День Шакала - Фредерик Форсайт

Он привстал, одновременно вдавив окурок в пепельницу. Поднялся и Родин.

– Сядьте, месье. Деньги мы достанем. – Оба сели.

– Хорошо, – кивнул англичанин, – но я должен поставить условия.

– Какие же?

– Вы обратились к постороннему человеку прежде всего потому, что в вашей организации постоянно идет утечка информации. Сколько человек знает, что вы в принципе решили нанять профессионала и конкретно меня?

– Только мы трое. Я пришел к этой мысли в день расстрела Бастьена-Тири. Все справки я наводил лично. Об этом никто не знает.

– Продолжим в том же духе. Протоколы встреч, записи, досье нужно уничтожить. Вся информация будет храниться в ваших головах. Учитывая февральское похищение Арго, я буду считать себя свободным от принятых обязательств, если полиция схватит кого-либо из вас троих. Вы должны находиться в каком-нибудь безопасном месте и под усиленной охраной до завершения операции. Согласны?

– Конечно. Что еще?

– Планированием и осуществлением операции буду заниматься я. Один. Подробностей не узнает никто, даже вы. Короче, я исчезну. Вы не услышите и не увидите меня. У вас есть мой адрес и телефон в Лондоне, но я съеду с квартиры, как только завершу подготовку. В любом случае связываться со мной по этому адресу можно лишь при чрезвычайной необходимости. Если ее нет, никаких контактов. Я оставлю вам название моего банка в Швейцарии. Как только мне сообщат, что двести пятьдесят тысяч долларов переведены на мой счет, я начну действовать. Спешки я не люблю, но не стану и тянуть. Согласны?

– Да. Но наше подполье может, помочь вам, например, сообщать важные сведения. Некоторые из наших людей, занимают большие посты.

Англичанин задумался.

– Хорошо. Отправьте мне по почте один телефонный номер, лучше в Париже, чтобы я мог позвонить туда из любого уголка Франции. Я не буду сообщать о моем местопребывании, но буду звонить, чтобы получить последние сведения о мерах безопасности, принимаемых охраной президента. И человек на другом конце провода не должен знать о том, что я делаю во Франции. Скажите ему, что я выполняю ваше задание и нуждаюсь в его помощи. Чем меньше ему будет известно, тем лучше. Он должен иметь действительно важные сведения, а не шелуху, которую печатают в газетах.

– Очень хорошо. Вы хотите работать один, без помощников и прикрытия. А как насчет поддельных документов? У нас есть два прекрасных специалиста.

– Я знаю, где взять документы. Благодарю.

– У нас во Франции разветвленная организация, – подал голос Кассон. – Такая же, как движение Сопротивления во время немецкой оккупации. Она целиком в вашем распоряжении.

– Нет, благодарю вас. Предпочитаю остаться в полной неизвестности. Никто не должен знать о моем существовании. Это мое самое сильное оружие.

– Но если что-то пойдет не так, вам придется бежать…

– Если что-то случится, то только по вашей вине. Я буду действовать самостоятельно. Ваше подполье, месье Кассон, не должно знать обо мне в силу тех же причин, по которым я оказался в этой комнате: в его рядах полным-полно агентов службы безопасности.

Кассон побагровел от гнева. Монклер мрачно смотрел в окно, размышляя, где взять полмиллиона долларов. Родин не отрывал глаз от англичанина.

– Успокойтесь, Андре. Месье желает работать в одиночку. Пусть будет так. Это его право. Если б ему требовалось то внимание, что мы уделяли нашим снайперам, думаю, мы не согласились бы заплатить ему полмиллиона.

– А я хотел бы знать, как за короткий срок достать столько денег, – пробурчал Монклер.

– Ограбьте пяток-другой банков, – предложил англичанин.

– Во всяком случае, это наша забота, – вмешался Родин. – Прежде чем наш гость уедет в Лондон, есть ли у кого вопросы?

– А что помешает вам взять четверть миллиона долларов и скрыться? – спросил Кассон.

– Я же сказал, господа, что подумываю об отходе от дел. Я не хочу, чтобы армия ваших головорезов охотилась за мной. Тогда мне пришлось бы тратить на охрану больше, чем я сумел заработать. И что я буду делать, когда деньги кончатся?

– А что помешает нам, – не отставал Кассон, – отказаться от своих слов и не заплатить вам второй половины запрошенной суммы после того, как вы выполните наше поручение?

– Причина та же, – ответил англичанин. – В этом случае мне придется поработать на себя. И тогда в прицеле моего ружья окажетесь вы, господа. Однако я думаю, что до этого не дойдет, не так ли?

