Коктейль под названием «муж» - Арина Ларина

Ребенок недовольно закрутил головой и снова заревел.

Алексей приехал поздно. Усталый и недовольный. Объясняться по поводу трубки не пожелал и, наскоро поев, лег спать. Ошеломленная Маша ушла в сад плакать.

Утром она твердо решила вызвать на консультацию подруг. Надо было срочно возвращаться в город. Интуиция суетливой курицей заполошно билась в груди и мешала сосредоточиться.

Повертевшись в кровати и поняв, что мужа рядом нет, Маша испуганно вскочила. Отпускать его без объяснений нельзя. Она не мама, чтобы закрывать глаза на ночные отлучки и молча терпеть. Тем более, что положение позволяет диктовать условия. Скорее Алексей зависит от нее, чем Маша от него. Никогда раньше эта крамольная мысль не приходила ей в голову. Маша ужаснулась:

– Неужели именно так заканчивается любовь?

Нет, любовь была. Только к ней примешался страх потери и колючие сомнения, сорняками разраставшиеся в душе.

– А вот мы сейчас полетим! Самолеты – на взлет! У-у-у-у! – раздался внизу голос мужа, которому вторил заливистый смех Никиты.

Они играли в саду. Эта мирная лубочная картинка никак не вязалась с бурей в Машиной душе. Следовало немедленно расставить все по местам. Действовать надо было аккуратно. Если жертву загонять в угол, то даже самое безобидное создание начнет огрызаться.

– Мышь, загрызшая кошку, – пробормотала Маша, нервно наводя красоту на помятом личике.

Если у него в городе кто-то есть, то пусть сравнит и содрогнется от собственной глупости!

Придирчиво изучив отражение и отогнав крамольную мысль о том, что яркий макияж вкупе с бриллиантовым комплектом в условиях летнего хохотухинского утра выглядит так же неуместно, как шляпка на корове или бант на помойном ведре, Маша вздохнула.

А что, если она все придумала? И ничего такого не было. Что лучше: подозревать и мастерски разоблачить предательство, будучи обманутой, или жить в наивном неведении, не зная и не желая знать, обманывают тебя или нет?

– Вопрос риторический! – Маша показала сама себе язык. – Я подумаю об этом завтра.

Чувствуя себя столь же смышленой, как Скарлет О’Хара, она пошла искать ответ на свой риторический вопрос.

Поссориться всегда проще, чем восстановить мир и понимание. Иногда после выяснения отношений от чувств могут остаться руины, не подлежащие восстановлению. Всегда надо иметь пути для отступления, чтобы не обострить ситуацию и не ввергнуть ее в штопор, из которого уже не выйти.

Но Маша опоздала.

Диане Аркадьевне не спалось, и она, раздраженная и разбитая, выползла на свежий воздух. Мадам Кузнецова была женщиной до мозга костей, поэтому никогда не позволяла себе расслабиться в плане внешности. Из опочивальни она появлялась лишь с тщательно уложенными волосами, надушенная и нарядная.

Этим утром вдруг выяснилось, что корни отросли и немедленно нужно ехать в парикмахерскую, тональный крем не ложится, плохо размазываясь и подчеркивая морщины у глаз, а цветастый крепдешиновый сарафан старит и без того не особо свежее лицо. Увенчав головку шляпкой с широкими полями, по которым были разбросаны цветы, и сунув ноги в сабо с восьмисантиметровой платформой, Диана Аркадьевна выплыла в сад.

Оглядев газон, хозяйка «поместья» остолбенела и на мгновение потеряла дар речи. Если день не задался с утра, то дальше будет только хуже. В изумрудной, криво постриженной траве там и сям торчали голубые кладбищенские цветочки: голубые тряпочки на пластмассовых штырьках.

– Надя! – заорала Диана Аркадьевна, живо представляя себе, как сейчас будет распекать горе-садовницу. Самое обидное, что средства позволяли нанять самого лучшего, нормального садовника и вполне квалифицированную прислугу, но муж упрямо твердил, что это барство, и если супруга желает изображать интеллигентку на природе, то это ее личные проблемы. Максимум, на что он согласился, купить коттедж, да и то только потому, что внуку нужен был свежий воздух. Сам он в Хохотухино приезжал лишь пару раз и остался крайне недоволен обилием комаров и наличием жены, требовавшей прогуляться по окрестностям и полюбоваться красотами. На хохотухинские красоты Максиму Михайловичу было глубоко наплевать, а на комариные укусы у него обнаружилась аллергия. Единственное, что его радовало, это то, что жена неожиданно выразила горячее желание побыть с внуком и дочерью, мотивировав столь несвойственную ей заботу тем, что Маше нужна моральная поддержка.

Про Артура Константиновича, местную достопримечательность, он знать не знал и даже предположить не мог, что супруга банально наставляет ему рога.

Всю жизнь Максим Михайлович пользовался благосклонностью женщин, не отказываясь от того, что само плыло в руки, и завоевывая то, что сначала пыталось прикинуться неприступной крепостью. Кузнецову было глубоко безразлично, что по этому поводу думает жена. Он обеспечивал материальную сторону ее существования, считая, что женщина – это в первую очередь мать, во вторую – исполнительница супружеского долга, а в третью – безмозглое создание, смысл жизни которого в тряпках и бесконечной болтовне по телефону. Диана Аркадьевна, первое время пытавшаяся устраивать истерики в связи с отсутствием мужа дома, перепачканными помадой рубашками и странными царапинами на торсе, быстро затихла, правильно оценив перспективы военных действий. Она оказалась удобна во всех отношениях: красивая, глупая и понятная, как березовое полено. Максим Михайлович был уверен, что у супруги элементарно не хватит ума на сокрытие походов налево и хватит осмотрительности на то, чтобы об этом даже не думать. Все получилось с точностью до наоборот.

В ярости пнув ближайшее изделие, отдаленно напоминавшее незабудку и более подходящее для погоста, нежели для английской лужайки, Диана Аркадьевна понеслась искать Надю, испуганно затаившуюся где-то на территории.

На пути попался зять. К его несчастью и к злорадной радости тещи.

Вообще-то, злой она не была, но носить в себе плохое настроение не любила, поэтому с энтузиазмом выплескивала негативные эмоции на первого встречного, чтобы не отравлять свой хрупкий внутренний мир.

– О, явился, – начала она визгливо, при этом не забывая слегка кокетничать. Кокетство заключалось в игривом трепете ресниц и улыбке «по Карнеги». Алексея всегда пугали эта дежурная демонстрация идеальных вставных зубов и резиново растянутые губы. В памяти навязчиво всплывал образ Гуинплена. Но если герой Гюго был прекрасен душой, то Диана Аркадьевна и внутри, и снаружи виделась зятю одинаково непривлекательной.

Скорее всего, для полного счастья ей не хватало лишь звания тещи какого-нибудь арабского шейха или европейского принца. Дочка ей в этом вопросе подложила свинью, перечеркнув честолюбивые замыслы мамаши и введя в приличное семейство «плебея». Нельзя сказать, что Диана Аркадьевна зятя ненавидела. Вовсе нет. Просто если бы его не было, ей жилось бы спокойнее. Алексей портил общую картину, как пятно на свежей побелке, как затяжка на чулке и как «Запорожец» на стоянке с «Лексусами» и «Мерседесами».