Один день Григория Борисовича - Григорий Рейнгольд

11 часов 5 минут.

Быстро, организованно урок закончил (свой класс!), учеников выпроводил, а тут и следующий класс подошёл. Но это уже не его класс, у них другой учитель. Этих учеников пока в коридор, а учителю, молодому специалисту, даже и не специалисту, а студентке недоучившейся, Татьяне Ивановне, кабинет сдать. Провёл её по рядам, сказал, по возможности строже:

- Смотрите Татьяна Ивановна, все парты чистые, на полу мусора нет, в таком виде оставите! Вот ключ от кабинета.

- Не беспокойтесь, Григорий Борисович!

Да как не беспокоиться, на твоих уроках девятиклассники на головах ходят. Самые слабые и хулиганистые девятые ей сплавили как новенькой и самой молодой, с ними и опытный педагог не каждый сладит. Они уже несколько раз так столы расписывали, шелуху от семечек под столами оставляли... В свой портфель все тетради аккуратно сложил, и уже уходить собрался в учительскую, те же тетради заканчивать, да вдруг ему в голову идея пришла.

- Татьяна Ивановна, я у вас на уроке посижу на последней парте, тетради попроверяю?

- Конечно, Григорий Борисович.

Тут выгода обоюдная: при нём девятый "Д" поспокойней посидит на уроке (у молодых с дисциплиной на уроке вообще беда, Григорий Борисович пока по возрасту не стал всем ученикам в отцы подходить, тоже мучился, а девятый "Д" - "краса и гордость"

школы, класс коррекции, т.е. класс отстающих, занимающийся фактически по облегчённой программе), а Григорий Борисович посмотрит, чтоб обошлось без настольной живописи. Он устроился на последнем столе, достал тетради, взял ручку, тут как раз звонок прозвенел, значит 11 часов 10 минут.

Татьяна Ивановна свой урок начала, а Григорий Борисович в свою работу погрузился, не забывая в то же время за учениками приглядывать. Да они это уже поняли, главные художники смирно сидят при нём. Вот одна тетрадь готова...

Девятый "В" остался, теперь быстрее пошло. Ещё одна... Когда работа к концу близится - веселей дело идёт. Стопка непроверенных тетрадей неуклонно убывает, а - проверенных растёт. Ещё тетрадь... Да тетради всё хорошие пошли, почти без ошибок, чистые, с понятными почерками. Такие чего не проверять? Это все кандидаты в десятый класс на следующий год. Интересно, дадут ему на тот год десятые или нет? Впрочем, сейчас десятые уже не те, что были лет пять-десять назад. Тогда всех троечников, разгильдяев, хулиганов после девятого выпроваживали из школы в ПТУ, хорошо, кого в техникум. Для десятых самых лучших оставляли. Да и десятых набирали два класса, не больше, хочешь, не хочешь, а принимай туда не всех, а с разбором. Теперь всё по другому, указание аж самого Президента вышло, всех желающих в десятый записывать, будь он хоть последний хулиган, хоть из класса коррекции (официально считается, что и там по общей программе занимаются). Теперь десятых классов набирают не меньше трёх, а когда и четыре, хотя добрая половина учеников по уровню знаний, да и способностей, не могут по-настоящему учиться в старших классах. И в старших классах теперь не обходится без туфты, очковтирательства то есть, хотя лет пять назад ещё обходилось. Иной ученик, и родители его, клянётся, божится, дотяните меня до конца девятого, дайте свидетельство об окончании, я в ПТУ уйду, по честному.

Бывает, и пойдут ему навстречу, и так слишком много неуспевающих. А он, глядишь, в конце августа приходит: "Запишите в десятый! Имею конституционное право."

Попробуй такому откажи, родители до самого высокого начальства дойдут, по судам затаскают, а там разговор короткий: "Он у вас экзамены сдавал? Сдавал! Вы ему свидетельство об окончании девятилетней школы выдавали? Выдавали! Так в чём дело, если бы вы ему двойки поставили, так сейчас бы и разговору не было! Сами теперь свою кашу расхлёбывайте, а ребенок учиться имеет право." Так что и в старших классах не одни хорошие ученики. А лучшие самые, наоборот, уходят. В последние годы много всяких лицеев, гимназий пооткрывалось. Вроде там подготовка лучше, поступить в ВУЗ оттуда легче. Увы, и это так. Там многие вузовские преподаватели работают, они же потом и вступительные экзамены проводят, зачисление студентов производят. Разумеется, своих учеников они в первую очередь возьмут. Многие учителя, зная эту практику, сами советуют лучшим ученикам переходить в лицеи. А Григорий Борисович с этим смириться никак не может. Если по честному посмотреть: среди его учеников за много лет работы в школе многие на математический и физический факультеты университета, пединститута пошли, на инженерные специальности политехнического института, в общем туда, где математика ой как нужна. И нормально окончили, работают хорошо, а кто ещё и учится. Значит и в обычной школе неплохо учиться можно. А попадались и такие ученики, которые уже в старших классах были взрослыми самостоятельными людьми, способными вообще без учительской помощи учиться, знания новые приобретать.

