Последний поцелуй (ЛП) - Клэр Джессика

При этих словах я поворачиваюсь и ухожу в третью спальню. И хотя эта комната с кабинетом была моей, похоже, Наоми предпочитает именно её. Почему бы просто не прислушаться к её просьбам в этом вопросе?

– Ванная комната, – её заявление останавливает меня.

– Что?

– Я не приглашала тебя наблюдать за мной в спальне. Это другая комната. Я предлагала тебе смотреть на меня в душе. Там вода. И туалет. И вкусно пахнущие вещи. Пар. Это другая среда. Окружающая среда приводит к разным результатам. Сейчас меня не интересует спальня, может быть, позже. Но ты говоришь, что предпочитаешь спальню? Ты упоминал её и до этого. Она больше подходит для наблюдения за такими вещами?

Её слова застают меня врасплох, что ещё хуже, я начинаю воображать, как она ласкает свои большие груди, втирая в них масла, лосьоны и мыло. Не сложно представить воду, стекающую по её изгибам, капающую вниз, чтобы зацепиться за светлые волоски между её ног.

Я пересекаю уже половину комнаты прежде, чем осознаю, что она снова поймала меня. Наоми умна, и не только в компьютерах.

– Ты очень красноречива. Я это запомню.

Отвесив формальный поклон, со стуком каблуков разворачиваюсь и желаю ей спокойной ночи.

Я не был готов к тому, что Император окажется женщиной. Поддельные паспорта и удостоверения, которые я привёз, сгодятся только для мужчины. В своей комнате я достаю их, обругивая каждое. Самый низкий из них всё равно выше, чем Наоми, так что переодевание её в мужчину не сработает.

Эта не та проблема, которую я не смогу решить. Рио – туристический город. Люди повсюду, следовательно, паспорта доступны везде.

Я засовываю пару тонких резиновых перчаток в карман и нож в ботинок.

– Куда ты идёшь? – спрашивает меня Алексей, когда я выхожу в холл.

Я холодно отвечаю, ведь то, что он внимательно следит за мной, необычно.

– Наружу.

Он знает, что лучше не спрашивать разъяснения, но его взгляд заставляет волосы на моей шее шевелиться. Он сильный и расчётливый. Я бы не стал иметь с ним дело, но мне нужно, чтобы кто-то присмотрел за Наоми, пока меня нет.

– Я скоро вернусь, – говорю я ему, отчасти предупреждая.

Он кивает в ответ.

Отель, в котором мы поселились, слишком шикарен для туристических групп, моей новой цели. Я спускаюсь к пляжу и иду вдоль отелей на пляжной линии, выискивая автобус, прибывший из аэропорта. В третьем отеле я нахожу идеальную цель. Экскурсовод занят тем, что собирает людей внутри. У одного из пассажиров громко лает собака. Водитель прислоняется к передней части автобуса и курит со швейцаром из отеля.

Одна из пассажирок роста, как Наоми. К счастью, её сумочка брошена на чемодан, пока она гоняется за годовалым ребёнком. Я залезаю в багажное отделение автобуса, перекидывая чемоданы. Если меня заметят, то, решат, что я из их группы.

Когда добираюсь до чемодана матери, я просто ухожу и сажусь в ожидающее такси. Внутри сумочки я нахожу паспорт американки с именем Карен Браун. У неё тёмно-каштановые волосы, и тот же рост, что у Наоми. Идеально.

Одежда в чемодане тоже подойдёт. Довольный, я даю водителю адрес отеля.

Вернувшись в отель, я отправляю чемодан и паспорт в самолёт, ожидающий нас. Наверху в номере Наоми всё так же сидит за компьютером. Алексей мерит комнату шагами. Я ухожу в свою комнату, ощущая беспокойство.

Я не слышу ни звука от Наоми, звукоизоляция в этом номере слишком хороша. Именно поэтому мы и выбрали его из всего номерного фонда отеля. Здесь только один вход, и никто не услышит, что мы делаем. Но теперь я желаю, чтобы стены стали тоньше, а пространство уменьшилось. Интересно, у неё кожа ещё влажная после душа. А когда она мыла между ног, задержалась ли она там, представляя мои прикосновения.

У меня плоть крепчает и готовится к действию. Я говорю себе, что так действует адреналин от кражи, но это всего лишь очередная ложь самому себе, и быстро натягиваю кроссовки и шорты.

– Что с тобой? – спрашивает Алексей, присоединяясь ко мне в тренажёрном зале, где я ищу физического освобождения.

