Куриный бульон для души. Я решила – я смогу! 101 история о женщинах, для которых нет ничего невозможного - Эми Ньюмарк

– Я не хотела, чтобы это случилось с моей дочкой – ну, ты понимаешь, чтобы ее воспитывала не собственная мать, – говорила она, и по ее лицу текли слезы. – Клянусь, как только выберусь отсюда, я стану лучше.

Я начала думать о собственных детях – о том, что из-за пьянства они сейчас не со мной. О том, что подвергала их серьезной опасности. Так ли сильно я отличаюсь в этом от Саманты? Имею ли право осуждать ее или поучать?

Родной дядя начал растлевать Саманту с трех лет.

Король Икс сказала, что познакомит меня с другими женщинами, когда мы в семь часов выйдем «на прогулку». Я немного нервничала, не зная, чего ожидать от этого знакомства, но мне казалось, что, поскольку на моей стороне Король Икс, ничего страшного со мной не случится.

В семь часов дверь камеры распахнулась – так же внезапно, как выпрыгивает чертик из табакерки. Ее лязг был резким и ошеломляющим.

– Пошли. Давай сделаем это, – сказала Король Икс.

Я боязливо вышла вслед за ней в общую зону. Там меня представили примерно пятнадцати женщинам, многие из которых были совершенно обычными – точь-в-точь как я сама или моя младшая сестра.

– Слушайте все, это миссис Кларк! Она моя новая сокамерница. Она крутая. Будет рассказывать нам о Шекспире.

Я познакомилась с малышкой Лили, хрупкой женщиной с длинными рыжими волосами и конопушками. Ее взяли с поличным на производстве метамфетамина. Она выросла в благополучной семье и не могла и подумать, что когда-нибудь станет наркоманкой. Но попробовав метамфетамин в коллежде, на вечеринке за компанию, она продолжила периодически им баловаться, пока не заметила «положительный» эффект. У нее появились силы и энергия учиться, подрабатывать, а потом еще и веселиться всю ночь. К тому же она начала худеть, что было весьма кстати, потому что все детство над ней смеялись из-за пухленькой фигуры. Я сказала ей, что у меня есть дочка по имени Лили – младшенькая. И что для каждого из своих детей я придумывала песенки, которые пела, когда укачивала их на руках. И спела ей свою песенку для Лили: «Лили, Лили, моя любимая. Лили, Лили, доченька моя. Мой цветочек маленький на большой воде, точно-точно знаю я, больше нет таких нигде».

– О-о-о, миссис Кларк! Мне так нравится эта песенка! А для меня вы песенку придумаете?

– Да, миссис Кларк, – подала голос Юрика, очень худенькая чернокожая девушка с длинными косами, – а мне сочините детскую песенку с моим именем?

Меня захлестнула нежность к этим двум молодым женщинам. Все, что я прежде думала о женщинах-заключенных, начало рассыпаться и разваливаться. Они не были злыми, или жестокими, или испорченными.

Со временем нас перевели в блок М, где можно было выходить в общую зону с десяти утра до полудня, с двух до четырех дня и с шести до восьми вечера. В эти часы я познакомилась со Стейси, пожилой женщиной-врачом. Она приобрела зависимость от обезболивающих и была поймана на выписке фальшивых рецептов. Ее приговорили к одному году тюрьмы.

Я познакомилась с Лори, Табитой и Лидией. Все они были зависимыми от героина и торговали своим телом, чтобы покупать наркотики. Я познакомилась с чудесной латиноамериканкой по имени Мария. Она вела курсы по изучению Библии с двух до четырех. А еще она рисовала красивые поздравительные открытки и обменивала их у других заключенных на сладости или шампунь. Я познакомилась с Кексиком и Ти-Ти, которые обожали делать себе и другим заключенным невероятно сложные прически из косичек. Еще мне очень понравилась Сара, которую поймали на краже подгузников. Сара обладала ангельским голосом и пела лучше многих популярных исполнительниц.

Примерно 90 % женщин, с которыми я познакомилась в тюрьме, были зависимы либо от наркотиков, либо от алкоголя. Я приняла решение пройти курс лечения, когда выйду из тюрьмы.

– Ты же меня не забудешь, нет? – говорила Король Икс, когда мы с ней вместе в последний раз вышли за дверь камеры.

– Нет, Король Икс, я тебя никогда не забуду! – со слезами воскликнула я. – Ты прекрасная женщина с прекрасным сердцем. Давай, будь Супермамой для своей маленькой дочурки! Ты ей нужна.

После тюрьмы я провела девять месяцев в «Бетани-Хаус II», центре реабилитации для женщин, где научилась применять программу 12 шагов, узнала, как справляться с депрессией и тревожностью без ущерба для здоровья и жизни, а самое главное, научилась любить и прощать себя.

