Ближний Восток. Перезагрузка - Семен Багдасаров

В последнее время Израиль начинает сильно влиять на многие процессы, которые до этого находились в спящем состоянии. На ту же курдскую проблему, например. Обратите внимание — практически все более-менее значимые фигуры израильского руководства, в том числе министр иностранных дел и даже военный министр, высказались в поддержку возможности признания Израилем Иракского Курдистана в случае его создания. Масуд Барзани уверяет, что 63 страны уже готовы признать Иракский Курдистан. Ничего не могу сказать о том, верна эта цифра или нет, но Израиль точно будет первым государством, которое поддержит независимость курдов. Израильтяне проводят там активную политику, и нам надо работать в этом плане как с ними, так и с арабскими странами, не ставя свои действия в зависимость от того, кто с кем враждует, а соблюдая в первую очередь собственные интересы. Замечу, кстати, что именно израильтяне создавали еще в 1960-х годах (как ни парадоксально, с нашим участием) спецслужбы Иракского Курдистана. И это было нормально. Если с кем-то выгодно работать — надо работать, а не делать кумиров из отдельных личностей. Чужие интересы приходят и уходят, а наши должны оставаться и быть всегда в приоритете.

Когда читаешь документы, относящиеся к периоду, предшествовавшему возникновению государства Израиль, есть ощущение, что, если бы ситуация сложилась чуть иначе, здравый смысл возобладал бы, и арабо-израильского конфликта удалось бы избежать.

Сейчас видны все признаки того, что мы возвращаемся к той борьбе за Ближний Восток, которая велась сто лет назад. Когда читаешь в исторических книгах о событиях того времени, охватывает чувство дежавю. Замени даты — и перед тобой как будто сводка последних событий. Поэтому, когда мы обсуждаем те или иные исторические моменты, не надо сбрасывать со счетов возможность их повторения. Идея византизма может возродиться вновь. Если бы ее не было, скорее всего, русское государство так и замкнулось бы в границах Московского княжества, не более того. А исторические материалы показывают, что мы были близки к реализации этой идеи, так что стоит к ней вернуться. Надеюсь все же, что рано или поздно нас возглавят политики, которые будут думать о том, что Россия — это великая империя и ей надо расширяться. Не искать путей не делать чего-то, а искать способы это сделать. У Сазонова, как мы видим из его мемуаров, тоже были сомнения. Но он знал, что делать все равно надо.

Сейчас мы снова должны смотреть на свои цели с точки зрения перспективы. Мы не можем просто воевать в Сирии и оказывать помощь Башару Асаду. Мы должны ставить перед собой задачу расширить свое влияние в регионе и вытеснить оттуда геополитического противника — Соединенные Штаты. Посмотрите: операции Народных сил самообороны Рабочей партии Курдистана привели к тому, что в 2015 году США и союзники убрали системы ПВО «Пэтриот» из юго-восточных районов Турции. И я повторю: не надо отказываться от идей. Надо очень внимательно следить за ходом событий и не пренебрегать любой возможностью воспользоваться ситуацией. Чем масштабнее цели, тем реальнее их выполнение. Мы — империя, в самом хорошем смысле этого слова: многонациональная, многорелигиозная и т. п. Все имперские черты налицо. А империя, как известно из истории, либо расширяется, либо распадается. Поэтому, чтобы не развалиться, мы должны расширяться.

Глава 3

Турция: игра в открытую

В декабре 2015 года турецкие войска вторглись в Ирак. Власти Турции мотивировали эту акцию необходимостью защиты своих советников, которые тренируют иракцев неподалеку от Мосула, и заявили, что находятся в Ираке на законных основаниях. По сообщению канала «Аль-Джазира», президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что турецкие войска были введены в Ирак по просьбе премьер-министра этой страны. Со своей стороны иракские власти утверждали, что не давали разрешения на проведение такой операции, и пообещали обратиться в Совет безопасности ООН в случае, если турецкие войска не покинут территорию их страны. Таким образом, заявление Эрдогана выглядело как не очень удачная отговорка. А главное, что оно и вправду являлось такой отговоркой. Дело в том, что действительно между Турцией и Ираком существует соглашение, подписанное в 2007 году, когда премьер-министром Ирака был Нури аль-Малики. Это соглашение предусматривало возможность ввода на территорию Ирака турецкой армии на глубину до 20 километров — сухопутных сил и до 100 километров — ВВС. Но есть одна оговорка: турки могут это делать только в случае преследования отрядов Рабочей партии Курдистана. В том же районе отрядов РПК не было, таким образом, соглашение, на которое ссылалось турецкое руководство, не могло работать. Отряды Рабочей партии Курдистана находились несколько севернее, в Кандиле, который в тот момент подвергался бомбежкам турецкой авиации.

