Выпускной бал в чистилище - Эми Хармон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В его сне на Айрин было воздушное платье персикового цвета, на тоненьких, украшенных блестками бретельках. Он танцевал с ней – так же, как и наяву, и даже песня была та же самая. Отличалось лишь платье. Как странно. Чего ради его подсознание нарядило Мэгги в платье Айрин Ханикатт и отправило на выпускной бал? Он ясно видел ее, в красном платье, с длинными волосами, посреди школьного зала, словно и она тоже стала частью воспоминания.
* * *– Он меня не помнит, – проговорила Мэгги. Она вытолкнула из себя слова, что зрели в ней с тех самых пор, когда ее выписали из больницы. – Как будто ничего и не было. Как будто он упал с балкона в пятьдесят восьмом, а очнулся в две тысячи одиннадцатом. Для него время, которое он провел в чистилище, не существует. Но пока он был там, прошло пятьдесят три года!
Мэгги и Гас ехали в старом пикапе. Он рулил, она прижималась лицом к стеклу пассажирской дверцы, глядя на вечернее небо.
Они оказались вдвоем впервые с тех пор, как Мэгги вернулась домой. Айрин отправила их в магазин купить кое-что к ужину. Шад проводил время с новыми друзьями: с тех пор как он сумел выжить в школьном пожаре, его звезда стояла в зените. Его приглашали на вечеринки, снова и снова просили пересказать историю о том, как ему удалось спастись. Они с Гасом договорились, что про Джонни упоминать не стоит. По версии Шада, он смог выломать дверцу шкафчика и почти выбрался наружу, но упал без сознания прямо у двери школы. Его героический дед нашел его там и вынес на свежий воздух, в безопасное место.
Гас протянул руку и крепко сжал ладонь Мэгги. Он ничего не сказал, просто взял ее за руку, но этого простого и трогательного жеста оказалось достаточно, чтобы плотина прорвалась и разочарование и неверие, которые Мэгги удерживала внутри себя, вырвались наружу с потоком слез. Гас съехал на обочину, остановил пикап и прижал Мэгги к себе. Он обнимал ее и лишь тихо повторял: «Ну же, ну же, мисс Маргарет».
– Я… д-думала, это… это… чуд-до, – захлебывалась Мэгги, цепляясь за жилистые руки Гаса.
– Так и есть, – тихо отвечал тот. – Это чудо.
– Нет… не ч-чудо. – Мэгги высвободилась, распрямилась, взглянула Гасу в лицо. – Это просто другое чистилище… разве вы не понимаете? Для Д-Джонни это н-настоящий кошмар. – Мэгги принялась тереть щеки, пытаясь унять поток слез, несколько раз глубоко вдохнула, чтобы овладеть собой, превозмочь охватившее ее отчаяние. Она снова заговорила, лишь когда поняла, что усталость в ней взяла верх над яростью и слез больше не будет. – Знаете, как порой говорят: «Бойся своих желаний»…
Голос Мэгги звучал так тихо, что Гас не должен был вообще разобрать ее слов. Но он услышал ее и кивнул. Его темные глаза лучились сочувствием.
– Я так хотела, чтобы Джонни выпал еще один шанс… чтобы у нас с ним был еще один шанс. Мне кажется, что я одной только силой своего желания добилась этого. И теперь Вселенная смеется надо мной… и над моей нелепой мечтой.
– Мне думается, порой мы добиваемся своего… просто потому, что нам этого до смерти хочется. Но это не значит, что, когда мы добились того, о чем грезили, нам будет легко. Жизнь – это работа, деточка. И любовь – тоже работа. А еще любовь – это самое чудесное чувство. В мире нет ничего приятнее. Вы только подумайте, вам ведь выпало снова влюбиться в Джонни!
– Но я не переставала его любить.
– А ведете себя так, словно между вами все кончено, – мягко упрекнул Гас. – Любовь – это не только красота, мисс Маргарет. Мне кажется, потому-то мало кто с ней справляется. Людям не по нутру испытания. Они ждут, что все будет гладким и ярким, как на рекламных картинках в этих модных журналах. Я просто на днях полистал журнал, который приволокла в дом Малия, моя дочка.
– Гас!
Гас поглядел на Мэгги так, что ей пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться, несмотря на владевшую ею тоску.
– Я полистал статью о том, как в журналах подправляют моделей, чтобы они выглядели как надо. Они берут фотографию, убирают на ней лишний вес, замазывают изъяны на коже, могут даже увеличить женские достоинства. И когда дело сделано, женщина на снимке уже совсем на себя не похожа, да что там, она и на женщину-то не похожа!
– Женские достоинства?
– Вы знаете, о чем я, мисс Маргарет, – ворчливо ответил Гас. – Они превращают женщину в куклу, искусственную, пластмассовую, с нарисованным краской лицом. – И Гас вздохнул с таким трагическим видом, словно кто-то исписал фломастером страницы в его Библии. – Когда Мона, моя жена, заболела раком, она здорово похудела. Прежде у нее были прекрасные формы и густые курчавые волосы. После химии волосы у нее выпали. Она все плакала и твердила, что я ее разлюблю.
Голос Гаса звучал совсем тихо, глаза блестели от мучительных воспоминаний. Маргарет сжала руку старика, которой тот по-прежнему держал ее пальцы, в свою очередь желая утешить его. Гас долгое время сидел, не говоря ни слова.
– По правде сказать, мисс Маргарет, я тогда еще сильнее полюбил Мону. Я увидел ее силу, ее терпение, ее доброту, ее любовь ко мне, то, как она старалась оградить меня от боли. И все это оказалось для меня куда важнее ее пышных форм и красивых волос. Все это выступило на первый план лишь тогда, когда она заболела, и у меня прямо-таки дух захватило. Когда она умерла, я любил ее сильнее, чем в день, когда мы поженились. Я взял в жены красавицу, а потерял изумительную, невероятную женщину. И вот что я скажу вам, мисс Маргарет. Не спешите отказываться от чуда, которое вам досталось. Порой тяжелые времена – это лучшие времена из тех, что нам выпадают, потому что они сближают нас с тем, кто нам дорог. Вам бы стоило взобраться