Эти женщины изменили мой мир. Позволили понять: то, что мы совершаем ошибки, еще не делает ошибкой нас. Я научилась отказываться от своих предубеждений и начала понимать красоту и потенциал каждой женщины вне зависимости от ее прошлого. И именно в этих уроках я впервые в жизни обрела истинную свободу.

Больше не могу!

В каждом из нас кроется глубокая мудрость, но иногда мы не знаем, что она у нас есть.

– Как бы я ни старалась, я просто не успеваю, – призналась Джули – и расплакалась. – У меня нет сил, ни физических, ни душевных. Прошлой ночью Чарли почти не спал. По всему дому горы грязного белья. Я уже который день не могу принять душ. И не помню, когда я в последний раз смотрела детям в глаза – по-настоящему смотрела.

Ее голос дрожал, по лицу текли слезы.

Я вручила Джули коробку с салфетками. Некоторые посетительницы ретрита[3] прозвали эту коробку с салфетками «костылем для разговоров». Когда приходило время рассказывать, вместе со словами неизбежно лились и слезы. В прошлый раз Джули от салфеток отказалась, заявив, что плакать не будет. Но теперь приняла их с благодарностью.

Это был пятнадцатый по счету ретрит, который я проводила для матерей маленьких детей. Я могла по пальцам пересчитать мамочек, которые не плакали, когда приходило их время делиться наболевшим. Господь свидетель: я не так уж часто плачу, но за время материнства плакала больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Пять лет назад я проплакала целую неделю. Моим детям было тогда восемь, шесть и два года. Как правило, они вели себя послушно, и я вполне справлялась с материнскими обязанностями, но в ту неделю все шло наперекосяк. Их капризам и истерикам не было конца. Казалось, они вдохновляли друг друга вести себя все хуже и хуже. Это было похоже на настоящую бурю. Я казалась себе полной неудачницей – и как мать, и как человек. Мне хотелось навсегда убежать от своей жизни!

В конце той невыносимой недели муж сказал мне:

– Уходи. Просто уйди, побудь где угодно. Столько, сколько тебе нужно. Я здесь буду держать оборону.

Ему не пришлось повторять дважды. Я схватила свой дневник, Библию и ключи от машины и выбежала за дверь.

В конечном итоге я оказалась в ретрит-центре в 25 минутах езды от своего дома. Не то чтобы я сама решила туда пойти; скорее, меня что-то вело. В здание я вошла только для того, чтобы спросить разрешения побыть на территории. И все остальное время, которое провела там, бродила по этой Божьей красоте.

Я гуляла по лабиринту под открытым небом, петляя по его рисунку, запутанному, как мои мысли. Я бродила по пешеходным тропкам, едва обращая внимание на растущие повсюду деревья и цветы. Наконец, дошла до открытой часовни на берегу озера. Сидя там, лицом к кресту на фоне озера Кочичевик, я плакала, писала в дневнике и молилась. И снова плакала, писала и молилась.

Я чувствовала себя скороваркой, с которой наконец сняли предохранительный клапан. Три полных часа я просидела на той скамье, позволяя всем чувствам разочарования, отчаяния, растерянности и фрустрации свободно выливаться из меня.

Возвращаясь к машине, я с изумлением поняла, что чувствую себя легкой и свободной, как птичка. Мне не терпелось вернуться в свою материнскую жизнь, хотя я буквально убежала от нее считаные часы назад.

По пути домой мне пришло в голову, что каждой матери на свете необходимо то, что только что пережила я. Место, где они могут выговориться или побыть в уединении. Тогда и родилась идея ретрита, который я назвала «Мозаика Веры».

Вечером (когда есть возможность оставить детей с мужем) молодые мамы приезжают в ретрит-центр. После объявления темы вечера и расслабляющей медитации мы все ненадолго расходимся, чтобы побыть наедине с собой. Кто-то пьет вкусный кофе, кто-то гуляет по территории, кто-то полулежит на креслах-мешках. Далее мы садимся в круг, и каждая мама по очереди выговаривается. При этом никто никого не перебивает.

Это важное правило, ведь женщины всегда перебивают друг друга. Обычно мы делаем это с самыми благими намерениями – поддержать, дать совет, поделиться похожими историями, чтобы доказать, что мы понимаем собеседницу, что нам не все равно. Но когда мы перебиваем человека, мы сбиваем его с пути к открытию.

Я искренне верю, что большинство ответов, которые нам нужны, уже есть где-то глубоко внутри нас. Но шум и хлопоты жизни заглушают их шепот. Если же (и когда) нам удается улучить минутку тишины и покоя, мы уже настолько обессилены, что нам не хватает уверенности в себе, чтобы поверить в те ответы, которые мы слышим.