ГИТЛЕР, Inc.Как Британия и США создавали Третий рейх - Гвидо Препарата

Со стороны Германии это было совершенно верное предпо­ложение, но из него снова были сделаны неверные выводы; немцы опять фатально недооценили Британию. В 1909 году Гер­мания выступила с двумя контрпредложениями: сначала, в апре­ле, дипломаты с Вильгельмштрассе*

На этой улице расположена рейхсканцелярия и министерские здания; в переносном смысле Вильгельмштрассе — министерство иностран­ных дел.

предложили, чтобы сторо­ны заключили военно-морскую конвенцию на том условии, что Британия сохранит «дружественный нейтралитет» в случае, ес­ли Германия окажется в состоянии войны на континенте. Дру­гими словами, рейх потребовал, чтобы в случае войны Брита­ния играла роль пассивного наблюдателя. Вторая попытка последовала в декабре. Немцы снова предложили ограничить тоннаж в обмен на британский нейтралитет и соглашение о фиксированном соотношении сил флотов. Британия ответи­ла отказом на оба предложения. Больше того, британское пра­вительство решило строить по два дредноута на каждый новый немецкий военный корабль.

Еще одно, на этот раз последнее предложение было сделано и России в 1911 году во время переговоров в Потсдаме. Эти пе­реговоры официально были посвящены урегулированию про­никновения немецкого капитала на Средний Восток и продол­жались несколько месяцев: Германия заявила, что прекратит австрийские интриги в Восточной Европе, если Россия откажет­ся от поддержки британской политики, враждебной Германии.

Кайзер получил отрезок железной дороги в Месопотамии; другие участки разделенной, построенной по дальновидному и величественному немецкому плану дороги были по дешевке уступлены Британии и Франции. Но Вильгельм так и не сумел добиться от России гарантий нейтралитета.

Таким образом, еще одна, последняя возможность дипло­матического маневра была исчерпана. С этого момента Евро­па вступила на тропу войны. Чем лихорадочнее кайзер искал способы ослабить тройственную Антанту, тем больше Британия укрепляла ее: в 1912 году Британия подписала секретную воен­но-морскую конвенцию с Францией, а последняя заключила та­кое же соглашение с Россией. Втайне, без ведома обеих палат парламента и большинства министров, министр иностранных дел лорд Грей обменялся серией писем с французским послом Камбоном, в которых — на основании военных соглашений, раз­работанных генеральными штабами обеих стран, — Британия в случае войны брала на себя обязательство выступить на сторо­не Франции (33).

В это же время германский генеральный штаб усиленно за­нимался усовершенствованием и доводкой плана Шлиффена*.

План был назван но имени графа фон Шлиффена, начальника генерального штаба с 1891 по 1905 годы.

План был разработан в 1905 году, а затем, после 1906 года, дора­ботан преемником Шлиффена Гельмутом фон Мольтке-младшим, племянником генерала, одержавшего славную победу под Седаном в 1871 году.

Согласно плану, войну следовало начать одним мощным уда­ром. Шлиффен исходил из предположения, что Германии при­дется воевать на двух фронтах: на Западе с Францией, а на Востоке — с Россией; первую надо было сокрушить до того, как Россия завершит мобилизацию. Необходимо было избежать лю­бого затяжного конфликта, который истощил бы и без того ограниченные ресурсы воюющего рейха; вместо затяжной воины следовало — оказывая упорное сопротивление на Востоке — дер­жать основные силы против Франции для того, чтобы осущест­вить жемчужину стратегического плана: «правое крыло армии полукруглой дугой проходит через Голландию и Бельгию и запад­нее Парижа выходит во фланг и тыл французских армий» (34).

Британская разведка получила в свое распоряжение этот план в его мельчайших подробностях. «Никто в Берлине не знал, что план Шлиффена стал достоянием штаба французской армии еще в 1906 году благодаря изменнику, нанятому за шесть­десят тысяч франков» (35).

Действительно, Бельгия должна бы­ла стать краеугольным камнем дипломатического предлога для вступления Британии в войну.

Британия рассчитывала на то, что Германия неминуемо нару­шит бельгийский нейтралитет, как только фон Мольтке запустит машину своего блицкрига. Уже в 1906 году чины британско­го генерального штаба осуществляли полномасштабное тайное сотрудничество со своими бельгийскими коллегами. Проводи­лись штабные игры с имитацией развертывания британского экспедиционного корпуса на континенте — действительно, был план направления на континент такого корпуса под командова­нием сэра Джона Френча для помощи французским армиям, ко­торым придется отражать наступление немцев на Париж. Об­щество никогда не ставилось в известность об этих планах (36).

