Запах сандала - Сьюзен Стивенс

– Не будь смешным. Мне даже не верится, что это говоришь ты. Ты мне не доверяешь? – Она повернулась к нему, его взгляд был чужим.

– Карты памяти, – настаивал Аббас, – и камеру. Один из моих специалистов посмотрит отснятые кадры и удалит то, что я ему скажу.

Специалисты? Чем занимается этот человек?

– Мой ответ прежний, – ответила Зара.

– Пожалуйста. – Его голос стал резким, похоже, его терпение иссякло.

– Или?.. – Зара рисковала.

– Или я заберу все сам.

Она не могла рисковать своей камерой, поэтому, сжав челюсти, передала ее Аббасу.

– Спасибо… Ее вернут в целости и сохранности в твой отель, как только мы все посмотрим. Зара едва слышала, что он говорил. Камера была для нее единственным спасением в жизни, а теперь Аббас забрал ее. Она подняла голову и увидела, что он поднял руку ко лбу и поклонился ей в знак прощания.

– Ма'а салама… Счастливого пути, Адара…

Она промолчала в ответ и отвернулась, когда вертолет оторвался от земли. Она не станет смотреть ему вслед. Теперь ее волновала только судьба ее камеры.

Ей не следовало приезжать в Заддару, думала Зара, пытаясь укрыться от песка, поднятого лопастями вертолета. Она ненавидит пустыню. Она ненавидит Заддару. Она не представляет, что так притягивало ее родителей к этому самому враждебному месту на земле, хотя теперь понятно, почему они не взяли ее с собой. Кто, будучи в здравом уме, потянет ребенка в такое ужасное место? Но больше всего она ненавидела его, человека, который велел называть себя Аббасом. Если бы Зара не успела переслать на свой компьютер некоторые ранее сделанные снимки, сейчас у нее не осталось бы ни единого кадра от этого путешествия…

– Что? – Зара сердито повернулась к своему провожатому, который в этот момент прикоснулся к ее локтю. Оказалось, что он всего лишь предлагает ей воду для поездки. Зара немедленно извинилась. – Спасибо…

Старческое лицо расплылось в улыбке, а из глаз Зары брызнули слезы. Она с трудом сдерживала себя до сих пор, вероятно, ей была необходима эта эмоциональная разрядка.

– Шукран, спасибо, – еще раз тихо повтори ла она.

– Табель набуд, не за что, – ответил старик, при этом глаза его светились от удовольствия, ему было приятно, что она пытается говорить на его языке.

Прежде чем залезть в джип, Зара в последний раз осмотрелась вокруг. Фотографиям газелей и антилоп теперь придется подождать, может быть, они утеряны навсегда. В Заддаре у нее не было друзей, у нее вообще не было никого, кто мог бы рассказать ей о ее родителях.

Наблюдая из окна за проплывающим пыльным пейзажем, Зара понимала, что надо думать о будущем. С каждым годом горечь разочарования только усиливалась. Она пыталась проследить путь своих родителей, но безуспешно. Заддара была их мечтой, и было здесь что-то, что ей никогда не суждено понять. Но когда она вернется в Англию, она забудет всяких там «Аббасов» и их предводителя, шейха Шахина, она никому не позволит нарушать ее жизнь. Она устроит выставку. У нее уйма энергии, чтобы организовать десятки выставок. У Зары уже созрел план… Это будут застывшие черно-белые образы мертвых животных, их исклеванные стервятниками кости… Бесцветные мертвые туши на фоне безжизненного песчаного ковра… Загрубевшие лица воинов, и одно лицо в особенности…

Беспощадная правда суровой земли? Да, именно такое впечатление осталось у нее от Заддары, и именно оно послужит названием для ее выставки.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Открытие любой выставки заставляет понервничать. Придет ли кто-нибудь? А вдруг выставка не понравится? Вдруг посетители быстро пробегутся по залу и постараются быстрее уйти, при этом мило улыбаясь?

– Бутерброды не засохнут раньше, чем приедут гости?

– Зара, прекрати нервничать. То, что ты сотворила здесь, ошеломляет. И если ты не видишь этого… – Ламберт, руководивший центральной галереей города, сделал паузу и театрально вздохнул. – Тогда я не знаю, что случилось с твоим глазом…

– С моим знаменитым глазом?

Но Ламберт уже направился в другой конец зала и пропустил циничное замечание Зары.

Ламберт был прав. Она запуталась, она нервничала, она не могла расслабиться, чтобы все оценить объективно. Зара шла по галерее и критически смотрела на свои работы. Они представлены очень выгодно на фоне чистых белых стен. Зара предпочла сделать акцент цвета в конце.

Она приступала к работе над выставкой в ужасном настроении, поэтому пришлось все переосмыслить заново. На картах памяти, которые ей вернули, она обнаружила такое богатство материала, что сразу же поняла – у нее в руках шанс сделать нечто экстраординарное. Кроме мрачных снимков суровой земли, ей удалось передать на пленке цвета, форму и текстуру местных пейзажей и даже зарождение песчаной бури на фоне свинцового неба. Снимала Зара и людей пустыни. Ее поразила улыбка пожилого человека, сложность витого орнамента на серебряном кофейнике и захватывающее мастерство кузнеца, который поработал над ножнами и кинжалом. И, наконец, здесь был силуэт мужчины, не известного никому, кроме нее. Этот человек забрал у нее фотокамеру и вернул, как и обещал. Человек, который назвался именем Аббас…

Когда Зара впервые показала свои фотографии Ламберту и его партнеру, Гедеону, оба были искренне поражены. Это оказались ее лучшие работы, в них она рассказывала историю страны…

И вот теперь на открытие выставки Зара по-настоящему нервничала. Она снова посмотрела на часы. Осталось двадцать минут…

За десять минут до открытия в зале ярко вспыхнуло освещение. Зара оглядывалась вокруг и с трудом верила, что это ее работы. Складывалось впечатление, что эту выставку фотографий сделал тот, кто любит Заддару.

Ее взгляд устремился в дальний конец комнаты, где большую часть стены занимала фотография, ставшая эмблемой выставки. Это был снимок бедуина с аристократическим профилем. Образ Аббаса в черных, кремовых и золотых тонах пустыни доминировал в зале. Эту фотографию первой увидят входящие в зал люди. От одного взгляда на этот снимок у Зары взволнованно заколотилось сердце. Она с трудом верила, что была в его объятиях и что он так нежно целовал ее… Снимок сумел передать его мощь и величие, и, нравится ей это или нет, Аббас действительно предстает королем пустыни. Пустыня – его дом, а он – пламя в сердце королевства Заддара.

Дрожь от волнения пробежала по позвоночнику Зары, она снова взглянула на часы. До открытия выставки оставались считанные минуты. Мимолетный взгляд в зеркало показал, что она бледна, как привидение. Ей следовало вспомнить о губной помаде и надеть что-нибудь другое, не в черных тонах. Лишь волосы, казалось, имели жизненную силу, но лежали в беспорядке…