Самая коварная богиня, или Все оттенки красного - Наталья Андреева

– Только не думай, что за бутылку пива я буду всю ночь терпеть твое общество. Не в этой жизни. Шутка. Кстати, почему в моем купе никого нет? Ты, что ли, подсуетился?

– На другой станции, наверное, сядут.

– А такая будет? Черт! Забыла, что это не суперэкспресс и, на сто процентов, тормозит у каждого фонарного столба. Ладно, двенадцать часов не вечность, да и ты не Ален Делон. Можешь зайти на бутылочку принесенного тобой пива. Но не больше! Спать я с тобой не буду. Забудь об этом.

«Какая ни есть, все ж компания», – вздохнула она и зевнула. Двенадцать часов, конечно, не вечность, но надо их как-то прожить. И хорошо бы весело. Жизнь так коротка, что нельзя терять ни минуты. Мария Кирсанова предпочитает проводить время исключительно в мужском обществе. Именно в ее вагоне проводником оказался молодой симпатичный парень. Видать, судьба такая. Надо пользоваться.

Она еще раз зевнула. Впереди Москва, разборки с папашиной родней, наверняка до денег жадной. Интересно, сколько завещано единственной доченьке? Ну, ничего! Она бросит камень в это стоячее болото, в семейку художника! И все жабы попрыгают на берег. А там уж Мария Кирсанова раздавит их каблуком своей модной туфельки. Не из-за денег, нет. Просто жить надо весело!

…Он стоял на перроне и то и дело поглядывал на часы, а на него, в свою очередь, поглядывали проходящие мимо девушки. И было на что посмотреть! Яркий, высокий блондин в светлых брюках и голубой рубашке, прямо картинка из модного журнала! Ремень спортивной сумки (всемирно известный бренд, между прочим!) перекинут через плечо, на запястье дорогие часы. Он знал, что хорош, только не для вас, девушки, старался. Потому что у него сегодня ДЕЛО. А вы, красавицы, подождете до лучших времен.

Главное, ничего не перепутать. Пятый вагон, пятое купе, все места, кроме одного, нижнего, он скупил, хорошо, что сейчас не сезон для поездок в Москву, народ тянется на юг, к морю, да и билет в купейный вагон недешев. Провинциалы предпочитают плацкарт, они на всем экономят, а вот ему сейчас нужно купе без свидетелей, полупустой вагон и полная свобода действий. Вот уже два часа он ждет проходящий поезд на этом провинциальном вокзале. Жуткая дыра! Пирожками чуть не отравился, а что за кофе? Просто пойло! Но игра того стоит.

Где же она, эта девица? И какая из себя, хорошенькая или страшная как смерть, а может, самая обыкновенная? Придушить бы ее, а потом выкинуть труп на железнодорожное полотно, да и дело с концом. Но что дальше? Тут игра тонкая. Умри она – он все равно почти ничего не выиграет, только время. А время это вовсе не деньги, которые ему нужны до зарезу. Нет, тут надо иначе. Тонко.

Пятый вагон, пятое купе… Вспомнилось вдруг, как удивилась кассирша на московском вокзале просьбе высокого красивого парня продать ему три оставшихся билета именно в пятое купе. Хорошо, что билеты продают по паспортам. Он выудил у нее всю необходимую информацию. Потому что не родилась еще женщина, способная хоть в чем-то ему отказать. Бедняжке пришлось пойти на должностное преступление, но вскоре он узнал, в каком именно вагоне и в каком купе едет в Москву Мария Эдуардовна Кирсанова. Слава тебе, век компьютерных технологий, породивший базы данных, с которыми гораздо проще работать, чем с бумажными архивами. Он вспомнил, как с улыбкой протянул кассирше свой паспорт:

– Мне три оставшихся билета. Что вы делаете после того как закончите работу?

И все. Полдела сделано.

Блондин самодовольно улыбнулся и вновь нетерпеливо посмотрел на часы. Поезд опаздывает уже на десять минут! А у него, между прочим, будет не так уж много времени. Всего шесть часов. За шесть часов надо придумать, что делать с этой девицей. Шесть часов и пустое купе. Он и девятнадцатилетняя девушка. Хорошенькая или страшненькая? А может, пугливая, как заяц? Едва только он войдет, она тут же завизжит и кинется к проводнику проситься в другое купе, к женщинам. Есть и такие особы, а уж в провинции их наверняка хватает. Тогда решено: под поезд ее. А дальше, как фишка ляжет. Фишка, фишка… В любви ему слишком везет, а вот Фортуна, покровительница рулетки, хоть тоже баба, но его не любит. Ревнует, что ли?

Вот и поезд показался. Пятое купе. Что ж, поехали. Ставки сделаны, господа, игра идет по-крупному. На кону огромное состояние…

…Все-таки он оказался скучнейшим типом, этот молоденький проводник. Анекдоты не догонял, хотя она старалась изо всех сил.

