Нет сигнала - Александр Верт

– Оставь карту и уезжай, – попросил Матвей, а потом опомнился: – Ты же полетишь на Титан? Ты присмотришь там за всем? Скажешь, если что-то пойдет не так?

– Да, – растерянно ответил Артур, запоздало кивнул и повторил уверенней: – Конечно, да.

Матвей выдохнул и вдруг только теперь по-настоящему понял, что он не сможет продолжить работу, что его синие деревья и рыжие жуки останутся без него, что будущее, идеальное, как ему казалось, теперь недосягаемо. От этой мысли захотелось схватиться за голову и выгнать из дома всех, а тут еще и снова призывно взвыл дверной звонок.

На этот раз явился один из техников Миши.

Этот высокий сероглазый блондин почесал подбородок, представился и просто попросил снять энергометр. Матвей даже растерялся. Он очень давно не снимал аппарат. Технически это было необходимо только для купания. Душ и дождь энергометру не страшны, а сам Матвей и вовсе давно перешел на сухое очищение специальным газовым составом: быстро и просто. Этого он хотел от всего, что использовал в быту, а о своем здоровье привык заботиться так же, как заботился о лабораторных инструментах – без любви и предпочтений.

Мгновенно забыв, как зовут инженера, он перевернул энергометр экраном вниз, провел пальцем по шву, нажал на две кнопки, и застежка тут же раскрылась. Экран потух, вспыхнул красным, написал зловещую фразу «Нет сигнала» и полностью угас, только Матвей этого даже не заметил, да и не помнил уже, что именно так он делает себя вести, потеряв контакт с телом. Он отдал энергометр брату и просто уставился в стену.

Что говорил ему Артур, пытающийся оправдаться, от тоже не слышал, как и то, что Миша с товарищем вышли на кухню. Ему просто хотелось остаться в одиночестве.

Зато Миша хотел разгадать загадку:

– Ты сможешь узнать, что произошло? – спросил он у Нормана Фрая, отдавая ему прибор.

Норману Миша доверял как себе просто потому, что доверять кому-то свой скар для гонщика больше, чем доверить свою жизнь. От главного техника зависело все. Норман для Миши был человек верный, проверенный, особенно после случая двухлетней давности, когда Фрай пришел и честно ему сказал две вещи: ему нужны деньги, и у него есть более выгодное предложение, но он хотел бы остаться просто потому, что ему нравится Метеор. Так Миша называл своего боевого коня и заранее любил всех, кто способен оценить красоту его технического монстра.

Норман был безумцем, влюбленным в скары и одержимым своей работой как Матвей. Может быть, только благодаря Норману Миша смог хоть немного понять брата.

– Если что-то действительно произошло, то да, – ответил Норман, медленно выговаривая слова.

Он положил энергометр на стол, снял защитную пленку с внутренней стороны и начал его вскрывать, доставая мелкие инструменты прямо из своих карманов. Их в его широких серых штанах было много, и все они были заполнены так, что штаны с таким грузом весили, наверно, как сам долговязый Норман, но техника это не смущало, и все, что не помещалось в штанах, пряталось в двух нагрудных карманах. Кто знал Нормана, наверняка считал, что он даже спит в своем костюме и чистит его не снимая. Миша знал, что это не так, хотя больше остальных шутил на эту тему, особенно вечерами после гонки, когда Норман оставался в семейниках и майке, пил и носился по номеру с победными воплями о том, кого и на что они порвали.

– Надень костюм обратно, – говорил тогда Миша и смеялся. – Тебе нужно утяжеление для сброса ускорения.

– Мне нужно топливо для разгона! – отвечал Норман, наливал себе еще, выпивал залпом, быстро одевал костюм простого смертного и исчезал дня на два, подцепив красивую девчонку в ближайшем баре. Потом возвращался и с самым серьезным видом брался за работу. Проверял каждую деталь в скаре, подключал приборы, выверял программы и охранял его от всех. Так же он сейчас изучал энергометр, подключал к нему свой планшет, что-то нажимал и хмурился.

– Что-то не так? – спросил Миша, видя его странное выражение лица – такое было только когда двигатель забарахлил во время гонки из-за столкновения с другим скаром.

– Ты уверен, что твой брат не врет? – осторожно спросил Норман.

– В каком смысле? – не понял Миша. – Зачем ему это?

– С энергометром все в полном порядке, только его снимали с пяти утра до десяти и почти сняли сегодня ближе к полудню.

– Снимали? – переспросил Миша, не веря своим ушам. – Что значит снимали? Может, все же… Может, с креплением что-то не так?

Норман призадумался и пошел изучать крепления, собрал все заново, застегнул энергометр в пустоте, расстегнул, частично разобрал корпус, собрал и отрицательно покачал головой, но Миша и сам видел, что никакой причины для сомнений быть не может: с креплением все в порядке, а главное – все сходилось. Если снять энергометр, питание отключится. Он сам делал так часть виражей. В полете проводил рукой по браслету, нажимал две кнопки, и энергометр отключался, а следом за ним и двигатель. Тогда он разворачивал крылья для планирования и переходил на управление через другой руль – чисто механический, в энергии не нуждающийся, – перестраивался в воздухе под возгласы публики, а потом резко застегивал браслет, и двигатель взвывал вновь. На гонках от такого обычно пользы не было, а вот на показательных выступлениях и в катаниях над океаном ради собственного удовольствия – это был его любимый финт, известный во всем мире.

Понимая его взгляд, злой и в то же время недоумевающий, Норман пожал плечами. Ему тоже было непонятно, зачем все это нужно, но, как техник, он был уверен в своем заключении.

Миша протянул ему карту жильца и попросил:

– Выведи мою капсулу и подожди меня внизу. Поедем в бар, выпьем. Надо еще подумать, где взять деньги на новый двигатель.

– Я договорился о встрече с одним из спонсоров на завтра, – тут же ответил Норман, забирая карту. – Так что пить сегодня нельзя.

– Тля, – лениво бросил Миша, но больше ничего говорить не стал. Спонсор – значит спонсор, а расставание с невестой и чудаковатое поведение брата, видимо