Хороша была Катюша - Мария Федорова

«Вы потеряли ребенка?» — к Катерине обращалась грозная чернокожая женщина в форме американского полицейского из боевиков. Суровая и неприступная, она смотрела в Катины глаза. Этот взгляд прожигал Катерину насквозь. «Нет, я никого не теряла…» — «Неправда — вот ваш ребенок». К Кате подкатили тележку, в которую в супермаркетах накладывают продукты. Там лежала девочка — маленькая, туго спеленутая, она зажмурилась и сосала пустышку. Катя наклонилась над корзиной. Девочка открыла глаза и подмигнула. У нее было лицо Марины Васильевны…

Катерина проснулась и долго не могла успокоиться. Отвратительный сон все не шел из головы.

Молодой доктор моментально понял, что от него требуется. Но отнюдь не торопился исполнить скромную Катину просьбу. Он просто наслаждался ситуацией — молодая красивая женщина полностью от него зависит. Как тут устоять?

— Если я вас правильно понял, дорогая моя, вы хотели бы, чтобы я сказал вашему жениху, будто у вас произошел выкидыш?

Катерина, про себя обзывая наглого эскулапа последними словами, изобразила на лице виноватую улыбку:

— Понимаете, это для него так важно. Он очень хочет детей, мне показалось, что я беременна. И он так радовался… Боюсь, что, если я скажу, что беременности не было, Сережа этого не переживет.

— Думаете, известие о выкидыше он перенесет легче?

— Конечно, он расстроится. Но не так сильно… И я постараюсь поскорее забеременеть.

— Ни минуты не сомневаюсь…

— Если вы мне поможете, я буду вам так благодарна…

Катерина томно прикрыла глаза и накрыла своей ладонью узкую и длинную кисть гинеколога. Он в это время мучительно решал, в какой форме ему лучше получить благодарность пациентки. Деньгами или натурой? Вопрос оказался непростым — даже непричесанная и ненакрашенная, в больничном халате, Катя была чудо как хороша. Но доктор уже вышел из того возраста, когда любая возможность затащить в постель очередную красотку кружила ему голову. К его услугам было достаточно доступных и привлекательных женщин, нравы персонала их отделения всегда отличались простотой даже на общем медицинском фоне. Бесконечные профессиональные разговоры об интимной сфере часто велись в весьма игривом тоне, да и перейти к делу редко кто отказывался. Так что замечательные Катины прелести, даже будучи высоко оцененными, сильного энтузиазма в нем не вызвали. А вот мысль получить за свою услугу немного деньжат грела душу. Доктор решился.

— Вот что, голубушка… — Его тон стал предельно холодным, кисть выскользнула из-под теплой Катиной ладони. — То, что вы мне предлагаете, называется должностным преступлением. Если я это сделаю, мне придется идти на серьезный риск…

— Я все понимаю, доктор. Давайте отложим этот разговор на завтра…

Врач поднялся, еще раз окинул взглядом изящную Катину фигурку и, отгоняя поздние сожаления об утраченной возможности получить награду иным путем, вышел. Катерина начала ломать голову над новой проблемой. Где она к завтрашнему дню возьмет деньги?

Сережа, который сразу после работы прибежал к Кате в больницу, списал Катину грустную задумчивость на боль от несбывшихся надежд. Ему было до слез жаль невесту, себя, их неродившегося ребенка. Едва впереди замаячил образ новой светлой, гармоничной, надежной семейной жизни, как все рухнуло. Он горько сожалел о том, что так опрометчиво дал волю своей страсти, после бурной ночи у него не проходило чувство вины. Если бы он держал себя в руках, помня, что Катюша носит под сердцем их ребенка, все было бы хорошо… Теперь он будет предельно внимательным, заботливым, никогда не забудется. Хотя с Катей это непросто — она вся огонь, как тут устоять?..

Ложась в холодную постель, он удивился, насколько уже привык ощущать рядом Катино тепло, видеть ее в своем любимом кресле, пить с ней вечером ароматный зеленый чай с жасмином, смотреть телевизор. «Да ведь я уже давно женатый человек, — думал Сергей, засыпая. — Как только Катя выйдет из больницы, надо скорее расписываться».

Глава 9

Катерина не могла сомкнуть глаз. По всему выходило, что ни у кого, кроме Ленки, просить помощи было нельзя, — не может же она всем и каждому рассказывать, что водит жениха за нос! А последний разговор с подругой был ужасным — та наотрез отказалась помочь бедной Кате. Вот ведь зараза…

«Не может быть, чтобы я не смогла ее уломать найти деньги… Или сказать, что нужно какое-то необыкновенное лекарство! Нет, не пойдет — она захочет сама поговорить с врачом. Ленка вечно во все лезет… Придется признаваться, что деньги нужны на взятку, чтобы врач наврал Сереже про беременность. Ну человек же она, в конце концов, должна понять…»

Лена выгружала из сумки бесконечные пакеты и свертки. Тумбочка уже была заставлена фруктами, соками, творожками, мисочками с домашними котлетами и тушеными овощами, кефиром, зефиром… и чего только эта дуреха не натащила! Ей всегда казалось, что в любой трудной ситуации человека надо как следует покормить, пожалеть и спать уложить. Все и пройдет… Катерина охала, вздыхала и изо всех сил думала, как бы поаккуратнее подойти к скользкой теме.

