Третья жена хозяина песков - Анна Наварр

***

Спалось плохо. 

Я словно вязла в каком-то болоте, которое грозило затянуть, утащить на глубину, откуда не вынырнуть. Но едва я провалилась в самую муть и оказалась под зеленой ряской, как меня перевернуло и вытряхнуло в небо. Я полетела вниз, судорожно пытаясь раскрыть крылья. Или парашют. 

А его не было. 

– Не паникуй! – услышала я у левого уха голос инструктора. Он крепко держал меня, и фактически он управлял полетом. Моей задачей было освоиться. Мы перестали кувыркаться в воздухе и теперь ровно планировали. 

Неожиданно он оттолкнул меня и, вращаясь пропеллером, я полетела одна. А он обернулся огромным драконом, и угрожающе оскалил пасть. Я судорожно взмахнула крыльями – раз, другой. Выровнялась. 

– Я могу летать! Я! Могу! Летать! 

Эйфория полета охватила меня, чтобы в следующее мгновение смениться болью – обвивший меня синеволосый змей оторвал мне одно крыло, а затем и второе – и я опять падаю. 

Резкий удар в солнечное сплетение:

– Шлюха! Порченая дрянь!

Падаю, задевая кроны деревьев, но мягкая подушка листьев предохраняет от переломов. Бреду по лесу – вечность, или две. Огромная кошка, почему-то с зеленой шерстью, нападает на меня – и я кое-как отбиваюсь, получив на память несколько царапин на бедре. 

Выхожу на балкон высотного здания – передо мной город, и стоящий на перилах мужчина в белых одеждах. 

– Прыгни вниз, – говорю ему я. А огромный тигр за моей спиной счастливо урчит. 

И мужчина слушается. Делает шаг назад, в бездну ночного города.

– Нет! – вырывается у меня.

– Что? Не надо было? – уточняет мужчина, поднимаясь из-за перил. Оказывается, он стоит на работающем квадрокоптере – и довольно большом. Плоский верх квадра застелен ковром. 

– Полетели вместе, – предлагает он. И протягивает мне руку: – Ты мне доверяешь?

Я тону в голодных зеленых глазах и вкладываю свою ладонь в его. 

И в мои уши ввинчивается жалобный крик:

– Мама! Мама! Где ты?!

Задыхаясь, я резко села на кровати. И не ощутила привычной тяжести на шее. 

Провела рукой – ребенка нет! 

– Мама! Мама! – снова раздалось в голове.

Не в ушах, это я поняла точно. В комнате стояла тишина, и ее лишь слегка разбавляло посапывание служанки-толстушки около моей кровати.

Я огляделась. Даже подобия люльки нет. Где же ребенок?

Спустилась с кровати и, видно, чем-то задела толстушку. Она открыла глаза, посмотрела на меня и принялась говорить что-то успокаивающее, показывая на постель. 

Не став ее слушать, я попробовала выйти из комнаты.

Служанка вцепилась мне в руку и попыталась задержать. Я раздраженно отпихнула ее и та, повалившись на кровать, ударилась головой о спинку. Только глаза закатились. Я пометалась по комнате, нашла какие-то шнуры и стянула руки служанки за спиной, а затем подвязала к кровати.

Извини, толстушка, ничего личного. Мне нужно отойти и я не хочу, чтобы ты принялась будить дом раньше, чем я его покину. 

Так, что мне нужно? Черное покрывало, – толстушкино мне, мое – на нее, оно слишком приметное. Тем более что на толстушкином есть прорезь для глаз. 

Что еще? Оружие, или хоть какое-то его подобие – нож для фруктов вполне подойдет. Несколько лент, широких и прочных. Я даже пощелкала одной, как когда-то моя мама, завязывавшая большие банты на мои куцые волосенки перед школой. Вроде достаточно плотные. Подвязала одну на голову, так чтобы волосы нигде не мешались. 

Выскользнула наружу. В этом крыле всего две двери. 

Сунулась в дальнюю. И совершенно зря – открывшаяся картина вызвала только глухое раздражение. Этот… красавчик, который купил меня на рынке, развалился на широкой постели в компании двух девиц. Рукой прижимает черное тело к груди, ноги второй девушки переплелись с его. На губах играет сонно-счастливая улыбка.

Вот так и оставайся. Надеюсь, больше не встретимся.

Вторая дверь все же вела наружу, в садик. Тонкий голос продолжал звать, и я последовала за ним. Направление чувствовалось интуитивно и совершенно необъяснимо. 

Хотя если ребенок маг, то может это какая-то привязка к материнскому телу, чтобы выжить. Я обогнула садик по периметру. Около вонючей ямы – тело. Второй служанки, которая подавала сок. 

Что ж, очевидно, она получила свою награду за кражу ребенка. 

Накинула паранджу толстушки, и вышла за калитку заднего двора. Тут даже охраны нет. Очаровательно. 

Видели бы они камеры большого города, когда Большой Брат смотрит за тобой круглые сутки.  

Я невидимой тенью прошла по городу. На меня не обращали внимания, хотя на улицах было довольно оживленно. Какой-то торговец расхваливал металлические сосуды, похожие на ту самую “лампу Аладдина”, на другой улице факир пускал огонь изо рта, а дальше я отшатнулась от заклинателя змей. 

Но вскоре оживленные улицы закончились, и я оказалась в районе низеньких одноэтажных домишек-кубиков. 

Крик младенца теперь слышен не только внутренним чутьем, но и обычным слухом. 

Я немного покружила по району и наконец обнаружила нужный дом. Замерла около узкой бойницы окна и прислушалась. 

Плач младенца затих.

– Вот так-то лучше, – произносит голос дэви, который осматривал меня в рабской казарме. 

– Силён. Но для ритуала все-таки староват, – доносится другой голос, незнакомый, дребезжащий, как расстроенная гитара. 

– Это лучшее, что я смог найти за такой срок, Назир. И будь доволен, что получил хотя бы такого. 

– И все же, див Жаран, нам бы лучше подошла женщина. Для ритуала в идеале нужен младенец-маг тридцати недель, извлеченный в оболочке.

Я поднесла руку ко рту, сдерживая рвотный позыв. Уроды. Такие точно жить не должны. 

– Одно то, что вы теперь знаете о такой женщине – уже для вас серьезное подспорье, – возразил тот, кого назвали дивом Жараном. – Не так ли?