По банановым республикам без охраны. Роман-путеводитель - Игорь Голубятников

Проспав почти десять часов безо всяких машин времени и прочих подобных перемещений в пространстве, я бодро встаю, принимаю душ (кто знает, что ждет нас впереди?), плотненько завтракаю яичницей с жареной фасолью и беконом, прошу сделать мне в дорогу несколько сандвичей и выхожу на улицу. Мой шофер на видавшем виды пикапе «Ниссан» уже ждет меня с открытым капотом.

Все в порядке? Да, только уровень масла и тосола проверил. Ну, надо же! А я-то думал, что все местные оставляют сей элемент предрейсового осмотра на усмотрение заправщиков с ближайшей АЗС. По крайней мере, прекрасные амазонки уж на сто процентов так делают. Что ж, значит, Мигель все же заботится где-то как-то о своем железном коне, и у меня есть надежда благополучно добраться, по крайней мере, до Бельмопана. Поехали.

Белиз

Всего лишь около 9 часов утра, а влажный стоячий воздух уже раскаляется до банного уровня. К несчастью, машина у Мигеля – самая, что ни на есть рабочая лошадка, такая же, как у Леопольдо, и кондиционер в ней японскими производителями просто-напросто не предусмотрен. Не по чину, стало быть. Но одно дело прохладные горы, и совсем другое – пропаренные равнины с прямоугольниками фермерских полей и остатками юкатанской сельвы. Так что, хоть окна в кабине открыты настежь, но я все равно ощущаю себя парным чешским кнедликом на суповой тарелке джунглей. А дорога, между прочим, далеко не везде заасфальтирована и пылит, пылииит, зараза!

Короче – страдаем помаленьку. Попадаются кое-какие деревеньки, похожие друг на друга, как вчерашние носухи в Тикале – такие же малоопрятные, но с высоко задранными хвостами в виде всенепременной рекламы «Кока-Колы» на любой обшарпанной лавчонке! Грязные детишки срываются из тени пыльных придорожных деревьев, где они целыми днями наблюдают со скуки за дорогой, бегут за машиной, что-то верещат нам вдогонку.

Может, как Киса и Ося на том кавказском перевале, орут «давай денги, денги давай»? Часа через полтора-два тряски по убогому «шоссе» подъезжаем к деревне с громким названием Ciudad Melchor de Mencos, что означает «Город Мельчор де Менкос».

Это вот и есть граница? Н-да, хорош городишко… Чем ближе к погранпункту, тем больше туристических лавок, предлагающих приобрести напоследок гватемальские сувениры. Они мне уже ни к чему, а вот глаз радуется чистоте и опрятности улочке исхода из страны. На границе практически никого нет, и Мигель сразу мог бы проехать в безымянное государство Белиз, как местный. Гватемальскую сторону прохожу свободно и я, только заполняю пару миграционных деклараций, да штамп убытия в паспорте ставят. На белизской стороне нас встречает могильного вида холмик с клумбой и выложенная белыми покрашенными камнями надпись «Со святыми упокой», тьфу, ты, пропасть – «Welcome to Belize»! Значит, страна все-таки не безымянная.

Мне, в отличие от Мигеля, нужно оформить визу стоимостью 50$, а до этого еще заполнить анкету. А в анкету вклеить фотографию. А фотография та за отдельную плату местному фотографу. Но я, как закаленный шоковой экономикой переходного периода, всегда имею при себе несколько своих физиономий на бумаге про запас, и деревенского фотографа постигает глубокое разочарование. Пока пограничник проверяет мои документы и пробивает мою бледную личность по компьютеру, я осматриваю комнатенку, служащую ему офисом и пропускным пунктом одновременно.

На стене висят несколько плакатов с фотороботами и реальными фото тех, кого все всегда ищут, но, почему-то, редко находят. Меня и моих близких, слава Богу, среди них нет. Что и подтверждает пограничный компьютер.

Наконец, все формальности соблюдены, офицер удовлетворен моим ответом на вопрос, надолго ли, и зачем, я еду к ним в их замечтательную страну (конечно, из-за барьерного кораллового рифа, дарагой!), и мы благополучно отбываем. Что интересно, дорога по ту сторону границы оказывается прекрасно заасфальтированной и даже имеет собственное имя —Western Highway. Ну, надо же, прям, Флорида какая-то апельсиновая! До Бельмопана остается километров сорок пять-пятьдесят, не больше, и по такой дороге мы пролетаем их пулей, тем более, что машин на шоссе – раз, два, и обчелся.

Достопримечательностей особых не наблюдаю: все та же сельва, а на расчищенных участках – посевы сахарного тростника и кое-где, кажется, юки, популярного у всех народов Центральной Америки корнеклубня. В вареном виде – что-то среднее между картофелем и репой, только волокна более продолговатые. А обжаренная – просто пальчики оближешь!

