Белоснежка идет по следу - Валерий Роньшин

— Что показалось?! — быстро взглянул на него Чайников.

— Этот человек у таксофона… — неуверенно произнес Брыкин. — Мне кажется… Нет, надо еще раз глянуть.

— Пожалуйста. — Дядя Коля перемотал пленку к началу и нажал кнопку «воспроизведение».

По экрану вновь поехали автобусы. А Жуликов, бросив фантик на тротуар, опять начал жевать конфету.

Но Стас смотрел не на Жуликова. Он смотрел на сантехника Сидоркина. На какую-то долю секунды сантехник повернулся к видеокамере боком.

— Это Пафнутьев! — закричал Брыкин.

— По кличке Скальпель? — тут же вспомнил дядя Коля.

— Да.

— Ты уверен, Стас? — спросил Чайников.

— Еще бы. Он же был моим отчимом.

Чайников возбужденно забегал по комнате.

— Теперь ясно, что Жуликов приходил на автовокзал не конфеты покупать, — рассуждал Саша на ходу. — Он приходил на встречу с Пафнутьевым. И тот передал Картошке зашифрованную информацию…

Это когда он про унитаз говорил? — догадался Брыкин.

— Именно!.. И как ловко придумано. Один якобы по телефону разговаривает, второй якобы своей очереди ждет. Неплохая конспирация. Прямо как у шпионов. Интересно, что Пафнутьев подразумевал под унитазом?

— Так ты его спроси, — сказал Крюквин. — Он же в «Крестах» сидит. Хочешь, я позвоню Кадыгробу?

— Конечно, хочу! — воскликнул Чайников.

Дядя Коля набрал номер.

— Алло, тюрьма?.. Дайте подполковника Кадыгроба… Привет, Вовик, это Коля. Слушай, здесь у меня молодой следователь. Ему позарез надо допросить заключенного Пафнутьева… Ага, Скальпеля… Ну, так он к тебе подъедет?.. Спасибо. — Крюквин мельком глянул на Брыкина. — Да, Вовик, еще одна просьба. С ним пацан приедет и маленькая девчонка. Покажи ребятам тюрьму… Как это «зачем»? Дети же. Им все интересно. Ну, будь здоров.

Дядя Коля положил трубку и подмигнул Стасу.

— Небось ни разу в тюрьме не был?

— Ни разу, — признался Брыкин.

— Ну, вот и побываешь.

Глава IX ЭКСКУРСИЯ ПО ТЮРЬМЕ

Саша Чайников жил неподалеку от «Крестов». На Шпалерной. Поэтому по пути в тюрьму он заскочил домой. Пообедать. Ну и ребята с Белоснежкой, разумеется, вместе с ним.

— О, да у нас гости, — всплеснула руками Калерия Ивановна, выходя в прихожую.

Машенька простодушно ответила:

— Нет, тетенька, мы не гости. Мы просто поесть зашли.

— Замечательно. У меня как раз обед готов.

— Знакомься, мама, — представил Саша своих гостей. — Это Мышка, это Стас, а это Белоснежка.

— Очень приятно, — Калерия Ивановна пожала ребятам руки, а Белоснежке лапу, — а я Сашина мама.

На первое у Калерии Ивановны был суп с клецками, на второе — картофельное пюре с бифштексами, а на третье — абрикосовый компот. Еще были соленые помидоры к пюре. А к компоту — булочки с повидлом.

— А мы сейчас на экскурсию идем, — не преминула сообщить Машенька, уплетая суп.

Калерия Ивановна улыбнулась.

— И куда же? В Эрмитаж?..

— Не-а. В тюрьму.

Калерия Ивановна ужаснулась:

— Боже!.. Зайчик, это правда?

— Да, мама. Мне надо допросить одного преступника.

— Ну а детей-то ты зачем с собой берешь?

— Я уже не дитя, — сказал Стас, откусив сразу полбифштекса. — Мне целых четырнадцать лет.

— А мне целых пять лет, — сказала Машенька, засовывая в рот сразу две клецки.

Саша допивал компот с булочкой.

— Да что тут такого, мама? Пускай посмотрят тюрьму. Им же интересно.

— Вот именно! — закричала Машенька, размахивая ложкой. — Нам же интересно!

Калерия Ивановна скрестила на груди руки.

— Ты с ума сошел, Зайчик! Тащить маленькую девочку в тюрьму! Нет, я этого не позволю.

— Хочу в тюрьму! — стала капризничать Машенька. — Хочу!..

— А тортика не хочешь? — хитро спросила у нее Калерия Ивановна.

— Какого тортика? — сразу заинтересовалась Машенька.

— Шоколадного.

— Ой, хочу, — сказала девочка и даже причмокнула губами. — А где он?

— Мы его сейчас с тобой испечем.

Тюрьма была мигом забыта.

— Вот здорово! Давайте испечем огромный-преогромный тортище. До потолка.

Словом, Машенька никуда не пошла.

Белоснежка решила последовать ее примеру. Тем более что Калерия Ивановна дала собаке еще два бифштекса.

Короче — в тюрьму отправились только Саша и Стас.

