Королевская кровь. Книга 4 - Ирина Котова

— Разумеется, — сказал лорд Дармоншир, не отводя глаз.

— Вы поставили меня в нелепое положение, лорд Лукас.

— Я не хотел этого, ваше высочество, — деликатно ответил Люк. — Примите мои извинения.

Она небрежно кивнула, словно не слушая его.

— Неоднократно, — добавила она безжалостно. — Будучи связанным словом и обещанием, вы слово это нарушали неоднократно. И мое имя, и имя моей семьи упоминалось в связи с вашим безобразным поведением много раз.

— Да, — сказал Люк. И замолчал. И принцесса молчала, разглядывая его в упор.

— Вы не хотите объясниться?

Этой женщине стоило бы в допросных у Тандаджи работать.

— Не думаю, — произнес он медленно, — что есть смысл в оправданиях. Единственное, что я хотел бы сказать — все мои… проступки никак не связаны с вами. И задевать вас не было целью, Ангелина.

— Вы и не задели, — возразила она с усмешкой. «Вы слишком мало для меня значите, чтобы задеть» — говорила эта усмешка. — У меня крепкие нервы, и я не склонна драматизировать ваши рабочие моменты, тем более, что вы неоценимо много сделали для моей страны. И ваши увлечения меня мало волнуют. За исключением одного, — Люк склонил голову, внимательно наблюдая за собеседницей, которая сейчас размазывала его тонким слоем. Заслуженно, надо признать. — И я даже готова вас простить, — добавила она неожиданно и величественно, и у него похолодел затылок. — Ради дружеских отношений между Инляндией и Рудлогом. Но вам придется убедить меня, лорд Дармоншир, что вы будете хорошим мужем.

Он все-таки моргнул раз, другой, и резко захотелось курить, и пальцы чуть сжались. Но лицо оставалось спокойным, и его светлость несколько мгновений заинтересованно созерцал резные завитушки на тяжелом письменном столе, пока они не приобрели резкость, и он снова не поднял взгляд.

— Я не буду нарушать брачные клятвы, — очень ровно произнес Люк, — мы уже обсуждали это. Моя супруга может рассчитывать на уважение и поддержку с моей стороны.

— Прекрасно, — удовлетворенно сказала принцесса Ангелина и снова тронула обручальное кольцо. — Я могу получить ваши заверения, что вы больше не будете искать встреч с Мариной? Кроме тех, от которых не уклониться в рамках семьи, конечно. Будем считать ваш вчерашний салют прощальным.

И хотя он знал, чувствовал, что сейчас его жестко и наглядно наказывают, как-то само собой вспомнились и бутылка коньяка в спальне, и ждущая его машина, и скользкие дороги Инляндии.

— Да, — коротко произнес он и даже улыбнулся непринужденно. И остановил руку, потянувшуюся к пачке сигарет в кармане. Курить хотелось до рези в скулах. — Конечно, леди Ангелина.

— Рада, что с вами так легко договориться, — произнесла она одобрительно и перевела взгляд на полную чашку чая перед ним. — Что же вы не пьете? — поинтересовалась она очень заботливо. — Или вам предложить что-нибудь покрепче, лорд Лукас?

— Не стоит утруждаться, моя госпожа, — с легкой иронией ответил Кембритч. — Уверен, чай превосходен.

Он взял чашку и сделал сразу огромный глоток под откровенно — теперь уже откровенно насмешливым взглядом старшей принцессы.

Чай был отвратительно крепким и переслащенным, но удивительным образом смыл его вязкое состояние.

— Одними извинениями дело не обойдется, да? — спросил он понятливо.

Его невеста сдержанно улыбнулась, пожала плечами.

— Вы неплохо держите удар, герцог. Что неудивительно при вашей работе.

Люк легко кивнул в ответ на похвалу, молча глотнул еще из чашки.

— Но вот в чем дело, Лукас, — продолжила она жестко. — Мы оба понимаем, что наш брак был необходимостью для моей коронации. Обстоятельства изменились, и ни мне, ни вам эта помолвка не нужна. Однако вы вашими выходками и вчерашним впечатляющим представлением не оставили мне выбора. Я обязана защитить семью. Заяви мы сегодня или завтра о разрыве помолвки — и пресса континента обязательно свяжет имя моей сестры, разрыв и ваши прошлые скандалы. А я прессой сыта по горло, и если в Рудлоге служба безопасности сможет купировать наиболее острые высказывания — а молчание газет про ночной фейерверк вызовет еще больше вопросов, чем краткие упоминания — то в других странах по нам пройдутся по полной.

— Я могу переключить огонь на себя, Ваше Высочество.

Она жестом остановила его.

— Но я готова предложить вам сделку, и по здравом размышлении могу подставиться под удар ради этого. Условия таковы. Я объявляю о разрыве помолвки. А вы оставляете Марину в покое.

Чай стал безвкусным.

— Я не могу согласиться на это, Ваше Высочество, — сухо сказал Люк. — Для меня это не имеет смысла — что брак с вами, что отсутствие его при таких условиях.

Глаза ее вдруг потеплели — всего на мгновение, но этого хватило, чтобы он растерялся.

— Только из-за ваших долгов? — быстро спросила она, не давая опомниться. Но Люк был закаленным бойцом и не дрогнул. И чуть помедлил, перед тем как четко ответить:

— Не только.

Принцесса удовлетворенно постучала пальцами по столу, и этот жест так не соответствовал всей ее манере, что Кембритч даже завис ненадолго. Все-таки что-то в ней изменилось. Больше жизни стало? Больше движения?

— Хорошо, — резюмировала первая принцесса дома Рудлог. — Мы поступим следующим образом, Лукас, раз уж мне принимать решения. Никакого разрыва сейчас не будет — подождем, пока успокоятся журналисты. Сейчас мы сделаем заявление для прессы, что обстоятельства нашей помолвки и то, что произошло дальше, не дало нам возможности узнать друг друга. А теперь эта возможность появилась, и раз мы не связаны срочной необходимостью вступать в брак, мы хотим понять, подходим ли друг другу. Дальше минимум месяц вы ведете себя безукоризненно, сопровождаете меня на мероприятиях и изображаете дружеское расположение. К концу месяца посетим несколько балов, где признаемся в крайнем уважении друг к другу. В следующем месяце будем показываться на публике куда реже. Я буду занята работой, вы будете давать интервью и гордиться мной. И чаще употреблять слово «друг». А уж после я с сожалением скажу, что вы великолепный человек, но, увы, мы не подходим друг другу, и пожелаю вам счастья. И после верну вам кольцо и развяжу вам руки. Вот так.

— Превосходный план, ваше высочество, — только и сумел сказать Кембритч, чувствуя себя так, будто ему перед виселицей амнистию зачитали. — Но не вызовет ли мотив «не подходим друг другу» очередных сплетен?

— Мотив будет другой, — ответила она спокойно. — Но вас это не должно волновать, — и добавила настойчиво: — Помните, Лукас. Безукоризненно. Никаких публичных выходок, даже тени скандала. Иначе, — добавила она непринужденно, — я уничтожу вас.