– Ну вот. В гостинице, где-то за границей, у администратора звонит телефон. Тот берет трубку и слышит: «Ту ти, ту, ту, ту». Думает, что это хулиганы, и, пожав плечами, кладет трубку на место. Через минуту снова звонок: «Ту ти, ту, ту, ту». Снова думает, что хулиганы, и бросает трубку. Сверху спускается посыльный, администратор ему говорит: «Слушай, уже в который раз беру трубку, а там только «ту ти, ту, ту, ту». Посыльный говорит: «Русские в гостиницу селились?» – «Селились». – «Ну вот: два чая в двести двадцать второй». Ха-ха-ха! А ты, чего не смеешься?

– А чего смеяться-то?

– Господи, ну, тупой! «Ту ти, ту, ту, ту» – это на никаком английском два чая в двести двадцать второй номер. Ту – это два. Ти – это тиа, чай то есть. Ну? Смешно?

– Не-а.

– Да-а. Вот о чем с тобой говорить? Ты хоть в школе-то учился? Не-а. А у нас преподаватель английского был такой лапочка! Мы занимались дополнительно. Все, чему учат красивые мужчины, я запоминаю влет, такой уж характер. Вот и с инлишем ноу проблем… Слушай, кажется, к большой станции подъезжаем?

– Черт! Забыл! Я же на работе! Ладно, побегу.

– Пойти, что ли, воздухом подышать? Долго стоим?

– Минут десять.

– Выходить, заходить. Причесываться надо… Лень! Тут останусь.

Проводник убежал, а она со вздохом закрыла дверь купе и посмотрела в зеркало. Поправила волосы, зевнула. Еще целых шесть часов ехать, а этот парень теперь вряд ли отстанет! Туповат оказался, скучно. Сказать, что ли, что спать очень хочется, и выставить его за дверь? И тут она услышала деликатный стук. На проводника не похоже, он здесь же как хозяин себя ведет. Кого еще черти принесли? Попутчики? Наконец-то!

– Да! Не заперто! Войдите!

– Не помешал?

Дверь открылась, и она даже растерялась слегка. Чего с ней, Марией Кирсановой, отродясь не бывало. Но тут она увидела ТАКОЕ… То есть ТАКОГО! Парень был настолько хорош, что у нее дух захватило. И одет совсем не так, как одевались мужчины у них в провинции. А как ему все это шло! Светлые брюки и рубашка лазоревого цвета. «У нас бы сказали: вырядился как педик». Маруся никогда бы не подумала, что такие мужчины ездят в поездах! Только самолетом, Москва – Париж – Лондон!

– Входи… те.

– Спасибо. А с вещами можно?

– Вы что – сюда?!

– Пятое купе, я не ошибся? – Блондин заглянул в билет, который держал в руке.

– Нет. То есть да. Это действительно пятое купе.

– Вот и замечательно! – Он легко закинул на верхнюю полку свою сумку и закрыл дверь: – Не возражаете?

– Нет. У вас же билет.

– Вот именно.

Он сел, окинул ее ласкающим взглядом и улыбнулся. Она совсем поплыла. В висках застучали молоточки, а живот отчего-то превратился в гелевый воздушный шарик. В нем образовалась сладкая пустота. Марусе казалось, что она вот-вот воспарит под самый потолок.

– До Москвы едете? – все с той же улыбкой спросил блондин.

– Да. – Слова как будто в горле застряли. Надо сначала в себя прийти.

– Я тоже до Москвы, а поскольку нам вместе ехать, то разрешите представиться: корнет Оболенский.

Блондин слегка нагнул красивую голову, отчего на лоб картинно упала прядь волос. У Маруси было ощущение, будто она смотрит по телевизору фильм. В главной роли дуреха-провинциалка Машка Кирсанова.

«Рот закрой! – мысленно велела она себе. Не про тебя товар. Хотя…» Она кокетливо взглянула на блондина:

– Какой корнет? Не поняла?

– Фамилия моя такая: Оболенский. Эдуард Оболенский. Совсем как в песне. Помните? «Подайте бокалы, поручик Голицын, корнет Оболенский – налейте вина».

– Я такой песни не знаю.

– Придется вам спеть. А лучше налить. Вас как зовут?

– Маруся. То есть Маша. Мария.

– Мария, вы, кажется, хотели воздухом подышать?

– Воздухом? Нет уж, я лучше здесь посижу.

Она вроде бы отдышалась, пришла в себя и стала рассматривать блондина с откровенным интересом. У него и в самом деле черные глаза, или это ей только кажется при свете неяркой лампы? Черные глаза, угольно-черные ресницы, а волосы светлые. И нос прямой, и в самом деле аристократический. Красавчик просто!

Он тоже разглядывал девушку с неподдельным интересом.

«Нет, эта не побежит к проводнику проситься в соседнее купе…»

– Корнет, вы какими судьбами в этих краях? – Маруся закинула ногу на ногу.

– Путешествую. По делам. Можно на «ты» и просто Эдик.

– С ума сойти! Моего папашу тоже Эдуардом звали, между прочим. Эдуард Листов, слышал про такого художника?

– Листов? Этот тот, который недавно умер? Как же: знаменитость! Кто про него не слышал.