестр играл какую-то спокойную древнюю мелодию.

— Звезды и кометы — настоящее богатство для такой глухомани! — сказала Чанна. — Я слышала о «Периметре», но совсем не ожидала попасть сюда.

Пэтси ухмыльнулась:

— Да ты что! Торговая станция — не какой-нибудь занюханный городок шахтеров на астероиде. Хотя и совсем не то, что мечтал заполучить наш святой Симеон.

— Ладно, не… но дома я не могла позволить себе ничего подобного. Да и времени не было. После того как я закончила учиться и стала делать карьеру, я чаще всего работала на окраинах Галактики. И там было похуже, чем у Симеона.

Официанты налили воду в стаканы, положили салфетки им на колени, принесли теплые рогалики и тосты. «Все для вас: разве что зубы не почистили и педикюр не сделали», — подумала Чанна. Это даже немного раздражало. В большинстве ресторанчиков, куда она заходила, просто выбирали столик, а заказ доставлялся на самодвижущихся тележках. Страшно расточительно использовать для этого живую рабочую силу!

— Я бывала здесь только по приглашению станции, — шепотом призналась Пэтси, когда официанты на пару минут оставили их в покое. — Или когда мой поклонник действительно хотел произвести на меня впечатление. Но в компании женщины все гораздо проще — можно просто получить удовольствие от еды, и это никого не обидит.