За гранью возможного - Владимир Киселев

Когда стали рваться вагоны со снарядами и с авиабомбами, разбежалась не только станционная охрана, но и охрана фашистского концентрационного лагеря в ста пятидесяти метрах от железнодорожного полотна, и узники оказались на свободе...

Крыловичу передали еще несколько магнитных мин. Через два дня ему удалось заминировать проходящий через станцию состав с горючим. Поезд взорвался в пути.

Фашистское начальство рассвирепело. Оно приказало арестовать чуть ли не всех рабочих депо. Подпольщики предложили Крыловичу немедленно покинуть город, но он колебался: как быть с семьей? И тогда ему разрешили уйти в соседний партизанский отряд.

* * *

День ото дня рос отряд Рабцевича. Вскоре появилась возможность создать новую разведывательно-диверсионную группу и направить ее под Калинковичи. Встал вопрос о выборе командира. Нужен был испытанный и проверенный в деле человек. Рабцевич еще раз перебрал всех, кто с ним прилетел, и остановился на Михаиле Владимировиче Синкевиче. Ему тридцать два года. За плечами уже немалый жизненный опыт, семья...

Родился и вырос Синкевич в Минске. Войну встретил на границе с Маньчжурией.

В то время он был электромонтером поездов дальнего следования. Поезд, на котором прибыл на границу, тут же отправился в Москву. В столице Синкевич попытался добровольцем уйти на фронт - не отпустили с работы. Вывозил заводское оборудование из Смоленска, работал электромонтером на железнодорожных вокзалах в Рязани, Воронеже и наконец в сентябре после настойчивых просьб вновь попал в Москву. Его зачислили в ОМСБОН* НКВД СССР. С тех пор Синкевич неразлучен с Рабцевичем.

_______________

* Отдельная мотострелковая бригада особого назначения. (Прим.

авт.).

В памяти Александра Марковича еще свеж был случай, происшедший с Синкевичем (в отряде его звали Сенькой) в начале сорок третьего года. Это была обычная диверсия недалеко от станции Татарка. Связной из Осиповичского депо сообщил, что станционное начальство со дня на день ожидает какой-то важный поезд. Вот и решили его взорвать.

К дороге группа Пикунова (был в ней и Синкевич) подошла уже ночью. На опушке леса залегли - осмотреться. Дождались, пока прошел фашистский патруль, потом контрольная дрезина, и полезли на насыпь. Мину заложить поручили Синкевичу и Громыко. Финскими ножами выдолбили лунку. Щебенка смерзлась и была подобна граниту: перед этим несколько дней стояла оттепель, даже дождь шел, а потом ударил мороз. Наконец подложили под рельс десятикилограммовый заряд взрывчатки, прикрыли щебенкой - и к своим.

Лежали на стылой земле, ждали. К полуночи послышался слабый стук колес - словно листва прошелестела. Из ночи выплыла дрезина. Спустя некоторое время показался состав. Все складывалось, как и хотелось... Но что это? Бойцы не верили глазам своим: поезд шел по другому, не заминированному пути. Значит, фашисты схитрили, рассчитали: если партизаны вдруг заминируют путь, ведущий к фронту, поезд все равно спокойно минует опасность.

- Мать честная, - не сдержался Пикунов, - да что ж это такое?..

И тут все увидели, что с земли вскочил Сенька и полез на насыпь.

- Ты куда? - окликнул Пикунов. И поняв, что бойца уже не остановишь, в сердцах добавил: - Сумасшедший!

Все в напряжении замерли, наблюдая, как к товарищу, копошившемуся на полотне, черной сопящей громадой приближался состав.

- Вот голова, - не выдержал Шахно, - раздавит ведь!..

И вдруг в то самое время, когда между Синкевичем и составом уже и расстояния-то не осталось, словно из-под колес выпрыгнул боец и покатился под насыпь. Прогремел взрыв.

Отойдя подальше от железной дороги и убедившись, что группу никто не преследует, бойцы остановились перекурить. Свернули по цигарке, Синкевич чиркнул спичкой, и все увидели его руки - они были в крови...

Рабцевич уважал Синкевича за смелость и находчивость. Недаром, когда надо было отправиться на совещание руководителей партизанских отрядов в Любаньские леса, где размещался подпольный обком партии, на встречу со связным или по другим каким делам, брал с собой именно его. Раз Синкевич с ним, все будет в порядке. Казалось, шло к тому, чтобы назначить его командиром. И тем не менее Рабцевич не торопился с назначением, решил посоветоваться с Линке. Разговор с ним начал неторопливо, издалека.

- Давай-ка, Карл, разберемся, что за картина у нас вырисовывается со связниками.

Линке, писавший конспект для своего выступления перед местным населением на митинге, оторвался от бумаг.

- А получается не совсем то, что хотелось бы, - продолжал Рабцевич. Возьмем Осиповичи - Бобруйск, там у нас действует целая группа, со связными поддерживает постоянный контакт. Прикрыт у нас и Жлобин - там хорошо справляется со своими обязанностями группа Игнатова. В Калинковичах и Мозыре работает пока один Змушко. Но он ведь отвечает за разведку всего отряда. Ему надо успеть вовремя побывать и под Бобруйском, и под Жлобином, проверить, как там обстоят дела, помочь, если надо. Да еще тут свой участок. Вот и вынужден разрываться человек на части. А со связными, замечу тебе, что со школьниками, постоянная работа нужна: воспитание, обучение, моральная поддержка - хотя бы своим постоянным присутствием. Ясно: необходима новая группа. Люди у нас есть, дело за командиром.

Стараясь уловить реакцию комиссара, Рабцевич не спускал с него глаз.

Линке молча вздохнул, собрал в аккуратную стопку исписанные листочки, задумчиво наклонил голову. В его голубых глазах блеснула лукавинка.

- Ты, наверное, ждешь от меня кандидатуру? - Улыбнулся широко, отчего на щеках появились ямочки. - А ведь ты правильно решил.

- Ты что имеешь в виду? - Рабцевич поперхнулся.

- Знаю, что думаешь назначить командиром Синкевича.

На усталом от постоянного недосыпания лице Рабцевича обозначились растерянность, удивление.

- Откуда знаешь, что я решил?

Линке покачал головой.

- Ну если комиссар не знает, о чем думают бойцы и тем более командир - то грош ему цена. Не сомневайся, достойная кандидатура...

Рабцевич рассмеялся.

- Ну и хитер!.. - А про себя подумал не без удовольствия: "Повезло мне с комиссаром, понимает с полуслова".

Спустя несколько дней Синкевич с новой группой ушел под Калинковичи.

Надежды Рабцевича оправдались: Синкевич оказался не только находчивым, смелым человеком, но и способным руководителем. Все у него ладилось. Он сделал несколько удачных вылазок на железную дорогу Калинковичи - Птичь, с помощью молодых учителей Ольги Негрей и Ольги Войтик из деревни Михновичи вышел на калинковичских подпольщиков. Вскоре у него появились свои, надежные люди в железнодорожном депо, на лесозаводе, мясокомбинате. Синкевич приступил к организации диверсий на этих предприятиях. Для поддержания связи с патриотами Калинковичей он привлек Домну Ефремовну Скачкову - жительницу деревни Антоновка, мать четверых детей. Впоследствии доставленными Скачковой минами Николай Дворянчиков взорвал токарно-механический цех железнодорожного депо станции Калинковичи, уничтожив все электрооборудование цеха и тридцать станков. Екатерина Матвеева и Екатерина Белякова вывели из строя на мясокомбинате колбасный цех с его механическими мясорубками и запасами сырья...