Когда показывается Бельмопан, или, вернее, когда я после поселка Роринг Крик вижу указатель, что прямо – это в центр города, а направо – это нужный мне Hummingbird Highway (Колибри Хайвэй), я сообщаю Мигелю, что дальше мне с ним не по пути. Он спрашивает (больше для приличия, разумеется!), а куда же мне, собаке бешеной, надо? Я отвечаю, что на побережье, в райское местечко, называемое Placencia. Естественно, он о таком знает только понаслышке. Его ареал узко-коммерческих нужд, это – сам Бельмопан, да еще пятнадцатитысячный Белиз-сити на берегу. Он сворачивает направо и, проехав пару сотен метров, высаживает меня возле супермаркета «88». Чтобы я не скучал, стало быть, а отошел немного от дорожных испытаний в кондиционированном воздухе. Расплатившись, расстаюсь. Adios, amigo! Освежив немного голову под крышей супера и промочив горло каким-то refresco (так здесь называют любой прохладительный напиток), выхожу опять я на дорогу ловить попутный транспорт на юг.

Глаз на этой окраине низкорослого Бельмопана положить не на что, и стоять под послеполуденным солнцем с поднятым вверх большим пальцем – не лучший вариант времяпровождения для светлокожего обитателя Северного полушария. Конечно, бутылка пресной воды и бейсболка с длинным козырьком спасут вас на какое-то время, но оно того не стоит, уж поверьте мне на слово! Приблизительно так размышлял я, стоя на обочине Колибри Хайвэя возле супермаркета «88». Размышлял довольно долго, а точнее, до тех пор, пока меня не подобрал сердобольный шофер грузовика, разрешившегося от бремени срубленным сахарным тростником на фабрике неподалеку. Мне явно везет в последние сутки – плантация тростника, откуда он возит урожай в столицу, находится недалеко от того места, где с Южного Хайвэя нужно будет свернуть налево на боковую дорогу до Пласенсии.

Шофер расспрашивает меня, откуда я, давно ли приехал в Белиз и все такое прочее дорожно-любопытное. Отвечаю с охотой, чтобы поддержать разговор во время дороги. В Белизе официальным считается английский язык (наследие британской короны!) – отсюда все эти Хайвэи, Сити и Крики. Родным, тем не менее, его признают всего 3% населения, и народ говорит в основном на испанском. Вообще страна по размерам малюсенькая, малонаселенная, кроме туризма и сельского хозяйства здесь ничего нет, и, видимо, никогда не будет.

А как же рыбная ловля, спрашиваю?

Это только для ленивых гарифуна подспорье, отвечает шофер, да для таких, как ты, развлечение.

Тээк-с, понятненько..

Так, переговариваясь, мы начинаем проезжать какие-то не то что горы, а, скорее – горки, поросшие буйной растительностью. С правой стороны дороги они мне даже кажутся повыше, помощней, что ли, хотя из меня топограф, надо признаться, как из крокодила пассатижи. Шофер замечает мое любопытство к изменившемуся рельефу и поясняет: «Maya Montañas. Hay varios sitios arceologicos» (Горы Майя. Здесь много археологических памятников). Это я заметил. А еще заметил обилие указателей, с увлечением рассказывающих о гостиничных оазисах для экотуристов. Ну, просто рай для любителей природы и замшелых руин! Хотя, после Тикаля, Паленке и Чичен-Итца, друзья мои, осматривать местные руины, скажу я вам, уже как-то не очень актуально. Какие бы они замечательные ни были по описаниям путеводителей. А вот карстовые пещеры в этих горах весьма популярны у туристов-экстремалов и даже, не удивляйтесь – у дайверов с опытом. «Глубоко копали гномы!», – как справедливо изволил заметить лицемерный маг Саруман.

Недалеко от поворота на Южный Хайвэй вижу двухэтажное дощатое здание с причудливыми, совсем не свойственными местной солнцезащитной архитектуре, острыми гребнями крыши. Такие островерхие терема рисовали художники-декораторы на эскизах к «Снегурочке» в Большом, или еще какой другой постановке по мотивам русских сказок и былин. Ну, там понятно, что скаты таких теремов помогали снегу не залеживаться, а здесь-то, скажите на милость, зачем эти художественные излишества? Внимательный шофер замечает мое недоумение и, не дожидаясь вопроса, поясняет, что место сие еще в начале семидесятых годов облюбовали себе хиппи и выстроили на нем этакий коммунальный дом, где и хипповали на всю катушку, пока мода на это дело не прошла. А что же там сейчас? А бес его знает.. Жить в таком курятнике особо никому не хочется, вот он и стоит пока бесхозный.