Королевство Тени и Света (ЛП) - Монинг Карен Мари

Хотя теперь я знаю истинные имена Видимых, языком смертной я не могу призвать своих подданных, как не могла призвать и В’Лэйна/Крууса. Одно лишь это выдаст меня моему двору. «Она не полноценная королева», — будут шипеть они. «Она даже не может распоряжаться нашим присутствием», — будут смеяться они. И целую вечность станут прикладывать все усилия, чтобы убить меня.

Проблема в том, что я несу в себе силу, которая (если какой-то фейри заберёт её у меня) будет использована для порабощения и, скорее всего, последующего истребления людей. Я должна удержать власть и править фейри. Если я потерплю неудачу, я подведу весь мир.

Ну совсем небольшая ответственность для барменши из Джорджии.

Я бы вздохнула, но, похоже, забыла, как это делается. Время в этом месте заставило меня ощущать себя такой же бесплотной, как Синсар Дабх, когда та выскребла меня из собственной шкуры. Нет желания поесть или попить, сходить в туалет или размять затёкшие конечности. Я сидела, глядя внутрь себя, сортируя кучу файлов, и даже обнаружив много полезного, я не нашла о Песни Созидания ничего, кроме легенд, мифов и небылиц.

И всё же это было не совсем впустую. Я научилась делать пугающе ужасные вещи. Я освоила ассортимент древних омерзительных заклинаний. Я вновь вернула себе смертоносные кровавые руны вместе с жестоким набором другого оружия из арсенала королевы. Я знаю, как создавать охранные чары и барьеры, запомнила имена и места, историю фейри, владею таким пониманием Светлого Двора, какого у меня не было ранее. Я чувствую жжение магии в земле, могу умножать её и направлять ошеломительно жестокими способами.

К сожалению, передо мной стоят те же два выбора, что и в день, когда я сюда вошла: найти фейри, которому можно передать бремя власти и поверить, что они покинут наш мир и никогда не вернутся (а этого никогда не случится — наша планета как никогда богато пропитана магией, и к ней привязано средоточие их силы — они никогда не бросят это место по доброй воле), или выйти отсюда и пытаться править смертоносными фейри с помощью тех инструментов, которые имеются в моём распоряжении.

Если бы только Круус выжил. Никогда бы не подумала, что в моей голове промелькнёт такая мысль.

Мы с ним заключили Соглашение. Я пообещала передать ему силу королевы, как только мы спасём наш мир, а он в ответ пообещал убрать фейри с нашей планеты и никогда больше нас не тревожить.

Ах если бы.

Изначально я жаждала погрузиться в правление. Я довольно быстро осознала, что править фейри — это нескончаемая опасная работа, и как и с любой другой работой, которую мне приходилось выполнять, я помешалась на том, чтобы сделать это хорошо. Прощай, человечество. У меня не хватит на него времени.

То, что я обнаружила, не оставляет мне причин, чтобы оставаться здесь в уединении.

Я стала всем, чем могу стать, не будучи фейри. Надо признаться, я могу провести здесь ещё несколько тысяч лет за чтением файлов, но они могут научить, а могут и не научить меня ничему полезному. А в человеческом мире время не стоит на месте.

Отстранившись от своего внутреннего обучения, я обращаю взгляд наружу, приподнимаюсь на диване, потягиваюсь и поворачиваюсь, сгибаюсь и разминаюсь, заново знакомясь с собственным телом. Боже, как приятно двигаться, быть живой, дышащей женщиной с горячей кровью.

Кстати о горячей крови.

Бэрронс.

Тихое жжение его присутствия поблизости помогало мне сохранять рассудок. Не так давно я также почувствовала Риодана и Дэни. Дэни волновалась, так что я спроецировала короткое сообщение на экран её телефона. Поскольку я подвесила «Книги и сувениры Бэрронса» в облаках, я мало что ощущала помимо этого. Данная комната приглушает всё, что находится за её пределами.

