Рождественский мешок - Кевин Алан Милн

– Тебе еще повезло, Молар, – сказал доктор и откатился на больничном табурете от моей койки. Потом встал и что-то написал в медицинской карте.

Мне не понравилось, как доктор говорил со мной. Он немного гнусавил и слишком четко произносил слова. Когда же он молчал, то поджимал губы, словно был чем-то недоволен. Я решил, что он либо слишком устал, либо был слишком высокого мнения о своей персоне.

Не отрывая глаз от медицинской карты, он продолжал говорить:

– Ладьевидный перелом запястья, перелом ребер с пятого по седьмое под углом в переднезаднем направлении и сильный ушиб ключицы. Но в остальном лишь сотрясение мозга. В общем, все не так плохо, учитывая природу этого… хм-м… несчастного случая.

– Где Катрина? – немедленно спросил я, когда доктор перестал говорить на своем медицинском жаргоне, который был недоступен для моей контуженой головы. – Как она?

– Та девочка, которая ходит в бумажном мешке, да? – уточнил папа. – С ней все нормально, сын. Несколько шишек и синяков, но ничего серьезного. Она в своей палате. По-моему, она переживает.

– Почему?

– Насколько мы можем судить, большинство твоих травм ты получил из-за нее. Мы думаем, что ты лишь сломал запястье, а другие травмы у тебя из-за того, что она упала на тебя сверху. Ты ударился о площадку на долю секунды раньше нее.

– Да, так и было, Мо! – с восторгом подтвердил Мадху. – Ох, вы бы видели это! Потрясающее зрелище! Я никогда в жизни не забуду его.

– Я рад, что тебе понравилось. – Я поморщился. – Но кто выиграл? Катрина пойдет с нами на рождественское представление?

Я попробовал встать, но боль в боку помешала мне.

– Она еще не решила, – сообщил Аарон, пожимая плечами. – Говорит, что она не проиграла, потому что ты первым упал на пол, хотя это случилось далеко за финишной чертой. Ты должен поговорить с ней.

– Но только не сейчас, а в другой вечер, – воспротивилась мама. К моему удивлению, она улыбалась. – Пока что нам нужно наложить гипс на твою руку и забрать тебя домой.

– Значит, вы не сердитесь на меня?

– Ох, я в ужасном расстройстве, – призналась она. – Но Аарон и его друг объяснили, почему ты так поступил. Мо, мы привезли тебя сюда, чтобы ты научился помогать другим. Я не одобряю того, что ты так рисковал, но горжусь тем, что ты пошел на это, чтобы заставить Катрину участвовать в празднике. Ей повезло, что у нее появился такой друг. Но в следующий раз ты будь более осторожным, договорились?

– Ладно, мама, – ответил я, скрывая улыбку. – Я люблю тебя.

Сиделка помогла мне встать с койки и повезла в кресле-каталке на первый этаж, в лабораторию, где мне наложили самый первый гипс в моей жизни. Тяжелая белая масса закрыла мою руку от середины ладони до локтя и немного дальше, неудобно заковав руку под прямым углом, чтобы были обездвижены запястье и предплечье. Грудную клетку мне обернули эластичным бинтом. Пока я был без сознания, кто-то зашил мне раны на лбу и темени, и теперь моя голова была забинтована. А ушибленная ключица беспокоила меня меньше всего, к ней просто приложили лед.

Когда доктора и сиделки перестали возиться со мной, было почти одиннадцать часов. Я устал и страдал от боли. Мама с папой отвезли меня домой и уложили в постель. Едва моя голова коснулась подушки, я уже спал.

На следующей неделе происшествие с каталкой занимало все мои мысли, отодвинув на задний план все остальное. Мое тело слишком болело, и я не мог двигаться, поэтому мне было нечем заняться. Первые два дня были еще более-менее сносными, я принимал лекарства и смотрел мультики, но вскоре от скуки я был готов рвать на себе волосы (вот только они были замотаны слоями бинтов). Мне не только ужасно хотелось ходить по вечерам в больницу вместе с братом, но я даже начал скучать по школе.

Пока я лежал больной дома, Мадху и Аарон получили роли в рождественском представлении, хоть и пропустили первую репетицию из-за моего бетонного приземления. Аарон стал ведущим. Обычно эта роль поручалась кому-то из сиделок, но на этот раз было сделано исключение, когда режиссер услышала, как хорошо он читает сценарий. Мадху получил роль волхва, как он и хотел, хотя пришлось приложить для этого некоторые усилия, поскольку все роли волхвов уже были распределены.

– Ты только представь себе! – восхищенно рассказывал мне потом Аарон. – Этот индийский парень с Библией в руках доказал, что он должен получить роль волхва. Это была фантастика!

