Коктейль под названием «муж» - Арина Ларина

Арина Ларина

Коктейль под названием «муж»

Пролог

– Надя! Ты когда-нибудь видела, как должен выглядеть нормальный английский газон? – устало-раздраженный женский голос с плаксивыми нотками словно призывал в свидетели всех и вся. Даже не глядя на упомянутый газон, можно было предположить, что, по мнению говорившей, он не нормальный и не английский. И, учитывая трагический надрыв в интонациях, вероятно, и не газон вовсе.

– А то как же? Нам-то, хохотухинским, и не видать аглицких газонов! Да мы на них выросли, можно сказать, и с козьим молоком впитали ихние интерьеры! – в сердцах пробормотала не менее раздраженная собеседница, от души добавив пару непечатных конструкций, выражающих весь спектр эмоций местной жительницы деревни Хохотухино по отношению к барским замашкам городских.

– Что ты там бормочешь? Я тебе деньги плачу, между прочим! А ты мне лужайку испортила. Тут вчера были голубенькие цветочки! Где они?

Смачным шепотом удачно срифмовав в пространство ответ, Надя елейным голоском, словно успокаивая буйного пациента или неразумное дитя, громко ахнула:

– Как? Нету цветиков? Как же так? Не иначе улитки съели. Но вы, Диана Аркадьевна, не блажите. Я новые посею. Непременно сию минуту посею, раз без них никак.

– «Не блажите», – оскорбленно передразнила Диана Аркадьевна. – Перестань так со мной разговаривать. Почему трава криво пострижена? Ты чем стригла?

– Ножницами, – подобострастно сообщила Надя и, подумав, добавила: – Маленькими такими.

– Какая дикость! – простонала Диана Аркадьевна. – Тебе косилку купили специальную! Какими ножницами?

– Так сейчас ребятенок спит! Куды ж я с тарахтелкой вашей полезу! А до обеда вы спите! – рявкнула Надя, утром без зазрения совести презревшая импортный агрегат и скосившая «лужайку» обыкновенной косой.

– Клумбу надо переделать, – неожиданно перескочила на другую тему хозяйка. – У нее вид неэстетичный. Вон те оранжевые цветы не гармонируют с общим фоном.

– Выдеру к чертям…

– Надя! Их надо пересадить вон туда, к голубым!

– Пересажу, – покладисто согласилась Надя.

– И добавить красненького, мне кажется, не помешает…

– Добавлю!

– И…

– Все сделаю в лучшем виде.

– Корни не повреди…

– Да ни боже мой, – убедительно затрясла головой Надя, мечтая об одном – чтобы хозяйка от нее наконец-то отвязалась.

– Да, у нас сегодня будут вечером гости. Накрой стол парадным сервизом.

– Опять этот проглот заявится? – неодобрительно констатировала Надя.

– Артур Константинович – уважаемый в обществе человек! – взвизгнула хозяйка. – Не смей!

– Да уж, продукты ваш уважаемый метелит, как с голодного острова, только дай. Да и до дамского пола не дурак, – хмыкнула собеседница, сдобно колыхнув полным телом, затянутым в цветастый сарафан. Она была абсолютной противоположностью хозяйки: субтильной дамы, похожей на слегка состарившуюся, но красивую куклу. – То-то его у Тараторовых уважили, что вчера с бланшем пришел.

– Прекрати распространять грязные сплетни! – возмутилась Диана Аркадьевна и тут же заинтересованно добавила: – А он сказал, что девушку от хулиганов на станции спас.

Ответом ей послужил душевный басистый хохот Нади:

– Да ему папаша Тараторов засветил. Вот не знаю только, с дочкой он вашего уважаемого застукал или с женой.

Последний комментарий был произнесен с явным сожалением.

– Но орал на всех – жуть. Вчера же днем и уехали всем семейством. Так что кормить-то его сегодня будем или поостережетесь? – с невинно-наивным любопытством завершила повествование Надя. – Не ровен час, Максим Михайлович приедут. У них-то рука тоже небось тяжелая.

– Не болтай ерунды, – покраснела хозяйка, но задумалась. То ли о «проглоте», то ли о возможном приезде мужа, то ли об обоих сразу.

Легкую занавеску лениво теребил теплый июньский ветер. Тонкий тюль, усыпанный легкомысленно-деревенскими цветочками, пронизывали ласковые лучи обнаглевшего от собственной власти солнца.

– Мама, – яростно прошипела Маша, тревожно прислушиваясь к угрожающему гудению полосатой пчелы, таранившей стекло своим мохнатым тельцем. Еще немного, и она сообразит, что целесообразнее изменить траекторию полета и порезвиться в комнате. Этого Маша Князева, невзирая на панический ужас перед всеми без исключения насекомыми, никак не могла допустить. Даже ценой собственной жизни. А цена была именно столь высока, ибо от одной только мысли о схватке с шестилапым чудовищем сердце переставало биться, а по спине полз липкий страх, переходящий в панику. Схватив последний номер «Космо» и цепенея от накатывающего героизма на грани истерики, девушка замерла посреди комнаты. Пышные рыжие волосы, собранные в конский хвост, трусливо подрагивали, а веснушки, обильно рассыпанные по щекам, побледнели.

Причина ее грядущего подвига сладко, почти беззвучно посапывала в маленькой кроватке, выпятив в суровый мир беззащитно-розовую попу, удобно устроившуюся на двух крошечных пятках. Никита Алексеевич Князев, шести месяцев от роду, предпочитал смотреть послеобеденные сны именно в такой позе. В этой же позе он был запечатлен бесчисленное множество раз во всевозможных ракурсах, и Маша уже не знала, куда девать фотографии, которые все прибывали и прибывали. А как быть, если хочется запомнить каждый миг, каждое движение этого чуда?

В данный момент чудо, блаженствовавшее в стране Морфея, даже не подозревало о надвигающейся крылато-полосатой угрозе.

– Мама, – снова шепотом рявкнула Маша, обернувшись в дверной проем. Она боялась, что битва с пчелой будет неравной и Никита Алексеевич все же окажется укушенным. Ребенка следовало немедленно эвакуировать.

Разумеется, бабуля знать не знала о трагедии, и, скорее всего, принимала солнечные ванны в гамаке. Бабуля вообще была слишком молода и бесшабашна для роли, навязанной ей полгода назад.

Глава 1

Когда сияющая дочь сообщила Диане Аркадьевне, что та скоро обзаведется внуком, реакция была по-детски непосредственной и весьма неожиданной.

– Какой ужас! – всплеснула кольцами мадам Кузнецова. – Ты с ума сошла! Я не могу так! А что скажут люди?!

В этом вопросе была вся мама: от тщательно уложенных прядей на темечке до свежего педикюра. Разумеется! Не радоваться же молодой сорокачетырехлетней женщине тому, что у нее появится внук. Внук – это как первый седой волос, первая морщина, первый вставной зуб… В общем – настоящая беда. Еще вчера ее называли девушкой, кто обознавшись со спины, а кто и с хорошо продуманным подхалимажем, и вот…

– Какое несчастье, – резюмировала Диана Аркадьевна, не замечая перевернутого лица дочери.