Пикник с покойником - Алена Смирнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Поль, заглохни, — попросил Сергей Балков.
— Предатель, — вывернулась я, преодолев искушение вцепиться зубами в его ладонь.
Лейтенант отшвырнул меня подальше от грубого типа и принялся его умасливать:
— Не горячись. На улице льет дождь. Куда пенсионеров в шоковом состоянии гнать? Через десять минут друг заедет, уберемся.
— Если не поторопитесь, мои телохранители из вас отбивных понаделают.
— Понял…
Как я презирала труса Балкова в эти минуты. О несоблюдении им некоторых формальностей при проникновении в дом не подумала и никак не могла взять в толк, почему он не предъявляет удостоверение. А Сергей снял трубку, набрал номер и запричитал:
— Боря, у нас такая непруха…
Минут восемь канули в вечность, и в дверь позвонили.
— На выход, народ, — бодренько пригласил Борис Юрьев. — Говорят, вас из оскверненной квартиры надо вызволять.
— Боря, дай ему в морду, — потребовала я.
— Сережке? — уточнил Юрьев с ехидцей.
— Ему я сама врежу, чтобы не толкался.
— Наслаждение получу при виде, — пообещал Борис и стал теснить меня к выходу, шепча: — Проводи друзей, Поля. Там Виктор Николаевич бугаев в «мерсе» шерстит. Вспомнил, что ты здесь, и захотел помочь. Но его…м-м-м… практическая сметка очень пригодилась. Я за Серегой послежу. Я взорвалась:
— Вдвоем на одного полезете?! Чем же вы лучше гада, грозившего нам расправой охранников?
— Теперь, когда мои подопечные в безопасности… вот теперь и посмотрим, чего ты стоишь без телохранителей, — услышала я предложение кровожадного Балкова.
Однако не сумела адекватно отреагировать, потому и испепеляла Юрьева взглядом.
— Поля, — с непривычным спокойствием вдалбливал мне Борис, — Сергей у нас парень основательный. Он всегда стремится к совершенству, к идеалу стремится. Достал его этот мудак. Я должен проследить, чтобы коллега бритоголового по стенке не размазал. Мужик ведь и впрямь владелец жилплощади.
И тут до меня дошло. Балков не затевал потасовку при мне, при Нинели Михайловне и Давиде Григорьевиче. Зато сейчас отведет душеньку. А мне не по нраву роль общественного контролера. Поэтому сообщила Борису:
— Жду в машине. Но ты не сильно гаси Сережины инстинкты.
— Злые, безжалостные создания эти бабы, — помрачнел Юрьев.
Нинель Михайловна и Давид Григорьевич запросились в гостиницу, чтобы побыть наедине с горем. Но в итоге остались у меня. Я спустилась к Вику и до утра ревела. Полковник утешал меня, как мог, — даже совестно стало за его бессонницу.
— Я найду убийцу Зингера, детка, — принялся бредить на рассвете Измайлов.
— Я сама, будь я проклята, — ляпнула я.
— Умоляю, не вмешивайся. И главное — без журналистов. Дело щекотливое, скандальное, его неимоверно раздуют, — занудил полковник.
Я не стала спорить, а приготовила форшмак по рецепту матушки Левы. Сонный Измайлов отрезал чудовищной толщины ломти булки и накладывал на них селедочный фарш в масштабе один к трем. И правильно: если «боевая подруга» не дает сомкнуть глаз, надо наедаться на неделю вперед. Здоровый подход к жизни.
Менты были не правы. Они упорно подозревали Леву Зингера в краже секретов Кости Ерофеева, что меня доконало. Если честно, после отъезда Нинель Михайловны и Давида Григорьвича с гробом Левушки я ждала положительных результатов. Но милицейские уникумы дорассуждались лишь до фальшивого алиби Ерофеева и преступного сговора людей, явившихся на работу первыми. Логично, конечно. Балков с Юрьевым замучились, терзая сотрудников проектного отдела архитектурной мастерской. Еще бы! Улик никаких, вся надежда на неосторожное слово. И парни Измайлова докопались:
Лида Симонова предлагала Леве фиктивный брак, чтобы без лишних формальностей выехать из страны, а Костя Ерофеев просил рекомендовать себя в качестве гениального творца — вдруг контракт перепадет.
Рассчитав примерно темп дальнейшего расследования, я решила, что настало мое время. Обзвонила человек двадцать и выяснила подозрительную подробность. Лева постепенно рвал связи с нашими общими знакомыми. Кто-то не общался с ним два месяца, кто-то три. Последний номер я набрала с отчаяния и услышала:
— Мишелиха на проводе.
— Ленка, ты? — усомнилась я, потому что дама эта, по моим сведениям, пребывала в Ганновере.
— Угу, не верьте клеветникам, я хорошая.
Точно, Мишелиха, то бишь красивая Елена Павловна Мишель, бывшая манекенщица, главбух, глава маленькой фирмы и еще бог знает кто.
— Полинка, немедленно приезжай, — потребовала Ленка. — Иначе я выжру всю водку.