Значит, должна была быть какая-то другая причина. И она очень проста. Напомню, что Мосул, находящийся под контролем «Исламского государства», — это второй по значению город Ирака после Багдада, трехмиллионник, очень экономически развитый, где в свое время была сосредоточена промышленность, научно-исследовательские институты и бог знает что еще. Недалеко находятся нефтепромыслы, трубопровод. В общем, весьма серьезный район. Кроме того, это центр провинции Найнава — ключевой провинции Ирака. Брать ее планировалось сначала силами курдских пешмерга при поддержке иракской армии. При этом надо учитывать, что иракская армия слабая, и участие в этом деле центрального правительства в любом случае было бы в большей степени символическим, чем реальным.

Но почему вообще на территории Ирака оказались турецкие военные инструкторы? А дело в том, что это — так называемая спорная территория между Багдадом и Эрбилем, столицей Иракского Курдистана, и иракские курды, точнее президент Масуд Барзани и его семья (премьер-министр Нечирван Барзани — его племянник), давно сотрудничают с турками во всех смыслах, между Реджепом Эрдоганом и Масудом Барзани очень хорошие личные отношения. Так что никто турок туда не приглашал, если не считать приглашения семейства Барзани. И цель ввода войск достаточно понятна: в случае если удастся выбить оттуда «Исламское государство», занять Мосул, объявить, что район находится под контролем Турции и союзных ей отрядов пешмерга, подчиняющихся лично Масуду Барзани — так называемые пешмерга Демократической партии Курдистана, и в дальнейшем совместно с семейством Барзани управлять этой территорией.

Вообще, когда мы говорим о неоосманизме господина Эрдогана, то есть неоосманизм в идеологии, а есть — на практике. Вот практика на иракском направлении — это взять Мосул, а на сирийском направлении — Алеппо со всеми сопредельными территориями. На самом деле здесь ничего неожиданного нет. Я эти вещи прогнозировал более пяти лет назад. Надо просто глубоко исследовать Турцию и говорить как есть, а не так, как хочется, тогда и никакой неожиданности не будет. Что касается того, почему экспансионистские настроения начали проявляться так резко, потому что господин Эрдоган как никогда близок к той идее, которую он хочет осуществить. А хочет он, во-первых, внести изменения в конституцию Турции, согласно которым Турция будет президентским государством и Эрдоган будет главой государства. Вы обратили внимание, как сидят за столом Эрдоган, который вообще-то по конституции является вторым лицом государства, и премьер-министр? Эрдоган сидит как великий султан, а премьер-министр — как простой визирь и слушает, что ему говорят. Такое положение просто нужно конституционно закрепить. А во-вторых, у Эрдогана имеются и экспансионистские, назовем их неоосманистскими, амбиции, толкающие его на любые шаги, благодаря которым Турция сможет играть ведущую роль в регионе.

Как известно, Турция — союзник номер один США в регионе. Вмешиваясь в ситуацию в Сирии, США сделали ставку именно на Турцию, прежде всего с учетом фактора значительной протяженности сирийско-турецкой границы. Та же Иордания, к примеру, не хочет предоставлять свою территорию для антисирийской деятельности, а турки предоставляют. И сейчас, когда Эрдоган приступил к практическому воплощению своей идеи неоосманизма, особенно учитывая то, что в Сирии идет гражданская война и что все непросто в Ираке, он решил под шумок присоединить себе часть территорий и Ирака, и Сирии. И усилить свое влияние в Ираке и Сирии, а возможно, и в некоторых других сопредельных государствах — по принципу «что получится». В тот раз не получилось — после попытки военного переворота в Турции летом 2016 года военнослужащих из лагеря Башика пришлось вывести. Но это не значит, что Эрдоган не будет повторять попытки снова и снова.

К слову, очень любопытно выглядят со стороны взаимоотношения Турции с НАТО. Ведь власти Ирака во время декабрьского вторжения обратились к альянсу с просьбой заставить Турцию вывести свои войска, но, очевидно, господин Эрдоган такой сценарий предполагал и совершенно не испугался. Да и в ситуации с российским самолетом «Су-24» Турция тоже действовала не так чтобы полностью в русле концепции блока, а в большей степени самостоятельно. Было похоже, что Турция даже на корпоративный устав НАТО не особо обращает внимание. И это действительно так. Эрдоган — довольно жесткий и непредсказуемый политик и по отношению к НАТО, и даже по отношению к США, к тому же обладающий имперскими амбициями. У нас часто говорят, что США вертят Эрдоганом. Так вот, кто кем вертит — это еще большой вопрос. И ситуация в Мосуле для американцев, думаю, тоже стала большой неожиданностью.