И вот они миновали одни железные ворота… вторые… третьи… И оказались в тюремном дворе. Охранник с автоматом объяснил им, как пройти к начальнику тюрьмы. Чайников и Брыкин поднялись на второй этаж и увидели дверь с табличкой:

НАЧАЛЬНИК ТЮРЬМЫ

подполковник КАДЫГРОБ В.А.

Постучали, вошли.

— Добрый день, — сказал Саша. — Я следователь Чайников. Дядя Коля…

— Да-да-да, — перебил его Кадыгроб. — Я помню. — Он поднял телефонную трубку и приказал: — Шибайло ко мне.

Через минуту дверь отворилась, и в кабинет вошел высокий мужчина. Он почти доставал головой до люстры.

Надзиратель Шибайло по вашему приказанию прибыл — четко доложил высокий.

— В какой камере у нас Пафнутьев сидит? — спросил у него Кадыгроб.

— В девятнадцатой.

— Приведи его сюда. На допрос.

— Слушаюсь! — Шибайло вышел.

Кадыгроб встал.

— Располагайся, Чайников. А я пока парню тюрьму покажу. Идем, — кивнул он Стасу.

Они вышли из кабинета.

— Тебя как зовут? — спросил подполковник.

— Стас. Брыкин.

— Так вот, Стас, — начал рассказывать Кадыгроб, словно экскурсовод. — Тюрьма «Кресты» была построена в 1892 году, по образцу американских тюрем. Рассчитана она на 1150 человек. Правда, сейчас здесь сидит гораздо больше преступников. Но, как говорится, в тесноте да не в обиде.

— А почему тюрьму назвали «Кресты»? — задал «экскурсоводу» вопрос Брыкин.

— Потому что она построена в форме креста.

Они спустились по лестнице и узким коридором прошли в соседнее здание.

— А теперь посмотри направо, — сказал подполковник Кадыгроб.

Стас посмотрел направо.

— Ты видишь перед собой камеры. В этих камерах сидят заключенные. Сидят они там на нарах… А теперь посмотри налево.

Стас посмотрел налево.

— Перед тобой карцер. Карцером называется место, куда…

…А Чайников в это время готовился к первому в своей жизни допросу. Саша страшно волновался и от волнения то и дело снимал и надевал очки. Конечно, он от корки до корки проштудировал брошюру Григория Молодцов а «Как провести допрос». Но там была теория. А сейчас Чайникову предстояла практика.

За дверью послышались шаги.

«Ой, мамочка, — в смятении подумал Саша, — кажется, уже ведут…»

И действительно, надзиратель Шибайло ввел в кабинет бандита Пафнутьева по кличке Скальпель.

— Заключенный доставлен, — отдав честь, доложил Шибайло. При этом он чуть было не разбил рукой плафон на люстре.

— Спасибо. — Чайников старался говорить уверенно и твердо. — Вы свободны.

Надзиратель, снова отдав честь, вышел.

И молодой следователь остался один на один с закоренелым преступником.

— Здравствуйте, — робко поздоровался Саша.

— Здорово, начальник. — Скальпель без приглашения плюхнулся на стул и закинул ногу на ногу.

Чайников откашлялся:

— У меня к вам будет несколько вопросов, Пафнутьев. Надеюсь, вы ответите на них честно и откровенно.

Бандит ухмыльнулся.

— Надейся, начальник.

— Итак, — начал свой первый в жизни допрос Саша, — что вы делали двадцать пятого апреля этого года на автовокзале? В шестнадцать часов тридцать пять минут?

Бандит продолжал ухмыляться.

— Не помню, начальник.

— А я вам напомню, Пафнутьев. У вас там была встреча с гражданином Жуликовым.

— С каким еще Жуликовым? — Скальпель смачно плюнул на пол. — Не лепи горбатого, начальник.

— С Жуликовым по кличке Картошка, — сдержанно произнес Саша. — Вспоминайте, Пафнутьев, вспоминайте.

— Нечего мне вспоминать. Не знаю я хмыря с такой кликухой. Понял?

— Знаете, Пафнутьев. Вы передали ему зашифрованное сообщение. Так вот, ответьте, что вы подразумевали под словом «унитаз»?

— Какой унитаз?! — заорал бандит. — Кончай фуфло толкать! Не был я ни на каком автовокзале!..

Да-а, трудно было разговаривать интеллигентному Чайникову с неинтеллигентным Пафнутьевым.

Саша украдкой вздохнул.

— Нет, были, — твердо сказал он. — У нас имеется видеокассета с оперативной съемкой ареста Жуликова. Вы тоже есть на этой кассете.

Скальпель рванул на груди рубаху:

— Ты меня на понт не бери! Понял?! Ты сначала докажи, что у меня с Жуликовым «стрелка» была. А может, я в шутку по телефону базарил. Про слесаря, унитаз и все такое…

Допрос явно не клеился.

«Эх, если б можно было устроить Пафнутьеву очную ставку с Жуликовым, — мечтательно подумал Чайников. — Глядишь, что-нибудь бы и прояснилось». Но Жуликов бежал.