Заговор русской принцессы - Евгений Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Графиня Корф была одной из тех редких женщин, которых мужчины, однажды повстречав на жизненном пути, не забывают уже никогда. Самое удивительное заключалось в том, что любой из них оставался преисполнен к ней необыкновенной благодарности, даже если ему нанесли кровоточащую душевную рану.
Первой женщиной Карла была графиня Корф. Придворные мужи любезно подсунули ее взрослеющему королю. Предполагалось, что графиня научит его науке любви и сделает из него настоящего рыцаря, а заодно отвадит от государственных дел. Но в действительности власть в королевстве на целый год оказалась в руках опытной и умной женщины. Луиза стала самой влиятельной фигурой в королевстве, а сам Карл превратился в забавную игрушку для ее потех.
Графиня Корф сумела завладеть королем, и отныне без совета с ней он не принимал ни одного государственного решения. Юный Карл полагал, что в образе графини Луизы Корф к нему с небес явился сам ангел, но только немногие могли догадаться, что в действительности перед королем предстал сатана в женском обличии.
Наделенная острым умом, Луиза практически не имела слабостей, вот разве что могла до беспамятства забыться в руках красивого молодого офицера. Когда влияние графини Корф усилилось настолько, что даже члены королевской семьи стали приравниваться к простым придворным, юному Карлу решили преподнести житейский урок. В один из вечеров, когда он дожидался свою избранницу, его подвели к запертой изнутри комнате и попросили заглянуть в замочную скважину, где можно было наблюдать страстную сцену совокупления начальника дворцовой стражи с молодой женщиной.
В этой женщине юный Карл узнал свою возлюбленную.
Графиня Корф была изгнана из дворца уже через час, а бравый офицер, посмевший посягнуть на собственность короля, отправлен в дальний гарнизон.
Свою первую привязанность Карл не мог позабыть весь следующий год пока, наконец, вельможи не подсунули ему дочь маркиза Уитмена, столь же обворожительную, как графиня Корф, даже чем-то на нее похожую внешне, правда, обладавшую вполне заурядным умом.
Испытав немилость короля, графиня Корф долго не могла оправиться от удара судьбы и даже спиной ощущала ехидные усмешки придворных. На какое-то время родная Швеция стала для нее чужой, и ей более ничего не оставалось, как уехать в Берлин, в город, который всегда умел ценить женскую красоту.
То, что ей помешало в Швеции, неожиданным образом принесло успех в Берлине. Рассказы о ее победах над мужчинами уже давно гуляли по аристократическим дворам, так что в каждом из них она была желанным гостем. Вскоре она сошлась с молодым бароном, который, не колеблясь, бросил к ее ногам фамильное имение. Уже через год она проглотила его целиком, даже не поперхнувшись, а бедного барона отправили на каторгу за растрату полковой кассы.
Пользуясь доверчивостью юных любовников, за два года пребывания в Берлине Луиза сумела сколотить немалое состояние. Так что в Стокгольм графиня Корф возвращалась победительницей, а худая молва злословила о том, что, кроме сокровищ, которые она привезла в шведскую столицу, в ее кованом сундуке находилось еще десятка два разбитых мужских сердец.
Все слухи были недалеки от правды. Едва ли не каждый мужчина, пытавшийся связать с ней свою судьбу, был обречен на разорение, а то и на каземат. Ее много раз продавали и столь же неоднократно покупали, мужчины видели в ней всего лишь предмет для своих удовольствий, но всякий раз после такой сделки она выходила еще более богатой и еще более влиятельной.
В последние годы все поменялась. Теперь покупала она. Правда, на этот раз можно сделать исключение… Для короля! Но цена должна быть очень высока.
* * *Граф Йонссон терпеливо молчал, ожидая ответа Карла.
— Графиня все так же хороша? — неожиданно спросил король.
Военный министр без труда услышал нотки грусти. Так спрашивать мог только мужчина, вспомнивший свою бывшую возлюбленную.
Йонссон отрицательно покачал головой:
— О нет, ваше величество! Она стала еще краше. Три дня назад устроила обед в своем замке, куда пригласила всю знать города. — Едва улыбнувшись, добавил: — Половина гостей составляли ее бывшие любовники, но, кажется, до дуэлей дело не дошло. Графиня вышла к гостям в платье греческой богини и в который раз сумела околдовать самых ярых своих недоброжелателей.
По лицу короля теплой волной разлилось благодушие, в светло-голубых глазах затеплилось нечто, похожее на грусть. В чем-то Карлу даже повезло: такая женщина, как графиня Корф, могла прибрать к рукам даже королевство. Так что они обошлись самым малым…
— Хорошо, пусть будет она, — согласился Карл. — Но меня очень интересует, что за человек этот князь Голицын.
