Эльф под горой - Полина Мельник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГЛАВА 6. ТЕЛЛИАРОН,СВЕТЛЫЙ ЛЕС. ПРЕДАТЕЛЬ
— Теллиарон, сын мой, — раздражающе спокойно ответил старик, — ты — младший.
— Я младше на один день! — казалось, в легких не хватит места для крика более громкого, злость клокотала удушающим пожаром.
— Закон не знает младших сыновей на троне, если есть старший! — сжав скипетр, напомнил правитель.
— Я бросал победы к твоим ногам! — сотрясаясь от злости, воскликнул я, слова эхом разнеслись по огромному мраморному залу.
— Действуя рукой закона, ты должен был его знать! — сверкнул глазами король, в тронном зале воцарилась звенящая тишина.
Сбросив одним рывком рубашку, обнажил тело, что носило восемнадцать шрамов, десятки глаз устремились на меня.
— Каждый из этих рубцов служит напоминанием о жертвах, которые я нёс ради своего народа, — вымолвил я, — сорок лет в седле грифона я охраняю жизнь Светлого леса…
— И ты можешь делать это дальше, оставаясь второй рукой брата. — Я поднял взгляд, такой злости во мне не было более никогда в жизни.
— Будь ты проклят, старик! — бросил я, повернув к выходу.
Стража шарахнулась, расступаясь предо мной резко, придворные испуганно провожали меня взглядом. Лишь старый нянька семенил за мной, не думая о чужих взорах.
Все знали Телля-воителя, но никто не видел Телля-короля.
Дверь за спиной захлопнулась, Сабат заботливо протягивал мне рубашку, едва поспевая за моими семимильными шагами. Я резко остановился, выхватив ткань из подрагивающих рук, взглянул на старика:
— Уходи! — взревел я, но он остался неподвижен, бледные глаза смотрели на меня по-юношески упрямо, я перевел дух и добавил мягче, — Сабат, со мной тебя не ждёт ничего хорошего.
— Телль, не делай того, что задумал, — попросил старик, будто прочитав мои мысли.
— И не думай вмешаться, иначе я забуду, что ты вырастил меня, — сверкнул глазами я, зашагав прочь от старика.
* * *
У покоев короля дежурило четверо. Обнажив клинок, я оставил его сзади, решительно двинувшись вперёд, но едва дошёл до двери, стража молча преградила дорогу:
— Я не могу навестить брата? — спросил, с вызовом глядя в глаза под забралом.
— Приказ вашего отца, — коротко рапортовал стражник.
— Вот как, — хмыкнул я, — значит, я могу рисковать головой ради правления брата, но не навещать его. Вот это милость! — клинок тут же оказался в моей руке.
Бросок и первый стражник упал, второй успел сориентироваться, и я получил удар в живот, двое других яро бросились на меня, завязалась драка. Шум разлетелся по пустому коридору, я успел ранить ещё одного, мечи стучали, исполняя песню стали. Как вдруг боль опалила ногу — раненый, что лежал на полу, ударил меня по лодыжке, я отвлекся, чтобы добить его. Изловчившись, второй бросился на меня с протянутым вперёд клинком, как вдруг резко остановился, замер как вкопанный с остекленевшими глазами и упал, словно был камнем. За спиной последнего стражника стоял Сабат, наши глаза пересеклись, старик даже взглядом пытался меня остановить, развернувшись, я распахнул дубовые двери спальни. Визаальт ждал меня с клинком на изготовке, но в его девчачьих руках это выглядело так жалко, что я расплылся в злорадной ухмылке:
— Как же ты ничтожен, правитель, — выдавил я, делая шаг навстречу.
— Остановись, Теллиарон! — ровным тоном приказал он, подражая отцу.
Я сделал выпад, Визаальт отпрыгнул, укрывшись за толстым столбом у кровати.
— Сюда идет стража, остановись, безумец! — взвизгнул он.
— А ты меня останови, — прошипел я, бросившись вперёд, но брат увернулся, меч с треском разрубил столб, обрушив дерево на ложе.
На коридоре слышался топот, осталось слишком мало времени, я сжал рукоять и прыгнул, кусок белого шёлка, срезанного с рукава Визаальта, устремился вниз, меч со звоном выскочил из его тонких рук. Второй размах и всё будет кончено, как вдруг мое тело пронзил холод, руки, пальцы, ноги — всё онемело в одну секунду, отказываясь подчиняться, я закричал, но из горла едва ли вырвался тихий хрип, мгновение, и я рухнул лицом об пол.
Сознание вернулось ко мне быстро, уже тогда, когда меня вели по тюремному коридору. В камерах, что располагались в подземельях, сидело трое пленных гоблинов, какая ирония, ведь это я их сюда притащил. Охрана даже не удосужилась снять оковы, прямо в них меня и запихнули в темницу. Решетки лязгнули за спиной, оставив меня в одиночестве ждать приговора, да, собственно говоря, ждать было нечего, за мой проступок полагалась смерть. Сев на пол я сжал голову руками, но так и не ощутил ни жалости, ни страха. Только злость. На отца, что вполне серьёзно предложил мне оставаться тенью слабого никчемного брата, на новоявленного короля, на чьей голове терновая корона была нелепо велика, и на Сабата — старый нянька предал меня, не дав убить ненавистного Визаальта, именно его заклятие и привело меня в клетку и через пару часов отправит на эшафот.
Время пронеслось мгновенно, не думая ни о чем я сидел и покорно ждал меча, что вскоре отделит беспокойную голову от тела. Усталость навалилась грузно, казалось, я не спал десяток ночей к ряду, хотелось просто лечь на этот холодный каменный пол и больше не просыпаться никогда. Но впереди у меня ещё крики, осуждение, ненависть, ведь я совершил самое худшее, что может сделать эльф — убил собратьев и покушался на жизнь короля.
— Встать, лицом к стене, — скомандовал один из стражников, оковы на моих руках сомкнулись с длинной цепью, что вела к ногам.
Меня вывели из темницы, свет яркого заходящего солнца, что кровавыми облаками закрыл небо, больно бил в глаза, привыкшие к полумраку. У ступеней главного входа во дворец собралась толпа, но, как ни странно, я не услышал ни единого крика — полная, абсолютная звенящая тишина воцарилась на площади. Неподалеку восседали отец и Визаальт, их лица были словно высечены из камня — беспристрастные, холодные, и, если бы не ветер, что колыхал полы одежды, их можно было счесть за изваяния.
Я сделал шаг, ступив на помост, сотни глаз устремились на меня, провожая в последний путь. Но ни единый мускул не дрогнул во мне, никакого страха или сожаления, я знал, что поступил верно и непременно поступил бы так еще раз.
В центре, на поспешно собранном помосте стояла