— Леночка, спасибо тебе… Ну что ж ты так беспокоилась? Своим ребятам все забери, я же помню, как твой Лешка зефир любит, а Олечке обязательно нужно сок пить. Ей творожок нужен — она растет. Какая ты счастливая. У тебя вон какие ребята…

Катя грустно вздохнула и отвернулась к стене, стараясь справиться с подступившими рыданиями.

— Катюша, бедная ты моя… — Лена гладила подругу по узкой вздрагивающей спине, у нее самой уже начинало щипать глаза.

— Леночка, у меня такая беда… Не знаю, как сказать Сереже. Он не выдержит. Он так ждал этого ребеночка…

— А ты все-таки забеременела? Ведь ты, кажется, не собиралась. Я думала, у тебя какие-то гинекологические проблемы. Объясни толком, с чем тебя положили в больницу?

— Понимаешь, у меня была задержка. И тошнило по утрам, и голова кружилась. Я была уверена, что забеременела, сказала об этом Сережке. Он так обрадовался — я себе даже представить не могла… Мы сходили к его родителям, он все время говорил, что нам надо купить для малыша, как квартиру переделать или поменять на большую.

— Слушай, может быть, я что-то путаю. Мне помнится, ты говорила, что имитируешь беременность. А рожать не будешь ни за что.

— Да, говорила, глупая была. Не знала сама, что уже залетела. А потом, когда поняла, испугалась — как я могла так говорить… Вот бог меня и наказал…

— Чем наказал?! Кать, да объясни же наконец: что произошло?

— Выкидыш у меня случился… А врач говорит, что беременности никакой не было. Откуда он может знать — была или нет?

— А какая теперь, в конце концов, разница — была или не было? Подлечишься, проверишься как следует и забеременеешь!

— А если Сережа узнает, что беременности не было?! Плакала тогда наша свадьба. Я столько времени этого добивалась. Как дура выплясывала перед ним, с родителями его сюсюкала. Ой, какие пирожки, ой, какая книжка! Ой, какой у вас сыночек замечательный, ой, как я его обожаю.

Подруги были в палате одни, и Катерина разошлась не на шутку. От роли невинной мученицы и страдалицы не осталось и следа. Она сидела на больничной кровати по-турецки. Ее глаза метали молнии, последние слова она почти выкрикивала. Лена смотрела на нее во все глаза… Но тут она перевела взгляд на дверь и невольно вскрикнула. В проеме стоял мужчина, который разглядывал Катерину будто диковинное животное.

Катя обернулась. Она мгновенно все поняла — деньги уже не понадобятся. Не имеет значения, что именно врач скажет Сергею. После того, что Сережа услышал сегодня, назад дороги нет. Неожиданно ей стало жутко смешно. Вспомнился старый анекдот: приходит еврей домой и застает свою жену в постели с любовником. «Сара!!!» Она садится на кровати, вздыхает и грустно говорит: «Ну вот, опять. Упреки, подозрения…»

Сергей всегда умел отвлекаться от любых переживаний на какое-нибудь дело. Особенно помогали самые простые манипуляции — пылесосить, чистить картошку, выбивать ковер. За годы одинокой жизни он привык содержать свой дом в порядке, более-менее устраивать быт, что-то готовить. Но сегодня обычный способ не помогал — ведь нужно было собрать и упаковать Катины вещи, и это никак не способствовало отвлечению от мыслей о Кате…

Выяснялось, что она пустила в его квартире сильные корни. Везде: в кухне, ванной, спальне и гостиной — на каждом шагу попадались ее вещи. Зубная щетка, гель для душа, расческа, пачка прокладок, полотенца, многочисленные баночки с кремами и лосьонами — в ванной он застрял особенно надолго. Складывая всю эту ерунду, необходимую женщине больше, чем вода и воздух, в шуршащий пакет, он прощался со своими мечтами об уютном семейном доме… Нет, лучше жить одному, изредка заводя короткие, ни к чему не обязывающие интрижки. Так честнее — люди сразу знают, что на короткое время их объединила постель, никто не строит никаких планов, не питает иллюзий о светлом будущем. Немного физиологии, короткое удовольствие, опустошенность, которая проходит — и не остается никакого следа. Никаких баночек в его ванной и шелковых алых трусиков в его шкафу. Он соберет все — даже пачка начатых салфеток не должна напоминать ему о том времени, когда Катерина заполнила его жизнь, заставила мечтать и надеяться.