8, 9 – аут. Таинственная река - Владимир Буров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уж полетели пуговицы на такой же белой, как брюки рубашке, а боксерша все еще продолжала карабкаться вверх.
– Сучка, – сказала Марго. И добавила: – Запомни, что после удара Лемана еще никто не вставал.
– После этих слов судья сказал:
– Десять, – и Мамба упала к его ногам.
Судья, не торопясь, оделся и поднял руку Марго.
Грибоедов был не доволен. Он сказал:
– Че-то здесь не то. Как она могла проиграть этой корове? Я не понимаю. – В принципе ничего страшного. Все так говорят. Но его услышала Марго. Она спустилась со сцены, подошла к столу, где сидел этот богатый парень, и сделала предъяву:
– Сто тысяч.
– Вам в долларах, в этих, как их, евро, или в это время дня вы предпочитаете какую-нибудь другую валюту мира?
– Я люблю рубли, – сказала девушка.
– Рубли? Отлично, – обрадовался Гриб. – Получите, – И тут же отсчитал деньги.
– Ты че так быстро расплатился? – спросила Аннушка. – Испугался, что она передумает, и захочет взять фунтами стерлингов? – И не дожидаясь ответа, добавила: – Между прочим, я тоже люблю рубли.
– Хочешь, я и тебе дам сто тысяч? – спросил Гриб.
– Давай. – И он отсчитал еще сто тысяч рублей. – Я пойду?
– Куда?
– Ты меня проиграл.
– Только половину. Тебе придется побыть со мной до следующей пятницы. – Тут Афанасич крикнул со своего стола:
– Предлагаю провести второй бой сейчас. Или хотя бы завтра. – И добавил: – Или ваша Черная Мамба не в стоянии… в том смысле, что не в состоянии сейчас провести еще один бой? – И он радостно засмеялся.
Из-за столов начали кричать:
– Хотим еще боксу!
– Мы ждем продолжения банкета! – А при чем здесь, собственно, банкет?
– А по пятницам всегда было два боя!
– Ответьте людям, – сказала Аннушка. И добавила: – Народ просит.
– Это еще не мой ресторан, – ответил Гриб. – Пусть думает тот, у кого голова большая. – И он указал на Мишу Булгакова.
Афанасич растерялся. Он и забыл с нервами, что могут потребовать еще один бой. В ресторане было четыре боксерши: Зойка, Марго, Черная Мамба, Аннушка. Кто-то из них должен был выступить еще раз. Аннушка была пьяная. На нее нельзя было рассчитывать. Тем не менее, она первая полезла на ринг.
– И знаете почему? – обратилась она к публике со сцены. – Мне нужны деньги. – А Гриб и Миша уже объявили, что победитель получит пятнадцать процентов от ставки. Проигравшая – пять. Сколько ставка, пока еще никто не знал. Но вот судья объявил:
– Пять миллионов!
Тут же стали ставить другие гости ресторана. На кого только? Вот в чем вопрос. Никто не знал. Ставили, как в рулетке: наугад. Кто на красное, кто на черное. И боксерши поднялись на ринг именно в таких халатах, и такой же, соответствующей халатам форме. Это были:
Далее, представление, например:
– Она любит футбол и ванну с еловой пеной.
Это были:
– Зойка и Неизвестная. Оказалось, здесь была еще одна боксерша. Но ее никто не знал. Кроме официанта Виктора. Именно она разбила рюмку водку, а он вытирал эту водку у ее ног. – Эта последняя сказала, чтобы ее объявили, как:
– Лишенная наследства. – Многие ничего не поняли. Некоторые ахнули.
– Мне это напоминает Вальтера, – первым опомнился Миша. И добавил: – Нашего Скота. – И обратился к Берлиозу: – Я на кого поставил?
– На Зойку, естественно, – ответил метрдотель.
– Сколько?
– Всё, что было.
– Что значит – всё, что было?
– Всё, что было нажито непосильным трудом.
– Ага. Значит, что-то еще осталось. – Ибо: не все же было нажито непосильным трудом. Что-то досталось легко. Как Манна Небесная евреям. Что означало:
– Довольствуйся легкой победой!
– У меня плохое предчувствие, – сказал он Марго, которая уже в бальном платье сидела рядом. – Надо было выступать тебе.
– Я устала, любимый. Ты в курсе, что значит, провести удар Лемана?
– Что?
– Это то же самое, как лазить по звездам и стирать с них пыль.
– Звездную пыль? – решил уточнить парень.
– Разумеется.
– И это трудно?