– Ну, раз с этим все ясно, – вновь вмешался Родин, – не будем больше задерживать нашего гостя. О… еще один вопрос. Мы понимаем, что вы хотите сохранить анонимность, но нам надо как-то вас называть. Может, мы что-нибудь придумаем?

Думал англичанин недолго.

– Раз уж речь идет об охоте, как насчет Шакала?

Родин кивнул.

– Отлично. Мне нравится ваш выбор.

Он проводил англичанина до двери и открыл ее. Из ниши выступил Виктор. Впервые за вечер Родин улыбнулся и протянул руку наемному убийце.

– Мы постараемся связаться с вами как можно быстрее. А пока начинайте подготовку, чтобы не терять времени попусту. Хорошо? До свидания, месье Шакал.

Англичанин быстро спустился по ступенькам. Ночь он провел в гостинице аэропорта и первым же утренним рейсом улетел в Лондон.

А в комнате номер 64 пансиона Клейста Родин выслушивал жалобы и вопросы Кассона и Монклера, накопившиеся за три часа беседы с англичанином.

– Полмиллиона долларов, – вновь и вновь повторял Монклер. – Где мы возьмем полмиллиона долларов?

– Мы можем последовать совету Шакала и ограбить несколько банков, – ответил Родин.

– Мне не понравился этот человек, – стоял на своем Кассон. – Он работает один, без помощников. Такие люди опасны. Не знаешь, чего от них ждать.

Но Родин быстро закрыл дискуссию.

– Послушайте, мы нашли человека, который согласился убить президента Франции. Я немного разбираюсь в людях. Если кто-то на это способен, так это он. Теперь дело за нами. Пройдем нашу часть пути, чтобы он мог приступить к делу.

Глава 3

Во второй половине июня и в июле 1963 года по Франции прокатилась беспрецедентная волна ограблений банков, ювелирных магазинов, почтовых отделений. Такого не бывало ни до, ни после. Подробности этого разгула преступности уже принадлежат истории.

Чуть ли не каждый день в разных концах страны в банки врывались люди, вооруженные пистолетами, обрезами, автоматами. Ювелирные магазины грабили так часто, что прибывшие полицейские не успевали опросить перепуганных и зачастую избитых ювелиров и продавцов, как их вызывали на место аналогичного происшествия.

В двух банках застрелили клерков, когда те попытались оказать сопротивление, и в конце июля на помощь полиции пришлось послать войска республиканской безопасности, известные каждому французу, как КРС, специальные отряды, предназначенные для разгона демонстраций и подавления мятежей. Они получили на вооружение автоматические карабины, и вскоре посетители банков привыкли к тому, что, направляясь к кассирам, они проходили мимо одного-двух охранников в синей форме КРС с заряженными автоматическими карабинами в руках.

В ответ на жалобы банкиров и ювелиров полиция участила ночные проверки банков, но пользы это не принесло, так как грабители не были профессионалами, вскрывающими по ночам стальные сейфы, но бандитами в масках, вооруженными и готовыми в любой момент нажать на курок.

Самыми опасными стали дневные часы, когда в любом банке или ювелирном магазине Франции могли появиться два или три человека в масках, с оружием наготове и криком «Деньги на стол!» нарушить заведенный распорядок дня.

В конце июля полиции удалось ранить, а потом захватить трех грабителей. Один оказался мелким воришкой, двое других – дезертирами из бывших колониальных частей. Эти признали, что связаны с ОАС. Несмотря на длительные допросы, ни один не смог объяснить, чем вызвана эта «банковская» война. Они лишь получили указание от главаря банды ограбить определенный банк или ювелирный магазин. Полиция пришла к выводу, что пленники не знают, какова общая цель этих ограблений. Мелкая сошка, они выполняли лишь то, что им поручали. За это их брали в долю.

Властям Франции не потребовалось много времени, чтобы осознать, что за волной ограблений стоит ОАС, которой по какой-то причине срочно потребовались деньги. Но только в первой половине августа, и совсем из другого источника, они узнали, чем вызвана эта внезапная охота за деньгами и драгоценностями.

Участившиеся за две последние недели июня нападения на банки и другие места хранения денег и драгоценностей вызвали бурные протесты и привели к тому, что этими делами занялся комиссар Морис Бувье, многоопытный руководитель бригады сыскной полиции. В своем кабинете в доме 36 по набережной д'Орфевр он подсчитал, что общая сумма захваченных денег и драгоценностей, с учетом их перепродажи, к концу июля перевалила за два миллиона новых франков, или 400 тысяч долларов. За вычетом расходов на подготовку налетов и оплату услуг бандитов сумма оставалась весьма приличная, и комиссар ломал голову над ее предназначением.