– Я прячусь, – признаюсь я.

Пот стекает мне на лоб. Не прерывая ходьбы на дорожке, я протираю лицо футболкой, чтобы пот не залил глаза.

– От девчонки? – ухмыляется он.

Она непросто девчонка. Она искусительница с сочными грудями и пышными формами. Я – человек, которого никогда не привлекали ни женщины, ни мужчины, не могу перестать о ней думать. Час тяжёлых упражнений, а я всё ещё чувствую боль в яйцах из-за девушки.

– Она опасна, – говорю я ему. – Держись от неё подальше.

Не хочу, чтобы Алексей попал в её паутину. Он не такой сильный, как я. Простого жулика она одним пальцем поставит на колени и заставит умолять его стать её рабом. Я предупреждаю его не потому, что берегу её для себя, а потому что хочу обезопасить его.

– Она маленькая штучка, – издевается он. – Её мастерство связано только с технологическими вещами. Я могу разоружить её, стоя на коленях с завязанными глазами.

– Не стоит её недооценивать, – говорю я. – Вспомни, что Сергея убила девушка.

Алексей немедленно собрался. Но Алексей не знает, что Сергей был привязан к стулу, когда его застрелили. Он считает, что бывший член Братвы Николай Андрюшко отомстил за убийство своего и моего наставника Александра Крынкова. И что после, Николая убил я. Вот, только смерть Николая – ещё один мой обман, потому что сейчас он живёт в Северной Америке под поддельной личностью с любовью всей его жизни.

Алексей раздумывает над моим предостережением и спрашивает.

– Что ты будешь делать, если она не найдёт Мадонну?

– Она найдёт.

– Но что, если нет? – давит он.

Алексей когда-то был другом, возможно, моим единственным другом. Мы много повидали вместе, и мне хотелось бы доверять ему, но его преданность под сомнением. Мы все делаем то, что должны, чтобы выжить. Я не препятствую никаким его действиям против меня, но не проявлю слабости или сомнения.

– Значит, мы вернёмся, и со временем члены Братвы поймут и оценят непринуждённую жизнь, которую принесёт им новое направление наших деловых интересов.

– Самодовольство опасно.

– Для них, Алексей. Мы всегда будем бдительны, – я нажимаю кнопку остановки беговой дорожки. – Поспи немного. Я понаблюдаю за нашей добычей несколько часов.

Алексей кивает, как хороший солдат спешит отдохнуть, чтобы сменить меня через восемь часов.

Я организовываю себе водку с соломинкой и салфетками прежде, чем отправится в ванну.

Быстро принимаю холодный душ и не закрываю глаза, а подставляю лицо под жалящие струи ледяной воды. Каждый раз, когда мои веки смыкаются, я думаю о Наоми. О ней в душе под струями воды, о том, как она касается себя. Если бы у меня было больше самообладания, я мог бы наблюдать за этим. Но в тот момент я испугался, что она съест меня, как волк. Отвернувшись, я ищу контроль в одиночестве.

«Она опасна», – предупредил я Алексея. Но в действительности предупреждение нужно мне. Я считаю её слишком интригующей, поэтому она представляет опасность для меня и моей миссии. Потому что я не так уж сосредоточен на картине или на моей сестре Кате. Вместо этого, я думаю о том, сколько оттенков золота и пшеницы спрятано в её волосах. Или о том, из каких озёр сделаны её глаза, что стали такими синими.

У меня ломит руки от желания прикоснуться к её груди, взять её в рот... чёрт. Я жажду сосать её грудь, её соски, пока они не станут твёрдыми и жёсткими.

Тонкая шерсть моих брюк становится слишком плотной, а член упирается в бельё. У меня никогда не было такой реакции на женщин. Я не лгал, когда говорил Наоми, что не люблю, когда меня трогают. Обычно человеческая привязанность отталкивает меня. Но в своих мыслях я снова и снова возвращаюсь к ней, где мы гладим друг друга, целуем и трахаем.

Потирая рукой лицо, пытаюсь выбросить эти мысли, но они вновь всплывают среди моих целей и забот.

Я обнаруживаю, что в гостиной никого нет. Свет приглушён, а компьютер шумит. На экране я вижу строчки и линии бессмысленных цифр и букв, перемешанных друг с другом. «Un peu», – ответил я, когда она спросила, говорю ли я по-французски. Я говорю на многих языках, но компьютерный код не один из них. Я должен научиться. Этот пробел в знаниях угрожает мне.