Военному министру полагается знать все.
— У меня есть полное досье на него, ваше величество.
— Даже вот как! — слегка удивился Карл.
— Он потомок великих литовских князей. Из ветви Ягелло, который стал основателем польской королевской династии Ягеллонов.
— Значит, сей князь Голицын из знатной семьи?
— Да, ваше величество. В Московии Гедиминовичи по знатности уступают лишь Рюриковичам. А если считать, что последний Рюрикович погиб сто лет назад в малолетнем возрасте, то можно утверждать, что князь Голицын будет познатнее, чем сам царь.
— Хм… У этих русских всегда все необычно.
— Князь Голицын получил европейское образование, в пятнадцать лет вступил чашником на придворную службу, а еще через пятнадцать лет достиг боярского звания.
— Ему можно доверять?
— Можно, ваше величество. В какой-то степени он наш союзник.
Карл поднялся из-за стола и, заложив за спину руки, прошелся по кабинету. Государственные решения рождались в муках. Карта свернулась свитком, сбросив на ковер гусиное перо.
— А если мы не примем его предложения и сообщим обо всем царю Петру? Мы потеряем союзника?
— Скорее всего, мы просто потеряем доверие князя Голицына. А царь Петр и дальше к нам будет относиться с настороженностью…
— Хорошо, сделайте все, о чем просит князь Голицын.
— Слушаюсь, ваше величество, — военный министр даже не попытался скрыть вздох облегчения.
— Вы хотите что-то добавить?
— В последнее время царь Петр всерьез увлекся морскими сражениями и построил в России целый флот.
Карл ХII сдержанно улыбнулся, напомнив шаловливого мальчишку. «Только в такие минуты начинаешь понимать, — подумал Йонссон, — что он очень молод». Однако это обстоятельство не помешало ему создать самую боеспособную армию на континенте, и теперь к любому чиху шведского короля прислушивались все европейские дворы.
— Хочу заметить, мой дорогой граф, что морские сражения могут быть только на море. А то, что делает русский царь, напоминает бултыханье в луже. В ней невозможно промочить даже ноги, а вы говорите о сражении!
— У нас имеются данные, что он хочет создать флот и в Архангельске, — посмел возразить военный министр.
— Дорогой мой граф! Русские поморы — хорошие рыбаки, но они никогда не будут военными моряками. В каждом из нас течет кровь викингов, сумевших завоевать на своих судах половину мира, а какие традиции у русских? Никаких, граф!
Улыбка короля приняла язвительное выражение.
— Ваше величество, царя Петра нельзя недооценивать, он умен и очень быстро учится, а кроме того, вынашивает самые честолюбивые планы. Уверяю вас, ваше величество, через год-другой о нем заговорит вся Европа.
— Вряд ли Европа будет говорить о его военных победах.
— Ваше величество, у меня к вам будет еще одна просьба.
Карл ХII улыбнулся:
— Надеюсь, что она не связана с деньгами.
Рассмеялись оба, шутка показалась удачной. Своим богатством военный министр мог потягаться с самим королем.
— Конечно же нет, ваше величество. Просто графиня Корф — весьма непростая особа. Она очень умна и осторожна. И мне будет легче вести с ней беседу, если я сошлюсь на вас.
Карл задумался. Ссылка на слово короля всегда стоит больших денег. Впрочем, это тот самый случай, когда стоит согласиться.
— Хорошо, — кивнул король, — можете говорить с ней от моего имени. Графиня сейчас в Стокгольме?
— Да, ваше величество.
— Мне бы хотелось ее увидеть, — задумчиво протянул король. — Впрочем, забудьте… Ступайте!
* * *Графиня Корф проживала в средневековом замке всего лишь в получасе езды от Стокгольма. Спрятавшийся между двумя холмами, заросший многовековыми пихтами, замок обнаруживался внезапно. Сначала появлялась островерхая крыша, покрытая черепицей, потом выглядывали башни с узкими бойницами по периметру, а уже затем показывалась стена, выложенная гранитными валунами.
Замок достался графине от прежнего кавалера маркиза Вуальке, который вместе с сердцем преподнес ей родовой замок. Столь невиданная щедрость не была вознаграждена по достоинству: единственное, чего добился маркиз, так это подержал за руку предмет своего обожания в королевском саду. И сердце маркиза, пронзенное стрелой амура, сейчас находилось где-то в стеклянном сосуде со спиртом в одном из залов замка.