За рычагами танка - Федор Галкин

Эшелон благополучно миновал Миллерово и направился в район Острогожска, где танковая рота была направлена на укомплектование 32-й бригады 29-го корпуса 5-й гвардейской танковой армии.

Бригада уже прошла значительный боевой путь. Ее личный состав закалился в схватках под Москвой, на Воронежском фронте и в других сражениях. Оснащалась она полностью танками Т-34 и предназначалась для прорыва обороны противника и развития успеха.

После укомплектования бригада занялась сколачиванием подразделений и другими видами боевой подготовки.

Как-то, закончив обслуживание машины после тактических занятий, Рагозин, проходя мимо Ленпалатки, увидел собравшихся в ней молодых танкистов. Кто на снарядном ящике, кто на пенечке, а кто и просто расположившись на земле, внимательно слушали молодого лейтенанта с орденом Красной Звезды на груди. Сидя за складным столиком, он рассказывал:

— Вот, к примеру, Виктор Григорьев — механик-водитель КВ, комсомолец. При обороне Москвы на Тульском направлении, после удачной атаки на Крюково, бригада совершала марш на другой участок фронта. Зима. Мороз доходил до двадцати пяти градусов, сквозь брезентовые рукавицы броня руки обжигала. Да еще ветер, поземка, лицо как иголками колет. Многие тогда обморозились, а Григорьев особенно: на его КВ смотровой лючок во время атаки выбило. Через проем ветер прет, в лицо колючий снег бросает, в танке несусветная холодина. У Григорьева руки к рычагам управления прилипают, а он молчит, с ходу пробивая снежные заносы. Так и довел машину до места. Смазали ему мазью ожоги, перевязали, хотели в тыл отправить, да куда там! Я комсомолец, говорит, и в тылу мне отсиживаться нечего!

— Так и воевал, — продолжал лейтенант. — Потом вместе с политруком роты Шабуниным ночью в засаду пошли возле шоссе на Тулу. Ночь морозная, дух захватывает. Ждут. Мерзнут, а ждут. Вдруг слышат: гул моторов. Шабунин видит в смотровую щель башни — уже недалеко идут семь танков в колонне, а за ними — три пушки и штук двадцать грузовых машин. Тут и началась схватка. Открыли огонь по вражеским танкам. Сразу два из них зачадили, потом загорелись. Башнер пытался третий танк взять на прицел, а башня КВ ни с места. «Заклинило», — услышал Григорьев голос башнера. И не раздумывая крикнул:

— Иду на таран!

Вырвался КВ из засады. Ударил с ходу один вражеский танк в борт, и он опрокинулся в глубокий кювет, а Григорьев развернул машину да вдоль колонны пошел полным ходом. Пушки сразу подмял под гусеницы. Автомашинам некуда деваться: на обочинах сугробы, не развернешься. Передняя машина вздыбилась на носовой части КВ и свалилась в сугроб, перевернувшись вверх колесами, вторая — хрустнула, как яичная скорлупа, попав под сорокашеститонный корпус танка. В общем, два десятка автомашин со всем их содержимым, были разбросаны вдоль дороги. А Григорьев, покончив с вражескими автомобилями, ворвался в деревню Барибинку, подняв там неимоверную панику среди гитлеровцев. Правда, там у КВ подбили один каток, а Григорьева ранило, но тут подоспело наше стрелковое подразделение, использовав успех танкистов, закрепилось там. Вот так воевали наши танкисты-«старички», защищая Москву, — закончил рассказ лейтенант под общие возгласы одобрения. — Ну а механика-водителя КВ Виктора Григорьева удостоили звания Героя Советского Союза.

Рагозин, дослушав рассказ лейтенанта, подумал: «Верно, что приказы не только командиры дают. Честному, преданному бойцу еще и совесть, долг приказывают. И эти приказы подчас бывают сильнее любого, другого приказа. Разве панфиловцам под Дубосековым мог какой-нибудь командир приказать бросаться под танки с гранатами? Нет, конечно. А вот долг позвал к этому, и они пошли на подвиг, пожертвовав жизнью».

Шло время. С каждым днем чувствовалось приближение летних событий 1943 года. Советскому командованию стало известно, что гитлеровцы приняли на вооружение более мощные и совершенные танки «тигр», «пантера», и новую самоходку «фердинанд», отличающиеся толстой броней и сильным вооружением.

Разведка систематически подтверждала, что мощная боевая техника и живая сила гитлеровцев непрерывно прибывают на фронт. Все говорило за то, что противник готовился к решительному броску против наших Воронежского и Центрального фронтов. 5 июля началось наступление фашистов.

5-я гвардейская танковая армия 6 июля получила приказ форсированным маршем выйти в район Прохоровки, куда противник стал переносить удар после неудачных попыток прорваться на Курск через Обоянь. Армии предстояло совершить трехсоткилометровый марш.

В ночь на 7 июля танки, дробя гусеницами засохшую супесь проселков, двинулись к фронту. Безветренная июльская ночь не успела охладить нагревшуюся за день землю, поэтому с восходом солнца сразу стало жарко. Плотной завесой застилала небо серо-бурая пыль, поднятая танками на сотни метров вверх. Оседая, она густо припудривала придорожные посадки, липла на колосья ячменя, наклоняя их к земле, вихрясь, заполняла воздухоочистители двигателей.

За рычагами одного из танков головного взвода 32-й бригады сидел старший сержант Иван Рагозин. В открытый люк его тридцатьчетверки клубами врывалась пыль, ложась на мокрое от пота лицо, забивая рот и глаза, пробираясь к легким. Но Рагозин строго выполнял приказание — точно держать заданную скорость.

Трое суток стонала земля на пути движения танковых колонн. К исходу 10 июля части танковой бригады заняли оборону на рубеже Веселый, Прохоровка.

К 11 июля противник стянул под Прохоровку мощную группировку войск, влив в нее около семисот танков, часть из которых успела прорваться по лощине между железной дорогой и рекой Псел, кирпичному заводу на юго-западной окраине Прохоровки.

С рассветом 12 июля легкий парок курился над голубой ленточкой реки Псел. По-мирному тихое безоблачное небо обещало хороший летний день. В садике, недалеко от КП командарма, мирно попискивала какая-то пичуга.

Но вдруг со стороны Белгорода донесся еле слышный рокот моторов. Он быстро нарастал, раскалывая тишину, и скоро превратился в сплошной ревущий гул. Несколько десятков фашистских бомбардировщиков волнами шли на наш передний край. А высоко над ними в безоблачном небе уже завели боевую карусель с фашистскими «мессерами» наши краснозвездные «ястребки». Однако бомбардировщики все же добрались до переднего края нашей обороны. А когда пыль и дым от разрывов сотен авиабомб рассеялись, поля запестрели пятнами черных воронок. Прижатые к земле созревающие хлеба дымно горели.

Скоро воздушная разведка донесла, что из района Яковлева и Покровки выдвигается большая группа фашистских танков.