Стокгольм. Скандинавская Венеция - Юлия Антонова

После вступления в должность палачам ставили клеймо и отрезали уши – понятное дело, такого общества сторонились даже самые заядлые злодеи!

То, что предстаёт перед глазами туриста сегодня, – это всего лишь скудно украшенный элегантными фестонами южный флигель дворца, положивший начало приобретшему важное значение в Стокгольме римскому маньеризму. Характерные миниатюрные круглые окошки в лестничном пролёте позднее стали излюбленным приёмом зодчего Жана де ла Валле, прослеживающимся и во многих других его проектах.

В архитектуре дворца Оксеншерны заметно сильное влияние римского искусства, и это легко понять: в 1650 г. де ла Валле путешествовал по Италии и Франции, откуда вернулся невероятно воодушевлённым и тотчас возвёл две деревянные триумфальные арки к коронации королевы Кристины, явившиеся самыми ранними примерами римского маньеризма в Стокгольме. Жан задумал сразу несколько зданий в подобном стиле, но честь представлять эту манеру в столице выпала лишь дворцу Оксеншерны, в значительной степени напоминающему римский Палаццо Боргезе начала XVII в.

Из-за сильного наклона улицы насчитать у дворца 6 этажей можно лишь с одной стороны; при этом из оставшихся пяти площадью 120–140 м² два представляют собой мезонины. Над каждым окном вылеплены королевские державы, символизирующие, как ни странно, занимаемую как Акселем, так и его сыном должность канцлера На верхнем полуэтаже изначально находилась библиотека Акселя Оксеншерны, однако позже книги перевезли в Королевский дворец; в других же «надстройках» вплоть до начала XIX в. проживали королевские пажи.

Безусловно, прогулка по Старому городу не будет завершённой без величественной набережной Шепсбрун – старейшей причальной стенки Стокгольма. До сих пор десятки кораблей суетятся у берега, придавая неповторимое очарование гордым фасадам зданий.

Когда в XVII в. Швеция превратилась в могущественную империю, власти наконец-то задумались о придании столице подобающего вида. Стокгольму больше не нужно было прятаться за крепостной стеной, и участки на новой набережной принялись активно продавать богачам. Первым приобретателем стал Роберт Ринд, в 1630 г. получивший разрешение на строительство и возведший до сих пор существующий дом № 24. Через 39 лет все клочки земли были распроданы; последним покупателем стал архитектор Никодемус Тессин-старший.

Шепсбрун должен был стать первой «витриной» страны, представляющей её лицо; здесь селилось новое поколение богачей, прозванных «шепсбрунской знатью», – в основном всё те же торговцы, с радостью обустраивавшие тут не только жильё, но и свои конторы, к которым с задней стороны пристраивали складские помещения. Многие фасады до сих пор украшают барельефы с морской и торговой тематикой, а у выходящих в переулки окон висят миниатюрные зеркала, дабы жильцы и гости узких зданий всегда могли видеть отражающееся в них море.

Соответствует стилю и скульптура «Морской бог» Карла Миллеса (1875–1955), созданная в 1913 г. из красного гранита и являющаяся одной из тяжелейших работ мастера. Миллес хотел разместить 10 массивных фигур вдоль всей набережной Шепсбрун, однако его идея не вызвала энтузиазма у публики, и скульптору пришлось ограничиться единственным творением.

Морской бог Миллеса властвует на набережной Шепсбрун

На другом конце набережной стоит важный Густав III из бронзы, вылепленный Юханом Тобиасом Сергелем (1740–1814). Король сам заказал эту скульптуру и велел изобразить себя в триумфальной позе по возвращении домой после войны с Россией 1788–1790 гг. Вдохновение Сергелю придал мраморный Аполлон Бельведерский, однако работа затянулась, и статуя появилась только в 1799 г. – через семь лет после убийства монарха.

К концу XIX в. Шепсбрун утратила свои позиции передовой грузовой гавани, но пассажирские суда всё ещё продолжали причаливать сюда. Тогда же из моды вышла простота и элегантность, характерная для густавианской эпохи, и к зданиям начали пристраивать шпили, вокруг окон появилась лепнина. К сожалению, XX век был настроен довольно радикально в отношении старых домов, и некоторые (хоть и немногие!) особняки на Шепсбрун были разрушены, но по-прежнему все столь разные, и всё же создающие удивительно выдержанную и гармоничную картину, эти здания являют собой прекрасный пример барокко, рококо и модернизма!