С тех пор (с 1911 по 1914 год) кризисы следовали друг за дру­гом непрерывной чередой (37); инциденты в Северной Афри­ке, политические интриги и перетягивание каната на Балканах, предупреждения, вызывающие ноты и ответные заявления сы­пались со всех сторон.

К весне 1914 года Антанта была готова захлопнуть герман­скую мышеловку. 29 мал 1914 года техасец Эдвард Хауз, главный советник президента Вильсона, «серый кардинал» и тайный вдохновитель англо-американского пакта, сообщал из Европы: «Как только будет получено согласие Англии, Франция и Россия выйдут к границам Германии и Австрии» (38).

«Полезные идиоты» из Сараево

Теперь было достаточно какого-либо повода или «инцидента», чтобы зажечь великий костер давно сдерживаемой враждебнос­ти в самом сердце Европы. Для того чтобы высечь искру, от ко­торой займется пламя войны, требовался вовремя совершенный «террористический акт». Кроме того, надо было найти подходя­щего террориста. Последнего легко отыскали в неприметной фигуре сербского студента Гаврило Принципа. Повод? Сараево.

28 июня 1914 года законный наследник австрийского престо­ла эрцгерцог Фердинанд и его супруга София прибыли с официальным визитом в столицу новой провинции.

Совершив акт возмездия за одностороннюю аннексию Авст­рией Боснии и Герцеговины, на которую претендовала и Сер­бия, некий Габринович и помогавший ему Грабец (бойцы тайной сербской организации с предположительным названием «Черная рука», чьим девизом было «Единство или смерть!») бросили бомбу в экипаж, в котором находились их высочества, но промахнулись.

Бомба взорвалась, ранив нескольких прохожих, а кортеж проследовал своим запланированным маршрутом (39). Когда

прием в городской ратуше подошел к концу и эрцгерцог с супру­гой садились в автомобиль, к его правой стороне без помех при­близился третий участник акции Гаврило Принцип; подойдя вплотную к машине, он выстрелил из пистолета в эрцгерцога и его супругу, убив обоих на месте.

Всем трем «террористам» не было в тот момент и двадца­ти лет.

Инцидент, который должен был пустить в ход сложную сис­тему союзов, ввергнув их участников в кровопролитную бойню, наконец случился.

Это действительно типичный случай терроризма: а именно акт насилия, в лучшем случае лишенный какой-либо внятной политической цели или мотива, а в худшем, поскольку вызывает куда более кровавые репрессии, приносит большой вред самим террористам. Террористический акт обычно принимает форму картинного подвига, способного поднять волну общественного возмущения и, соответственно, дать противоборствующим сто­ронам повод начать войну. Отыскание террористов никогда не было проблемой: потенциальные террористы всегда присутст­вуют в низах общества, представляя собой рыхлое сборище от­чаявшихся людей, которых можно легко обучить, снабдить и должным образом сориентировать, чем, как правило, занима­ются тайные службы родных стран террористов.

Таким образом, при поверхностном взгляде мы имеем бес­смысленное преступление; но по сути это политический гамбит, хорошо где-то спланированный. Где? Хотя считается, что на убийство эрцгерцога этих юных студентов тайно толкнула серб-

екая разведка, «реальным организатором заговора стал русский военный атташе полковник Виктор Артамонов, который еще раньше говорил чинам сербской военной разведки: «Действуй­те. Если на вас нападут, в беде вас не бросят» (40).

В целом искусство террора заключается в подпольном (го­сударственном) создании и поддержке фракционных группи­ровок: скажем, «этнической армии освобождения» или ра­дикальных полувоенных формирований, авангард которых переменный состав — насчитывает столько Принципов, сколько находится людей, готовых отправиться в тюрьму или на висели­цу. В то же время более высокий, привилегированный уровень этих организаций состоит из офицеров разведки, занимающих­ся дезинформацией, организацией операций и их прикрытием, и из наемных «консультантов» — тоже офицеров спецслужб, на­ходящихся «на жалованье» других государственных учреждений (иностранных или отечественных), или бывших солдат удачи, имеющих опыт в таких делах, как набор новых рекрутов, финан­совые махинации, подрывная деятельность и подобные методы дестабилизации.