Роман с призраком - Барбара Вуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я последовала за ней в дом и заперла дверь черного хода. В гостиной дрожь не проходила. Ни чай, ни огонь, ни лепешки с маслом не могли избавить меня от жуткого ощущения, которое предшествовало появлению мальчика у окна. Не помогало и то обстоятельство, что мне показалось, будто я где-то раньше уже видела этого мальчика.
* * *В шесть часов мы пили чай с горячим молоком, ели хлеб с маслом, после чего снова устроились у газового обогревателя. Я опустилась в кресло и хотела вздремнуть в жаркой комнате. Перелет все еще сказывался, наверно, это может продолжаться еще несколько дней. Одолевала невероятная усталость, хотелось лечь в постель. Но поскольку бабушке явно нравилось мое общество и ей надо было за кем-то ухаживать, я боролась со сном.
Некоторое время она говорила о том о сем, переходила к пакистанцам, хлынувшим в Англию, затем к добрым старым временам. Со своим странным ланкаширским говором она рассказывала о детстве моей матери, о том, как Уильям, Рут и Элси выросли в этом доме, как моя мать впервые привела моего отца в дом знакомить со всей семьей. Все это было очень интересно, большую часть я уже знала от матери, но бабушка почти нарочно избегала говорить о более далеком прошлом. Она возвращалась к тому времени, когда родился ее первый ребенок, затем казалось, что перед ней встает непреодолимая стена, к которой страшно приближаться. Через некоторое время она сказала:
— У меня где-то хранится коробка с фотографиями. Тебе надо обязательно посмотреть на них.
Я закрыла глаза, наслаждаясь тишиной и теплом гостиной, поглубже вжалась в жесткое кресло и мысленно старалась отгородиться от воспоминаний, ибо приехала сюда, чтобы все забыть. Я надеялась, что вскоре смогу вспоминать Дуга, не испытывая при этом боли.
— Вот они. — Бабушка нашла коробку в нижнем ящике серванта, снова села и положила ее себе на колени. — Здесь фотографии твоей мамы, Уильяма и Элси, когда они были молоды. — Она порылась в коробке. — Вот мы на пляже. Похоже, это было в тридцать пятом году. Тогда твоей маме было пятнадцать лет, Элси на год старше, значит, ей здесь шестнадцать, а Уильям еще совсем мальчик.
Я посмотрела на нечеткую фотографию, наклонилась и заглянула в коробку. Многие фотографии лежали одна на другой, некоторые я знала по коллекции матери. Все были черно-белыми с глянцевой поверхностью и относились примерно к тому же времени.
К самой стенки коробки прижалась фотография, которая была больше других и, судя по ее видимой части, гораздо старше. Пока бабушка говорила, я протянула руку и вытащила эту фотографию. Фотография действительно была старше остальных. Значительно старше. Она выцвела, побурела, по середине шла трещина, на ней были сняты трое детей, стоявших на крыльце дома. Я уставилась на эту фотографию. У меня сердце остановилось.
— Бабуля… — я услышала собственный голос.
Она посмотрела на фотографию, которую я держала в руке.
— Что это за фотография?
— Бабуля… кто это?
Комната начала плыть перед моими глазами.
— Дай-ка мне надеть очки. — Как только бабушка водрузила бифокальные очки на нос и смогла разглядеть лица троих детей, она недовольно поджала губы. — А-а-а, — мрачно протянула она. — Как раз та фотография. Андреа, на ней Таунсенды. Семья твоего дедушки. Это Гарриет, Виктор и Джон. Но ты ведь не хочешь быть… — Она протянула руку, чтобы забрать ее.
Но я не отдала фотографию, моя рука дрожала.
— Который… — Мне пришлось облизать губы. — Бабуля, кто из них есть кто?
— Что?
— Как зовут этих детей? Назови каждого по имени.
— Ну-ка, дай мне взглянуть. — Она наклонилась и постучала пальцем по каждому лицу. — Это Гарриет, это Виктор, а это Джон.
Этот мальчик в середине. Он стоял между девушкой с локонами и мальчиком поменьше ростом в матроске, тот, кого бабушка назвала Виктором.
Это был тот самый мальчик, который днем смотрел в окно.
Глава 3
— Этого не может быть! — сказала она. — Тебе просто померещилось!
— Нет, не померещилось. Бабуля, это тот самый мальчик, который заглядывал в окно.
— Мальчик, который похож…
— Бабушка, на нем была та же одежда. В то мгновение я об этом не думала, но его одежда не была современной. Он носил старомодную рубашку и брюки. Точнее, ту же одежду, которая видна на этой фотографии. Бабуля, мне не могло померещиться. Я видела его точно так же, как тебя сейчас.
Бабушка только качала головой.
— Андреа, это память играет с тобой злые шутки. Тут нет ничего удивительного, ты ведь только что побывала у своего дедушки…
— Какое это имеет отношение к тому, что я видела?
Я сжимала руки, чтобы унять дрожь. В глубине моей души зарождалось жуткое ощущение, предчувствие грядущих событий.
— Твой дедушка мальчиком был очень похож на Виктора. Ты вернулась из больницы в подавленном состоянии, я это видела. Тебе запомнилось лицо дедушки, возможно, ты стерла годы, и в твоем воображении он запечатлелся молодым. Затем тебе показалось, что ты увидела его за окном.
Спорить не хотелось, поскольку бабушка страшно растерялась. Но мне необходимо было найти ответ.
— Бабуля, — задумчиво начала я, — почему дедушка в молодости был похож на этого мальчика?
— Потому… — Она покусывала нижнюю губу, и ее лицо исказила тревога. — Потому что Виктор Таунсенд был отцом твоего дедушки.
Я снова уставилась на фотографию.
— Виктор Таунсенд был твоим прадедушкой.
Эти слова загипнотизировали меня. Юное, но уже красивое лицо моего прадедушки, с характерной ложбинкой меж бровей, придававшей ему дерзкий вид, вызывало смятение. Я оказалась в плену старой фотографии, точно так же, как прошлой ночью, когда какая-то сила притянула меня к зеркалу, висевшему над камином.
Трое детей позировали на ступеньке крыльца перед домом. У маленькой девочки лет пяти или шести было некрасивое лицо, хотя кто-то очень постарался разодеть ее в пух и прах. Детский передник, отделанный оборками, и ленты в волосах не скрывали, а, наоборот, подчеркивали ее невзрачную внешность. Другой мальчик был моложе Виктора, отличался более мягкими чертами лица и неуклюже стоял рядом с Виктором. Виктор Таунсенд был самым старшим и возвышался над остальными.
— Они сфотографированы перед своим старым домом в Лондоне, — пояснила бабушка тоном, который говорил, что эта тема ей не очень приятна. — Наверно, это было в тысяча восемьсот восьмидесятом году, незадолго до того, как они купили этот дом. Отец Виктора, твой прапрадедушка, работал в Лондоне в промышленной компании кем-то вроде начальника, и его направили в Уоррингтон открывать новый завод. Когда они приехали сюда, этот дом только построили. Они первыми вселились в него.