— Все равно выжрешь, пока добираюсь, — сказала я. — Можешь приканчивать остатки, привезу новую порцию.
— Будет сделано, — подчинилась бедовая Мишелиха. — Но ты уж побольше вези.
Теперь жуткая истина. Когда Елене Мишель хочется принять, она идет в баню под окнами. Там буфетчицы оповещены, что она чистит собаку смесью водки и уксуса. Шикарная Ленка, не таясь, выносит семьдесят пять граммов «Пшеничной» в баночке из-под кофе «Якобc» и называет дальнейшее: «Выжру всю водку». Словом, я купила шампанского и отправилась к ней.
После заграничного житья мадам начала сдавать. Во всяком случае, пригубив мой принос, она раскисла до невообразимости.
— Полинка, ты знакома с Алексом? — спросила Лена.
— Нет, — отозвалась я.
— Совсем-совсем?
— Совсем.
— А он сыграл в ящик.
— И он тоже?
— Кто еще?
— Лева Зингер.
Вой Ленки был сравним разве что с мартовскими рыданиями котов. Лет в десять я искала выброшенного в палисадник несчастного младенца, пока какая-то тетка не окатила меня из окна водой и матом. Призванные уже моими воплями на подмогу родители объяснили, что я слышала не грудничковыq плач, а свадебные кошачьи хоры. Я еще много лет им не верила.
Мишелиха пинала стоявший на полу компьютер и, захлебываясь слезами, орала:
— Вот он, вот он!
— Ты сунула в компьютер урну с прахом Алекса? — изумилась я.
— Дура, это подарок Алекса. Леве, Алекс подарил.
— Стоять, сидеть, лежать… На собачниц такие команды действуют безотказно. Мишелиха перестала голосить, угомонилась и попросила:
— Подналяг на шкаф справа, Поль.
— Опять? — застонала я. — Ты еще делаешь это?
— А что прикажешь мне сейчас делать?! — взвилась Ленка.
Я пофантазировала с минуту — все не то. Прижалась плечом к шкафу и, обреченно вздохнув, доложила:
— Готова к подвигам. Куда будем двигать?
— На меня, — призвала Мишелиха и ухватила массивный предмет обстановки снизу.
Почему ее не придавило неожиданно легко поддавшимся шкафом — понятия не имею. Мигом протрезвевшая Ленка подула на пальцы, потом прикатила в образовавшийся свободный угол кресло, отбежала и полюбовалась на него. После чего вбила гвоздь над подголовником, повесила на него офорт, а на место офорта — нечто среднее между подсвечником, бра и резиновой дубинкой. Вымученно улыбнувшись, пояснила:
— Мне необходимо уединение за шкафом, чтобы мертвецы, Лева и Алекс, не толпились за спиной…
Люди подвержены маниям: курят, пьют, употребляют наркотики, занимаются спортом, лечатся, лечат, учатся, преподают, изобретают, копят деньги, транжирят их и прочая. Если чья-то мания мешает окружающим предаваться своим маниям, она объявляется вредной, разрушительной, и тогда общество стремится избавиться от «неправильного» маньяка.
У Елены Мишель тоже был свой пунктик. Вполне безобидный. Она переставляла мебель. Ее угнетало однообразие. Случалось, уйдешь вечером из квартиры, а утром вернешься — будто бы в совсем другую: обуреваемая творческим порывом хозяйка за ночь переиначила интерьер. То ли в Мишелихе рождался дизайнер, то ли на тяжелую атлетику тянуло. Как бы то ни было, барышня намастрячилась ворочать неподъемности в одиночку — ловко, быстро и почти бесшумно. Жилище Лены сулило потрясающие сюрпризы каждому, кто не навещал его хотя бы месяц. Самые азартные из друзей прикидывали на калькуляторах возможные варианты передвижек, исходя из метража квартиры и количества стульев. Пари заключали. Но Мишелиха всех обставляла. Прикупит какую-нибудь напольную вазу, и извольте пересчитывать по новой.
На сей раз удрученная смертями приятелей Мишелиха выдохлась сразу. Я мысленно возблагодарила небо за то, что не пришлось возиться со стенкой и дубовым столом. Она плюхнулась в кресло под офорт, а я уселась на паласе напротив и принялась выспрашивать про Леву. Но сумбурное повествование хозяйки почти ничего не прояснило.
Лена вернулась в родные пенаты пять месяцев назад. В ресторане столкнулась со старинным другом Алексом.
Тот тоже недавно прибыл из-за бугра и искал здравомыслящего архитектора. «Здравомыслие» этот господин трактовал своеобразно. Проектировщику надлежало «нарисовать» его бред. А каким образом в форму одной виденной им в Европе виллы втиснется внутренняя планировка замка и другой виллы, заказчика не касалось. Лева, приведенный Мишелихой, справился. Если несколько заскоков и не удовлетворил, то доказал, что Алексу приснился, например, коридор, в котором под окном топился облицованный мрамором камин. Донельзя довольный богач помимо гонорара преподнес мастеру компьютер.