Таким зачем в лицей переходить? Этих правда по пальцам одной руки пересчитать можно, но их всегда очень мало! Вот Иван Дмитриев, ученик десятилетней давности.

Когда Григорий Борисович с ним, учеником девятого класса (это по старой нумерации, по новой - десятого) познакомился, тот математику, физику, химию знал едва не лучше учителей. Григорию Борисовичу сильно его не чему вроде учить было.

Но тот стал членом математического кружка. Иван, впрочем не только математикой, но и химией, и информатикой увлекался. Как-то для сложной компьютерной программы по химии понадобились ему некоторые формулы из проективной геометрии, которую, разумеется, в школе не изучают. Он обратился было к Григорию Борисовичу за помощью. А у того принцип такой: перед тем, как подсказывать или помогать, дать шанс самому дойти, не всем это, конечно, под силу, но шанс каждому надо дать. И вообще, подсказывать, помогать торопиться не нужно, а если и делать это, то не до конца. Если кто-то из учеников его помощи просит, то Григорий Борисович не торопится подходить, время тянет, в половине случаев, пока он подойдёт, помощи уже и не требуется. Так вот, посоветовал он Ивану, вузовский учебник почитать, а тот поленился в библиотеку идти, пару дней посидел, и все формулы нужные сам вывел, своим умом дошёл! Он уже университет окончил, большим специалистом по информатике стал, не иначе, скоро диссертацию защитит кандидатскую. Жаль видеться в последние годы им редко приходится, Григорий Борисович в другую школу перешёл, близко от дома, старая школа далеко была, в другом районе... А сейчас самые яркие ребята в десятый класс в их школу уже не идут. Что делать? Надо вот что, больше работать со средними классами, что он в последнее время и делает.

Многие бывшие ученики его в числе лучших в своих лицеях, в вузы после них поступают... А в отчётах всяких этого ведь не укажешь! Впрочем, отчёты, бумаги всякие разве главное в жизни, конечно нет. Не главное, а силу большую имеют. Вот Григорий Борисович в прошлом году аттестацию проходил, так по бумажкам только на вторую категорию потянул. Где ваши выпускники, избравшие специальностью ваш предмет или близкие к нему? Сколько их за последние пять лет? Сколько победителей олимпиад?.. Три человека? Маловато! Но позвольте,.. Звонок привёл его в чувство. Григорий Борисович посмотрел на часы:

11 часов 50 минут.

Стопка непроверенных тетрадей закончилась! Он аккуратно сложил все тетради в портфель, ручку - тоже. Перед тем, как уйти из кабинета прошёл, убедился, что всё нормально, столы чистые, на полу мусора нет. Выходя столкнулся с Марией Николаевной. С ней незнакомая женщина средних лет. По виду - проверяющая. За время работы в школе, он по виду, по одежде, по выражению лица, по походке, манере говорить научился всякое начальство, особенно проверяющих, отличать. Они вокруг себя поле такое создают, попав в которое простой человек испытывает потребность поскорее из него выйти, неуютно как-то в нём. Не ко всем это, конечно, относится, но к большинству. Хотел было Григорий Борисович подойти, спросить Марию Николаевну, зачем он ей нужен был, да, кстати, и свой вопрос выяснить, по домашнему обучению, но они уже говорили с Татьяной Ивановной, та показывала им свои планы, и вид у неё был самый жалкий. Неуместно как-то было в этот момент к завучу подходить, и он не стал. Про себя подумал, что хорошо, не на прошлый урок пришли, успел-таки тетради закончить. А то бы пришлось уйти из кабинета, неуместно над тетрадями сидеть, когда коллегу проверяют. Хорошо, что не к нему пришли. Теперь, может, и пронесёт, и ни в чём не виноват, вроде, а не хочется. Впрочем, от мысли этой Григорию Борисовичу совестно стало. Шкурно это очень. Его-то пронесло, а Татьяне Ивановне влетит сейчас по первое число.

Конечно, у неё упущений много, да ведь всему учиться надо, учителями не рождаются, он себя вспомнил пятнадцатилетней давности. После университета в школу попросился, хотя были варианты и гораздо лучше. С огромными планами пришёл, Макаренко, Сухомлинского начитался, университет с красным дипломом окончил. А оказалось, что наполеоновские планы его, его эрудиция огромная любовь к своему предмету, начальство мало волнует. Ты качественный урок выдай, порядок в своем классе обеспечь, бумаги в порядок приведи, программу пройди, процент успеваемости, обученности выдай на уровне школы, а всякие там завиральные идеи, самоуправление, макаренковская постановка воспитания, синтез математики с гуманитарными дисциплинами, отставить. В каких инструкциях это предписано?..