Щупальца веры - Николас Конде

Вскоре, в качестве единственного извинения, на которое он был сейчас способен, Кэл добавил:

— Дай мне время, Рики. Мне нужно время…

Чем ближе Кэл подъезжал к складу, тем больше ему не хотелось забирать Лорины вещи. Если его будет окружать все то, что составляло обрамление ее жизни, это сделает ее отсутствие еще более болезненным.

Он проезжал вдоль окраин Красного Крюка, слегка обшарпанного района Бруклина, где было много заброшенных фабрик для упаковки продовольствия и пустующих морских Причалов. Глядя на обветшавшие здания, Кэл вспомнил, что сказала Кэт о покорении человеком природы; это речное устье, наверно, было прекрасным до того, как сюда вторглась промышленность.

— Вот там, — вдруг сказала Рики, указывая пальцем.

Кэл посмотрел туда. Два квартала занимали открытые автостоянки, а дальше — высокая кирпичная стена, на ней надпись:

Он не понял, что значит «погрузка», и начал обшаривать взглядом склад в поисках въездных ворот или погрузочной площадки. В сплошной стене высотой в три этажа не было ни окон ни дверей.

Он проехал до конца строения и завернул за угол. Почти сразу ему пришлось остановить фургон. Заграждение из серых деревянных переносных барьеров тянулось поперек улицы. Цепочка из пятнадцати или двадцати человек расположилась у барьеров, облокотясь на них, — мужчины с бутылками в бумажных сумках, женщины в тускло-коричневых рабочих халатах. Все они, должно быть, покинули какой-то сборочный конвейер, чтобы поглазеть на что-то интересное. Дальше за ограждением стояли несколько пожарных машин, тянущиеся из них пожарные рукава, змеясь по земле уходили в широкий погрузочный пролет одного из кирпичных зданий. За пожарными машинами стояли два полицейских автомобиля.

— О, черт возьми! Как раз то, что мне нужно! — воскликнула Рики.

— Это ведь не «Братья Файн», правда? — спросил Кэл, словно надеялся, что реальность может зависеть от его желания. Он выключил зажигание и выпрыгнул из фургона, затем подбежал к заграждению и был готов нырнуть под него, когда полицейский, стоявший у барьера, громко окликнул его:

— Эй, ты! Сюда нельзя!

Кэл приблизился к полицейскому и вежливо объяснил ему, что он приехал забрать со склада принадлежащие ему ценные вещи. Он почувствовал облегчение, когда полицейский сообщил ему, что пожар произошел не на складе братьев Файн, а в подвале соседнего здания. Однако, как пояснил полицейский, улица какое-то время должна оставаться перекрытой; Кэлу не будет разрешено подъехать на своем фургоне для погрузки, пока пожарные не закончат свою работу — может быть, сегодня, а может быть, и до завтра.

Кэл стоически выслушал эти новости и повернулся, чтобы возвратиться к фургону. Но Рики теперь тоже вылезла из кабины, и Кэл объяснил ей, что происходит, когда она подошла к нему.

— Возвратиться завтра? — заорала она. — Ты что, рехнулся? Ты же не собираешься платить еще за один день пользования этим фургоном, а я не собираюсь снова сюда тащиться. — Нетерпеливо обшарив свою холщовую сумочку, она извлекла розовую закатанную в пластик карточку в форме щита, прикрепленную к длинной цепочке. Цепочку она надела себе на шею.

— Что это такое?

— Аккредитационная карточка журналиста. Полиция обязана по ней пропускать. Мне она положена по должности. — Затем, обойдя Кэла и направляясь к полицейскому, она промурлыкала: — Я об этом позабочусь.

И она позаботилась.

Через полторы минуты, которых Рики хватило для беседы с полицейским, он уже отодвигал в сторону барьер, чтобы Рики не пришлось подлезать под него. Она обернулась к Кэлу, махнула рукой, чтобы он присоединился к ней, и направилась вниз по улице к пожарным машинам. Молодой рыжеусый начальник преградил им дорогу, но когда Рики показала ему свою журналистскую карточку, кивком головы разрешил им пройти дальше.

— Можно мне сделать снимки для репортажа? — спросила Рики начальника.

Тот пожал плечами.

— Насколько мне известно…

Рики поблагодарила его и проворно продолжала идти к входу на склад братьев Файн.

Кэл был заинтригован.

— Что это еще за ахинея насчет снимков? — спросил он.

— Репортерские хитрости, — ответила Рики. — Я сказала им, что в фургоне оборудование для съемок, и они позволили нам пригнать его сюда. Но сначала дай мне как следует обработать этих братцев Файн, чтобы мы могли отсюда по-быстрому смыться. — Она подмигнула Кэлу и вошла внутрь.

Он позволил ей действовать в одиночку, чувствуя, что его наивность может помешать ее интригам.

Пока он ждал на улице, его внимание привлекло происходящее вокруг пожарных машин. Очевидно, пожар уже был потушен, потому что пожарники вытягивали рукава из брошенного здания и наматывали их на большие катушки, вращаемые от мотора. Одна группа пожарных стояла у машины-насоса, сняв свои тяжелые доспехи и потягивая кофе, который они наливали из металлического бачка.

Кэл прошелся мимо пожарных машин. Красный фургон начальника, две полицейские патрульные машины, карета «скорой помощи» и пара обычных седанов стояли рядом. Пока Кэл наблюдал за всем этим, человек в обычной уличной одежде появился в проходе, из которого вытягивали пожарные рукава.

— Его вынесут через минуту, — крикнул он водителю «скорой помощи», который стоял, прислонясь к своей машине и куря сигарету. Водитель швырнул сигарету на мостовую и пошел открывать заднюю дверцу.

Кэл подошел поближе. Никто не пытался ему помешать. Он приобрел ту неприкосновенность, которая приходит после проникновения на территорию, доступную лишь для избранных, его принимали за своего в силу того факта, что он здесь находился.

Из ворот опустевшего помещения теперь появилась группа людей. Двое пожарных с закопченными лицами и запачканными сажей желтыми нагрудниками несли за углы что-то, напоминавшее длинный зеленый пластиковый мешок для мусора. Еще два человека в темных костюмах и галстуках шли рядом с пожарными, сопровождаемые третьим, одетым в легкий летний плащ. Он нес в руке черный докторский саквояж. Зеленый пластиковый мешок посередине провисал, и Кэл понял, что это было тело, а человек с саквояжем, видимо, был кором[2]. Каким бы небольшим и несложным для тушения был этот пожар, он потребовал жертвы. Кэл подошел к «скорой помощи» поближе, влекомый обычным неизбежным любопытством, которое всегда вызывает смерть.

Тело погрузили в карету «скорой помощи», и пожарные пошли прочь. Трое мужчин разговаривали около кареты.