Внезапно мне не терпится схватиться за ручку двери, ощутить её ладонью, дёрнуть, вырваться отсюда, быть материальной, вновь стать частью Дублина. Надеюсь, я не пропустила слишком много. Я понятия не имею, как долго пробыла здесь по смертному времени, и это беспокоит меня до глубины души.

Я встаю, готовя себя. Я не должна допустить, чтобы кто-то узнал, что я выяснила о своих лимитах, или что я понятия не имею, как воспользоваться Песней. Я должна убедительно делать вид, что у меня есть доступ ко всей Истинной Магии, и заставить Видимых верить, что я их смертоносная-в-гневе Верховная Королева. Править по доброте и справедливости — не вариант. Мой народ жесток, алчен и пресыщен. Как командовать варварами без варварства?

Это единственное, что может держать Светлый Двор в узде: страх. Если они почуют хоть намёк на слабость, они набросятся на меня как стая анорексичных Теней.

Я должна быть жестокой. Чудовищной. Безжалостной.

Делать вещи, которым я научилась, которые заставят их съёжиться у моих ног как выпоротых псов. Вещи, которые заставили бы съёжиться меня саму, но я не посмею.

«МАК».

Слово взрывается в моём черепе. Бэрронс ревёт его с такой спешкой в голосе, которую я слышала лишь в редких случаях.

В те разы, когда он верил, что я умираю.

Я не умираю.

Раз Бэрронс ревёт таким голосом… рискует прервать то, что я, по его мнению, всё ещё делаю здесь… это означает, что кому-то грозит смертельная опасность.

И этот кто-то очень важен для меня.

Глава 4

Я бессмертен

Во мне кровь королей[7]

Круус

— Готово, мой господин, — сказал принц, входя в лабораторию.

— Ты сделал, как я просил?

— Конечно.

— Ты столкнулся с какими-то сложностями во время выполнения задания?

— Нет.

— И как прошла твоя первая одиночная вылазка в мир смертных?

Маздан улыбнулся, его тёмные глаза сверкнули на лице, которое МакКайла Лейн узнает, если оно посетит её во снах… и оно определённо посетит, только в кошмарных вылазках по её подсознанию. Круус позабавился, применяя данный генетический штамм к своему принцу-Морфею, и это окажется мощным оружием. Люди и фейри всегда благожелательно реагировали на это лицо и форму (и с желанием, и со страхом), а Круус хотел для своих детей лучшего, что мог предложить мир.

— Куда более интригующе, чем Фейри, когда я подменил Котёл вашей копией. Смелее, чем выпускать даван-аллайх[8] в их мир. Царство смертных более изобильно и экзотично, чем я ожидал, — сказал Маздан. — Так много сна, так много дверей, которые можно выбрать.

Двери в их подсознательный разум. Круус завидовал способности, которой он наделил своего принца — власть над миром, которым не владел никто; миром, где лишь немногие могли бродить, не погружаясь в безумие. Он сам успешно ориентировался лишь по наружному периметру на протяжении недолгого времени — ровно столько, сколько требовалось, чтобы уложить в постель нужную ши-видящую. Он считал Маздана своим лучшим творением, принцем, способным просачиваться в Страну Снов и из неё, корректировать подспудные течения чей-то психики на той непредсказуемой, нейтральной, вечно изменяющейся территории.

Страна Снов была создана из космической материи ещё более загадочной, чем Песнь Созидания. Логика и физика там действовали иначе. То, что происходило в Стране Снов (если с этим хорошенько поработать в том, что люди называли «осознанными сновидениями»), могло оказать длительный физический и эмоциональный эффект на спящего в Стране Бодрствования, внедряя убеждения, сбивая с толку сердце, даже обрывая жизнь смертного.

Он дал каждому из своих принцев способности, которые безмерно полезны для него — пусть он ими не обладал, но он ими повелевал.

— И тебе понравился Честер?

Глаза Маздана заблестели.

— Это был подлинный пир. Напиваясь, они быстро поддаются дремоте; их умы податливы и слабы.

— Ты видел Риодана?

— Видел.

— И он поверил, что ты Иерихон Бэрронс?

Принц склонил голову.

— Поверил.