Чтобы получить желанную роль, Мадху поговорил с режиссером представления, сиделкой Уимбл с третьего этажа. Это была активная особа с пышными волосами и сильным южным акцентом, которая сама назначила себя главным экспертом по Библии, потому что ее муж был священником. Когда Мадху объяснил ей, что хочет быть одним из волхвов, она лишь рассмеялась, решив, что он пошутил. Но когда поняла, что он говорит серьезно, то отказала.

– У нас уже есть три волхва-а. Бо-ольше у нас не может бы-ыть, – категорически заявила она со своим тягучим произношением уроженки берегов Миссисипи.

– Но почему не может быть больше? Разве есть предел для числа мудрых людей, которые могли бы явиться в христианской истории к колыбели Иисуса? – Мадху старался говорить медленно, чтобы сиделка его понимала.

– Мистер Ам-бу-ри, А зна-аю, что вы не сильно знакомы с нашей рели-игией, но А прекра-асно знакома. А читаю Святую Би-иблию каждый день, сколько себя по-омню. В ней ясно говорится, что волхвов было тро-ое. Именно сто-олько и будет в нашем представлении.

– Но миссис Уимбл, я думаю, что вы ошибаетесь. – Обычно Мадху говорил много слов, но мог, если хотел, и быть кратким. Еще он нарочно говорил громко, чтобы слышали все окружающие, и все останавливались и слушали.

– Что вы ска-азали, молодой человек? – рявкнула сиделка и недовольно покачала своим длинным носом. – Вы назва-али меня лгуньей?

– Миссис Уимбл, я не такой наглец, чтобы говорить подобные вещи. Нет, вы определенно не лгунья. Вы просто заблуждаетесь на этот счет. В Библии не указано общее количество волхвов.

– Там оно то-очно ука-азано! И хва-атит спорить. Скажите мне теперь, мистер М-аадху, вы все в И-индии верите, что коро-ова священное животное, верно? Так вот, А только что набрела на прекра-асную идею! Вы будете в этом представлении коро-овой! Вы согла-асны?

– При всем уважении к коровам я бы предпочел быть волхвом.

Говоря это, Мадху извлек из кармана томик Библии. На обложке было напечатано крупными буквами «Гедеон».

– Прошлым вечером я прочел у Матфея во второй главе вот что: «Пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему». Там совершенно не говорится, что их было трое. Но точно указано, что они пришли с востока. Да, в этом отношении полная ясность. Я тоже приехал с востока и был бы очень вам признателен, если бы вы разрешили мне стать четвертым волхвом в вашем представлении.

Сиделка Уимбл окинула взглядом собравшихся, которые с любопытством ждали, что она ответит мальчишке.

– Но… там было только трое даро-ов: зо-олото, ла-адан и смирна. Трое даро-ов и трое волхво-ов. Интересно, что же принесет Спасителю четве-ертый волхв?

– Миссис Уимбл, уверяю вас, если вы позволите мне стать волхвом в вашем представлении, я подумаю и найду самый замечательный дар, какой только можно отдать Младенцу Иисусу.

Было ясно, что сиделка Уимбл не хотела допускать никаких изменений, но потом все-таки согласилась и сделала Мадху четвертым волхвом – впервые в истории рождественского представления, которое ежегодно устраивается в этой детской больнице. Теперь ему осталось придумать, какой же дар он принесет во время представления божественному Младенцу.

В понедельник 15 декабря мне наконец-то позволили навестить ребят в больнице, хотя я все еще ходил с гипсом и повязкой на лбу.

Доктор Рингл все еще не вернулся, но Рождество уже вовсю отмечалось в больнице, даже без него. Аарон и Мадху пытались на минувшей неделе навестить Катрину, но она отказалась пустить их, как они ее ни упрашивали. Так что в тот вечер, пока Аарон и Мадху были на репетиции, я пошел к ней.

– Катрина, ты там? – спросил я, легонько постучав в дверь.

– Да. Это Молар?

– Угу, – ответил я.

– Как твоя рука?

– С рукой у меня нормально. Болит все остальное, – пошутил я.

– Извини.

– Тебе не нужно извиняться. Можно мне войти, чтобы нам не разговаривать через дверь?

– Подожди минутку. – Послышался легкий шелест, и потом она открыла дверь. На ней была новая пижама и розовые шлепанцы плюс ее обычный бумажный мешок на голове.

В следующие полчаса я узнал о Катрине больше, чем мог рассчитывать. Впервые она открылась и рассказала о себе, поделившись некоторыми печальными вещами, слушать которые мне было тяжело, но важно для понимания ее проблем. Разговор наш начался с обычных фраз, мы даже посмеялись над тем, что чуть не въехали на каталках в нашу смерть. Но потом он стал серьезным.