Трудус-трудум-труд - Нина Дехтерева

Старик Билла, с тех пор как выросла у него дочь, без конца твердил всем, кто только хотел его слушать:

— Я свою Эстеллу за кого попало не отдам. Мне нужен зять такой, чтоб был у него залог и гарантии серьёзные. Так-то вот! На меня не легко угодить, я требовательный.

А у Кароле, по правде сказать, залога никакого и в помине не было. Да и гарантий, конечно, тоже. Жил этот парень чем бог пошлёт: то в ручье поудит, то тайком в лесу поохотится, а иной раз представится случай — и контрабандой не побрезгует. Но в общем-то славный парень, сердце золотое, да и голова на плечах хорошая. А вот серьёзности никакой. Так что Эстелла отцу не смела и заикнуться о таком женихе.

А тут является Гарустель-младший с большого хутора и сватает её себе в жёны. Ну, что на это сказать? Уж по части гарантий да залогов лучшего жениха и не сыщешь. Потому-то все диву давались, что свадьба никак не ладилась. Любопытные не прочь бы узнать причину, но Гарустель-младший, когда с ним об этом разговор заводили, только плечами пожимал:

— Совсем рехнулся старик! Разве с ним договоришься.

И больше ничего объяснять не желал. А папаша Билла на все вопросы знай одно твердит:

— Мне не легко угодить, я требовательный. Гарустель — не плохая партия, я против него ничего не скажу. Только мне подавай гарантии самые что ни на есть серьёзные.

Как узнал про всё это Кароле, задумался. А потом собрался с духом и пошёл прямо к отцу своей красавицы.

Папаша Билла стоял на пороге дома и покуривал трубочку.

— А, Кароле, здравствуй! Каким ветром занесло тебя сюда? Продавать, что ли, чего принёс? Форель, голубей или табачок контрабандный?

— Прошу прощения, но на этот раз не я продаю — товар-то у вас, а я хотел бы прицениться.

Кароле делал вид, будто шутит, но на самом деле он не далеко от правды ушёл. Старик затянулся из своей трубочки и говорит:

— Ишь ты! По моему разумению, мой товар не по карману такому, как ты. Но всё равно, заходи. Потолковать всегда можно.

Как вошли они в дом, старик сейчас же запер дверь на засов.

— Так-то оно спокойнее будет. Девушки — они по природе своей любопытные. Ну, значит, ты не прочь бы жениться на моей Эстелле?

— Ну да, коли вы ничего против не имеете.

— Это ещё посмотрим. А известно тебе, что я требую залог и серьёзные гарантии?

— Отлично известно. Только сдаётся мне, что залог этот не в монетах считается, а гарантии не участками виноградника меряются.

Глянул на него старик исподлобья и говорит:

— Так ты это понял, а? Выходит, ты похитрее других. Да всё равно, гарантии дать будет тебе не легко.

— Наперёд ничего не известно. Вы лучше скажите, чего вам требуется.

— Ну что ж, слушай внимательно. На мой взгляд, сынок, люди несчастны не всегда по невезению. И ближних своих несчастными делают тоже не всегда по злобе. Я знаю, что всё дурное в жизни происходит от ошибок. Да, да! Люди ошибаются, потому что не умеют отличить хорошее от плохого, настоящее от поддельного, справедливое от несправедливого. Эстеллу свою я отдам за человека, который не будет так ошибаться, хочу, чтоб она была счастлива. Можешь считать меня сумасбродом, как тот, другой, считает, но без таких гарантий дочери моей тебе не получить.

Кароле крепко задумался.

— Ну, нет, сумасбродом вас не назовёшь. Да не так-то просто то, чего вы требуете. Положим, захотел бы я представить вам эти гарантии — как мне за это взяться? Ведь я вас знаю: одних красивых слов вам будет мало.

Папаша Билла засмеялся:

— Верно говоришь, сынок! Такой хитрец, как ты, столько красивых речей наговорит, что хватит отсюда и до Пампелюна. Нет, Кароле. Хочешь жениться на Эстелле, начинай с того, что подыщи себе ремесло — настоящее, хорошее, справедливое. Это и будет твоей гарантией. А станешь в этом ремесле дельным работником и ошибаться не будешь — вот тебе и залог. Ни больше, ни меньше. Ну, как — идёт?

— Идёт. И позор тому, кто от своего слова отступится.

С тем Кароле и ушёл. Поворачивает он за угол и видит- Эстелла его поджидает.

— Скажи, Кароле, — говорит она, — ты найдёшь такое ремесло, какое отец требует? И скоро найдёшь, правда?

— Чего уж говорить — буду стараться. Да ты-то откуда всё знаешь? Отец твой ведь нарочно дверь запер.

А Эстелла хохочет:

— Запер! Вот это меня на ум и навело. Я под окном слушала. Так возвращайся же скорее, Кароле, и с ремеслом.

Легко сказать. Человеку, который никогда никакого ремесла не знал, есть над чём голову поломать, когда надо ему подыскать ремесло хорошее, да настоящее, да справедливое. Задумался Кароле и не заметил, что подошёл к нему кто-то.

