Мудрость Хеопса - Нагиб Махфуз

Казалось, время остановилось. Солдат продолжал допрашивать Зайю, задерживая ее отъезд. Что, если один из них поднимет крышку ящика и заглянет в него, желая выяснить, что внутри? Что, если ребенок закричит или расплачется?

— Лежи спокойно, сын мой… — шептал жрец, не сводя глаз с повозки. — О владыка, пусть Руджедет вложит свой сосок тебе в рот. Один твой вздох может стать для вас смертным приговором… Владыка наш, мое сердце разрывается, моя душа возносится к небесам…

Внезапно жрец замолчал. Его глаза широко раскрылись, и он шумно выдохнул — на сей раз от переполнившего его счастья.

— Хвала тебе, о Ра! — рыдая, говорил Монра. — Они разрешают повозке ехать. Именем Ра, да полетит она на крыльях к своему убежищу! Хвала тебе, о милосердный владыка!

5

Жрец прекрасно понимал, что опасность вовсе не миновала, что его самого ожидают страшные трудности. Ощущение радости и облегчения длилось всего несколько мгновений. Медленно подойдя к столу, он взял серебряный кувшин, налил себе из него кристально-чистой холодной воды, чтобы утолить жгучую жажду. Однако вскоре до ушей Монры долетел шум той могучей силы, которая прибыла во двор храма с жестоким намерением убить новорожденного, только что побывавшего на расстоянии всего в два поклона от неминуемой гибели. Испуганный слуга доложил жрецу, что отряд царской стражи занял весь дом и поставил охранников на все выходы. Потом прибежал другой слуга, сказав, что командующий фараоновым войском приказывает верховному жрецу немедля спуститься вниз.

Собрав все свое мужество и стараясь казаться спокойным, Монра накинул на плечи свою священную мантию и надел жреческий головной убор. Он спустился по лестнице, размеренным шагом покинул покои, всем своим видом демонстрируя истинное достоинство и величавость самой важной религиозной персоны города Он. С полным осознанием своего авторитета жрец остановился на пороге приемной залы, окинув взглядом солдат, неподвижно стоявших у дверей, словно застывшие изваяния. Подняв руку в знак приветствия и не обращаясь к кому-то в отдельности, Монра сказал:

— Приветствую вас. Да благословит вас бог Ра, творец вселенной и создатель жизни.

Ему ответил громкий властный голос:

— Это мы приветствуем тебя, о жрец священного Ра.

При звуке этого голоса Монра содрогнулся. Он стал искать его владельца, пока не остановил взор на колеснице в центре войска, выстроившегося в каре. Осознав, что к нему прибыл сам фараон Хуфу, жрец вышел во двор. Когда колесница фараона подъехала к нему, Монра распростерся перед ней ниц.

— Мой повелитель, фараон, сын владыки Хнума, свет восходящего солнца, даритель жизни и сил, — с дрожью в голосе произнес он. — Я, мой господин, молю бога, чтобы он вдохновил ваше великое сердце простить мое невежество и дерзость и смилостивиться надо мной.

— Я прощаю ошибки благородных людей, — сказал царь.

С трепещущим сердцем Монра спросил:

— Почему мой господин удостоил своим присутствием мою скромную обитель? Пожалуйста, проходите. Мой дом — ваш дом.

Улыбнувшись, фараон сошел с колесницы. За ним последовал принц Хафра с братьями, визирь Хемиун, командующий Арбу и архитектор Мирабу. Жрец шел впереди, а царь в сопровождении принцев и подданных — чуть сзади, пока они все не остановились в приемной зале. Хуфу уселся в центре в окружении своей свиты. Монра попытался уйти, сославшись на необходимость приготовить дворец к приему царя, но фараон сказал ему:

— Мы освобождаем тебя от обязанностей гостеприимного хозяина. Мы приехали по чрезвычайно важному делу и не можем тратить время попусту. У нас его нет.

Жрец учтиво поклонился.

— Как будет угодно вашему величеству. Я всецело в распоряжении моего господина.

Хуфу устроился в кресле поудобнее и своим пронизывающим, вселяющим ужас голосом спросил жреца:

— Ты один из самых знатных людей нашего царства, располагаешь и знаниями, и мудростью. Поэтому скажи мне: для чего боги возводят фараонов на трон Египта?

— Боги избирают их среди своих сыновей, одаряя божественным духом, чтобы те привели нацию к процветанию и осчастливили верующих, — с достоинством ответил Монра.

— Хвалю за столь прекрасный ответ, — милостиво улыбнулся фараон, — ибо каждый египтянин стремится к благополучию и процветанию. Но фараон — дом бога. Он несет на своих плечах бремя забот о людях и молится за них владыке, даровавшему ему власть. Тогда скажи мне, что должен делать фараон, воцарившись на троне?

Монра храбро ответил:

— Воцарившись на троне, фараон должен поступать так же, как поступил бы любой верующий человек, получив священный дар от щедрых богов. То есть выполнять свои обязательства, пользоваться данными ему правами и защищать своей честью то, что должно защищать.

— Отлично, добродетельный жрец! — удовлетворенно воскликнул Хуфу, хлопнув в ладоши. — Так просвети же меня, а что должен делать фараон, если кто-то самовольно — и без всякого на то права — вдруг посягнет на его трон?

Сердце отважного жреца учащенно забилось. Он точно знал, что ответ на этот вопрос определит его дальнейшую судьбу, но, как благочестивый священнослужитель, решился сказать правду:

— Тогда его величество должен уничтожить тех, кто посмеет замыслить недоброе против него.

Фараон улыбнулся. Глаза принца Хафры зловеще сверкнули.

— Отлично, отлично!.. Ибо если он не сделает этого, то предаст свой статус наследника владыки, забудет свою божественную веру и лишится доверия верующих, — лицо царя посуровело, выражая решимость, с которой можно было бы сдвинуть горы. — Услышь же меня, жрец. Тот, кто угрожает трону, был найден.

Монра оцепенел.

— Судьба по своему обыкновению посмеялась над нами, — продолжил Хуфу, — и произвела на свет младенца мужского пола.

— Мальчика, ваше величество? — дрогнувшим голосом спросил старый жрец.

В глазах фараона вспыхнул гнев.

— Жрец, как ты можешь притворяться, будто ничего не знаешь? — закричал он. — Ты так хорошо говорил о честности и вере, но почему же, стоя прямо перед своим господином, позволяешь лжи закрасться в свое сердце? Ты наверняка догадываешься, почему мы приехали сюда! Потому что ты — отец этого ребенка, а также его пророк!

Кровь отхлынула от лица жреца, и он покорно сказал:

— Мой сын — всего лишь крохотное дитя. Ему несколько часов от роду. Разве он может угрожать вашему трону?

— И тем не менее он уже стал послушным орудием в руках судьбы, которой все равно, кто ее игрушка — взрослый или младенец.

Чудовищный ужас овладел всеми. Люди старались не дышать, ожидая того слова, которое пустит стрелу смерти в несчастливое дитя. Терпение покинуло принца Хафру. Его злое от рождения лицо ожесточилось еще больше.