Сегодня набережную постигла другая проблема: неустойчивая почва. Граница между «настоящей» и «искусственной» землёй проходит ровно посредине шепсбрунского ряда. Несмотря на усилия властей по укреплению фундаментов домов, строения по-прежнему продолжают «плясать»: культурный слой оседает, в то время как собственно суша поднимается. Яркими примерами могут служить бывшие помещения банка и дом № 46, с годами значительно наклонившийся назад.

По соседству расположилось строение, приютившее ресторан «Zum Franziskaner», причисляющий себя к старейшим в Стокгольме. Само здание выглядит весьма впечатляюще, особенно внутри, где сохранились элементы декора в стиле модерн. Если приглядеться, то на фасаде можно увидеть и корабль викингов, и кружку пива, и жителя шхер – как любил говорить Эверт Тоб, именно в этом месте начинался стокгольмский архипелаг.

В доме № 12–14 вот уже более столетия находится гостиница, изначально созданная из двух объединённых складских помещений (сегодня это пять срощенных зданий). Сейчас отель носит имя голландского предпринимателя середины XVIII в. Фредрика Райса, державшего три из одиннадцати кофейных домов Стокгольма. К тому моменту в одном из столь популярных заведений уже существовал некогда бывший частью крепостной стены города подвал, сегодня превращённый в спа-отделение отеля. На стройке, как правило, кирпичи и камни разносили женщины, и дамочка, чьё имя не дошло до наших дней, решилась оставить на камне отпечаток своей ноги – слепок и поныне висит на стене спа для всеобщего обозрения.

Многочисленные переулки, тонкими нитями уводящие вглубь острова, на улицу Эстерлонггатан, тоже заслуживают внимания. Стоит остановиться у дома № 6 на Стура Хупарегрэнд (Stora Hoparegränd), одного из немногих в Стокгольме, сохранивших нумерацию 1729 г., – тогда участок был под номером 85, о чём свидетельствуют цифры на фасаде, где также изображены рабочие инструменты так называемых носильщиков вина, являвшихся представителями последней в Швеции гильдии. Возведённое в конце XVI в. строение имеет единственный оригинальный ступенчатый фронтон в столице! На втором этаже сохранились комнаты с фресками XVI в., которые можно увидеть во время экскурсий, организованных Городским музеем Стокгольма. Кстати, на Стура Хупарегрэнд уцелела и типичная для Средневековья надстройка, соединявшая два стоявших друг напротив друга дома: так расширялась жилплощадь, не стесняя движения повозок, ездивших отныне под своеобразной аркой.

В переулке Нюгрэнд (Nygränd) у дома № 2, как и у некоторых других зданий, сохранилась старая система канализации XVII в. Надо сказать, до 1870-х гг. все отходы вытекали прямо на улицу, в каменные сточные ямы, из которых позже изымались и вывозились к ближайшему водоёму. Только в XVIII в. канавы прикрыли камнями и досками, положив тем самым начало использованию труб для канализационных стоков. Кстати, до XVI столетия в столице Швеции не существовало даже обложенных камнями ям, и грязь просто-напросто скапливалась на улицах. Говорят, в те далёкие времена о подъезде к Стокгольму узнавали за несколько десятков километров – исключительно по запаху!

Осмотрев привлекательные шепсбрунские переулки, стоит обратиться к противоположной стороне Старого города – улицам Стура и Лилла Нюгатан.

В 1625 г. юго-западную часть Стадсхольмена охватил пожар, поглотивший почти все деревянные постройки и дошедший даже до каменных домов у Немецкой церкви. Трагедия послужила началом глобального преобразования, позднее определившего внешний вид всей столицы за исключением Старого города: абсолютно прямые широкие улицы выросли на месте старых оборонительных башен и были полной противоположностью узким извилистым переулкам центра. Лишь два «требования» не могли быть выполнены в этих краях: в силу географического положения улицы не стали длинными, да и прекрасные виды церквей, венчавших концы дороги, отсутствовали.

На застройку новой улицы по обеим сторонам потребовалось не одно десятилетие, но постепенно Стура Нюгатан стала первой парадной улицей столицы, которую не стыдно было показать гостям: впервые в истории Стокгольма были созданы чёткие кварталы по всем правилам идеалов эпохи Возрождения.

Именно здесь родились две важнейшие в Швеции газеты: старейшая до сих пор существующая «Афтонбладет» (Aftonbladet), сразу после появления в 1830 г. на Лилла Нюгатан, 13 ставшая любимицей среднего класса, и крупнейшее сегодня утреннее издание «Дагенс Нюхетер» (Dagens Nyheter), возникшее на Риддархольмене как реакция на социалистические и якобинские газеты в 1864 г., но очень скоро переехавшее на Стура Нюгатан, 16.