Моя любимая куколка (СИ) - Алена Юрашина

— Что?.. Да что тут… а причем вообще…

Этот товарищ, наконец, снял руку с моего плеча, и почти сразу я уперлась глазами в знакомый внедорожник. Макс перегнулся через кресло, распахивая для меня пассажирскую дверь. Ребята обменялись скупыми мужскими жестами, насколько я поняла, на их языке так выражалась благодарность, и вихрастый быстро исчез из поля моего зрения.

На этот раз я не спешила. Подошла вплотную, упершись руками в бока, прищурилась. Что сказать, самолюбию было приятно, но поддеть его хотелось страшно.

— У тебя раздвоение личности? Утром выкидываешь меня из машины, а сейчас устраиваешь многоходовочку, чтобы я в нее села? Только не говори, что соскучился.

— Не скажу, — он спокойно указал на сидение, — садись уже.

Кряхтя, я забралась внутрь.

— А чего сам не подошел? Слишком много чести?

Макс снял солнцезащитные очки, поворачиваясь ко мне, и мне снова не понравилось выражение, с которым он на меня уставился.

— Слушай меня ушами. И запоминай то, что я говорю. Чтобы с ними, — он вскинул руку, указывая куда-то вдаль, но я сразу поняла, что он имеет в виду, — я тебя больше не видел. Ни в универе, ни где-либо еще. Ясно?

— А это еще почему? — вздыбилась я, собираясь дать достойный отпор.

— Потому что это не лучшая компания для глупых первокурсниц.

Его менторский тон начал действовать мне на нервы. И чего он тут раскомандовался.

— Значит, так… давай, я сама разберусь, с кем мне дружить, а с кем — даже не здороваться. Расслабься, я тебя услышала — ты ничего мне не должен… Меня не надо опекать, я в состоянии позаботиться о себе… уж как-нибудь проживу без твоих ценных советов.

Потянулась к ручке, собираясь открыть дверь, но с удивлением услышала характерный щелчок общей блокировки.

— Ты это серьезно? Открой. Меня там ждут… друзья.

— Да неужели? — услышала раздраженный голос, — что, в девках засиделась? Не терпится уйти в отрыв? А покороче юбки не нашлось?

— Сдалась тебе моя юбка, — рассердилась, — и чего ты к ней прицепился?

— А то, что ты в ней выглядишь, как… смазливая школьница, которую хочется разложить на заднем сидении…

— Кому хочется? Тебе? — вырвалось прежде, чем подумала, что ляпнула, но Макс и ухом не повел.

— Не обо мне речь. Ты чем вообще слушаешь? Я не стану ждать, когда тебя разведут, это и на меня тень бросит, как только кто-нибудь узнает, что ты живешь в моем доме… а кто-нибудь обязательно узнает. Хочешь, чтобы твоя… ммм… скажем, девичья честь стала предметом спора в первый же день? А это именно та религия, которую они проповедуют.

— Меня они не разведут, — уверенно сказала я, предварительно покраснев от его прямолинейности.

— Тебя, — с нажимом произнес он, — разведут здесь, как последнюю лохушку, даже не сомневайся. Сама же потом будешь локти кусать.

— Так это забота с твоей стороны? И как я сразу не поняла!

— А до тебя вообще, я смотрю, все туго доходит. Скажу совсем просто: мне параллельно, кто залезет тебе в трусы, я о своей репутации забочусь.

— В таком случае мне такая забота не нужна, — возмутилась я, — немедленно выпусти меня отсюда, и вали на все четыре…

Какое-то время он пристально смотрел на меня, явно о чем-то раздумывая, о чем-то нехорошем, покусывая дужку очков, потом они резко взлетели на переносицу, а в замке зажигания провернулся ключ.

— А ты, походу, не только характером не удалась, куколка, еще и мозгами обвесили… Комбо, так сказать.

Я послала ему испепеляющий взгляд, но, наученная горьким опытом, поспешила схватиться за ремень безопасности. Как предсказуемо. Да разве можно от него ждать чего-то другого, кроме оскорблений и похабщины? Не понимаю, почему девчонки смиренно в очереди готовы отстоять, лишь бы Ярцев обратил на них свое драгоценное внимание. Мне такой радости теперь и даром не предлагайте.

Тетя выглядела очень довольной, когда увидела, что домой мы вернулись вместе. И хоть ее чувств больше никто не разделял, тот вечер прошел тихо, по-семейному. Говорила в основном я. О своих впечатлениях после первого дня учебы. О хороших впечатлениях. О Максе в рассказе я не упомянула ни разу, чем, безусловно, заслужила его молчаливое одобрение.

А позже, друг за дружкой поднявшись наверх, мы с ним просто разошлись каждый в свою комнату. И это устроило нас обоих.

И это долго устраивало нас. До дня рождения Макса…

Глава 3

В октябре, бывает, стоят чудные дни: благодатные и благодарные, с ясной тихой погодой, когда парящие на ветру серебристые паутинки искрятся, отрываясь от веток, летят, игриво кувыркаясь, нежась в лучах солнечного света. Когда пышное убранство сбрасывающих листву деревьев играет всеми оттенками красок, радуя глаз и объектив фотоаппарата, соревнуясь друг с дружкой в пестроте нарядов. Драгоценные мгновения осени.

Но бывают в октябре дни иные. Непредсказуемые. Грязные и мрачные, с мелкими надоедливыми дождями — карой с небес. Дни, от которых некуда укрыться, а даже если укроешься, везде будешь чувствовать себя сыро и неуютно. Дни, в которые ноги люто мерзнут даже в очень теплых носках и под пледом, дни, которые созданы для того, чтобы их тихо ненавидеть, чтобы отчаянно желать стереть их из памяти. Которые чесоточно хочется наградить самыми нелестными эпитетами. Как раз в один из таких дней Макс, скорее всего, на свет и появился.

Подарок ему я приготовила загодя, еще в сентябре. Сделала его своими руками. Вот так банально. Ну, в самом деле, что еще можно подарить человеку, у которого все есть, чьи самые безумные фантазии окружающие исполняют по щелчку пальцев? Вот и сегодня дядя угодил ему: с раннего утра на подъездной дорожке красовался, обтекаемо отливая на солнце, двухместный люксовый спорткар. Едкого канареечно-желтого цвета. Как раз под стать Максу. Конечно, он пришел в полный восторг от своей новой дорогой игрушки, радовался, как ребенок, с опаской прикасаясь, примерял на себя, заглядывал внутрь, стремясь поскорее рассмотреть все детали роскошного интерьера.

А потом — я вместе со всеми не вышла, наблюдала из окна второго этажа, прижавшись лбом к стеклу — они с отцом, не сговариваясь, запрыгнули в низкое купе, наверное, решили сделать почетный круг по району. Тетя так и осталась стоять у дома одна. Обняла себя за плечи, тихонько вздохнула, провожая их затуманенным взором. Мне стало жаль ее. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем она думает: как же быстро ее сын стал совсем взрослым.