— Здравствуй, Кароле! Как, браконьерствуешь помаленьку?

Это был Игури, лесник. Они с Кароле частенько в лесу в прятки играли, и не на шутку. Но в общем-то они были, скорее, приятели. Лесник даже предлагал Кароле идти к нему в помощники.

Только Кароле обычно очень смеялся над таким предложением. Да, обычно-то он смеялся, а на этот раз — нет.

— Скажи-ка, Игури, а как насчёт того места, что ты мне предлагал, — всё ещё свободно?

Лесник глаза вытаращил:

— Да неужто? Что, никак, остепениться решил? Ну, парень, это ты кстати надумал. Браконьеров столько развелось — нам с тобой на двоих работы с лихвой будет.

В тот же вечер надел Кароле картуз и куртку с блестящими пуговицами, вскинул на плечо ружьё и отправился делать обход. Не впервой приходилось ему ночью по лесу бродить, но на этот раз как-то чудно он себя чувствовал. От самого малого шороха вздрагивал — ещё, пожалуй, можно было подумать, что он боится.

А он и вправду боялся. Ну и, само собой разумеется, чего он опасался, то и случилось: в чаще увидел Кароле какую-то склонённую тень. Кароле отлично понял, что происходит.

— А ну-ка, не двигайся, старина, — сказал он. — Ты пойман..

Тень нехотя выпрямилась. Это был старик бедняк, весь в лохмотьях; он до того перепугался, что даже забыл спрятать крупного зайца, которого только что вытащил из силков.

Игури ещё не успел лечь спать. Кароле втолкнул к нему в дом своего пленника, бросил на стол зайца и силки — то, что отобрал у старика. Потом туда же кинул свою куртку, красивый картуз и ружьё и говорит:

— Я дал тебе слово, Игури, и поэтому я сделал то, что мне полагалось. А теперь получай обратно свои доспехи — такое ремесло не по мне.

Лесник очень удивился:

— Да что это с тобой, парень? Или плата кажется тебе не слишком справедливой, так ведь это всё можно уладить.

— Плата, может, и справедливая, а вот само ремесло — не очень. Забирать беднягу за то, что он украл одного зайца, а потом загонять этих зайцев сотнями для развлечения хозяев замка — нет уж, спасибо. Не нужны мне твои деньги. А коли хочешь, чтоб мы друзьями остались, отпусти этого беднягу, которого я тебе привёл. Тоже мне — занялся незаконной охотой, а сам ничего в этом не смыслит.

Лесник тайком усмехнулся себе в усы:

— Что и говорить, до тебя ему далеко. Так и быть, отпустим твою добычу. А ну-ка, кыш отсюда, бездельник, и в другой раз лучше мне не попадайся. Можешь считать, что тебе большая удача выпала.

Старик сразу исчез, словно его ветром сдуло, а Игури покачал головой. Потом снова заговорил, но уже по-серьёзному:

— Послушай, Кароле. Я это сделал сейчас только по дружбе к тебе. Знаю, в первый раз всё всегда трудно, а ты, парень, не сдавайся. У тебя просто привычки ещё нет, но это дело наживное.

— Вот потому-то я и хочу уйти. Нет у меня охоты наживать такие привычки. Чего ж ты хочешь? Берет на картуз сменить легко, но ведь голова-то при этом не меняется. Не сердись на меня, старина. Спасибо, что отпустил того беднягу.

Возвращаясь в деревню, Кароле пошёл через парк замка. У привратника горел свет, и Кароле постучал в окошко-так просто, чтоб поздороваться. Привратник отворил окошко:

— Кароле! Вот это удача! Как раз о тебе разговор был. Заходи, заходи! Сейчас я тебя представлю господину дворецкому.

Господин дворецкий сидел в привратницкой. Он был высоченный, жирный, гладко выбритый и выхоленный. Туфли у него были тонкой кожи, руки белые. Оглядел он Кароле сверху вниз и со всех сторон и говорит:

— А что? Фигура неплоха. Представительность есть и физиономия честная. А ну-ка, повернись, друг мой. Теперь пройдись. Да, пожалуй, подойдёт. Даже вполне подойдёт.

Кароле ничего не понимал. И чего этот господин разглядывает его, как курчонка на ярмарке? А тот, видно, понял это и усмехнулся:

— Привратник говорил мне о тебе, друг мой. И он не обманул меня. У тебя отличная внешность для парадного лакея. Я — дворецкий, мажордом замка. Хочу нанять тебя. До прибытия господ у меня будет время обтесать тебя немножко. Работа твоя не сложная, а должность — превосходная.

Вот так и оказался Кароле на должности лакея. Он и понятия не имел, что это за работа за такая — парадный лакей, но раз уж господин мажордом решил, что он подходит для этого дела… Отчего ж не попробовать? Можно, правда ведь? А вдруг это и есть то самое ремесло, какое ищет Кароле?