– Разумеется. Ты протирал когда-нибудь лампочки? Так вот это еще труднее. Также трудно, как лечить туберкулез. Кох открыл свою палочку когда? Давно. А толку? Никакого. Оказалось, что многим палочкам по барабану все враждебные атаки. И более того, пока их определишь, проходит еще два месяца. За это время человек, больной туберкулезом, заражает еще десяток людей. Многие даже не знают, как пользоваться лекарствами. А как их обучишь? Вон до сих пор яблоки не могут выращивать, чтобы их могли есть люди. Так – слово на букву х – какая-то для скота да для барматухи. А ведь все известно, сколько в них должно быть сахара, а сколько кислоты. Люди не умеют хранить даже капусту и морковь. А тут:
– Туберкулез! – Это очень трудно. Хотя вроде бы всё ясно. Между прочим, я думала, что его давно вылечили.
теперь мне ясно – нет.
– Неужели провести удар Лемана так же трудно, как вылечить туберкулез? – удивился Булгаков, и даже записал это в маленький блокнот.
– Тому, кто делает это часто, может, и нет. Но я думала, что уже забыла его.
– До завтра ты сможешь восстановиться?
– До пятницы? – переспросила Марго.
– Не до пятницы. Я хотел завтра закончить это дело.
– Побыстрее хочется стать богатым?
– Разве я уже им не был?
– Тогда еще хуже. Хочется все вернуть, чтобы…
– Чтобы?
– Чтобы опять проиграть!
– Значит, завтра ты выступать не сможешь?
– К сожалению, нет. Я уже расслабилась. Ты любезно купил мне Хеннесси.
– А я уже помолился.
– Помолился за вчерашний день?
– Почему? Почему ты так подумала?
– Сегодня нельзя молиться.
– Разве? Впрочем, ты права. А ты знаешь, как я молюсь?
– Как?
– Шифровкой. Груша, яблоко, апельсин. Груша, яблоко, апельсин. Груша, яблоко, апельсин!
– Фантастика! С какой стати? Тебе приснился сон?
– Да, ты права, мне приснился сон, как надо молиться. Жаль, что я забыл, почему так надо делать. Вероятно, это была какая-то шифровка.
– Кстати, ты знаешь, что следующая пятница – это Тринадцатое?
– Именно поэтому, возможно, я боюсь биться с этим Грибом в пятницу.
– Ты боишься черной магии?
– Разве она делится на черную и на красную?
– Ты думаешь, это одно и то же?
– Итак, Зойка! – объявил организатор соревнований. – Она любит белое вино.
– У нас в ресторане двенадцать видов белого вина, – сказал Берлиоз. Он, как метр, тоже влез на сцену, и взял на некоторое время микрофон в свои руки, но быстро отдал назад, чтобы раньше времени не достукаться до чего-нибудь неприятного. Как-то… впрочем, не будем о неизбежном.
– Она любит высоких кудрявых блондинов, – опять начал ведущий. И добавил: – А также проводить отпуск в Лондоне, где много, много диких обезьян! – И парень засмеялся так, что Миша вынужден был опять вынуть блокнот и записать:
– Соврал.
– Долой со сцены товарища Соврамши! – крикнул он. Точнее, хотел крикнуть, потому что Марго закрыла ему рот ладонью.
– Не будь глупее паровоза, – сказала она, – ты сорвешь представление, любимый. Это обычная традиция конферансье: пороть чушь.
– Я не согласен.
– Тогда запиши в свой блокнот, что я в качестве компенсации должна тебе один лишний поцелуй.
– Твои поцелуи для меня не бывают лишними.
– Лишенная наследства! – теперь объявил конферансье. Любит побеждать в боксерских поединках.
– А какое у нее хобби? – спросили из зала.
– Это и есть ее хобби, – ответил конферансье. Девушка наклонилась, и что-то прошептала на ухо ведущему. – И да, – сказал он, – она любит плавать. У нас есть свой бассейн, – продолжал конферансье, – поэтому… – Народ безмолвствовал. Просто никто не понял, чего она хочет.
– Она хочет искупаться в нашем бассейне с рыбами, – сказал Булгаков.
– Серьезно? Ты так думаешь? – удивилась Марго.
– Вот сейчас увидишь. – И точно, Лишенная наследства полезла в бассейн. После того, как Булгаков, видя, что никто не понимает ее безмолвной просьбы, крикнул:
– Прошу искупаться в нашем бассейне вместе с осетрами!
Девушка улыбнулась и тоже пошутила в духе лондонских обезьян:
– Осетры копченые? – Миша, к сожалению, растерялся. Но когда девушка, обтекаемая водой, вылезла из бассейна, опомнился, и сказал:
– Нельзя ли показать какой-нибудь фокус с разоблачением?
– Номер с разоблачением? – переспросила дама. – И добавила: – Разумеется.
Она сняла прилипшее к телу платье. Повернулась. Нагнулась. И сделала несколько движений попой вправо-влево. Для людей, привыкших к стриптизу на шесте, это не было новым фокусом. Тем не менее, никто не пошутил:
– А теперь, пожалуйста: разоблачение. – Все замерли, как загипнотизированные. Им показалось, что в воздухе просвистела гильотина. Многие схватились за горло. Даже Марго отшатнулась, и сказала: