По следам «Мангуста» - Комбат Найтов

Александр скорчил рожицу обиженного ребенка, достал из ящика пару банок «Хейникена», поставил на стол и вышел. Генерал покрутил пиво в руках, затем достал с полки большой фужер. Пиво было еще холодным.

Вечером в четверг в условленное время сержант Вилабиа не появился. Что-то пошло не так. Запросили Москву, там тоже никаких докладов от него. В пятницу около двенадцати у ворот аэродрома остановился грузовичок и просигналил. Группа изготовилась к бою, а лейтенант Михайлов с FN Paratrooper на плече медленно пошел открывать ворота. Сержант появлялся всегда пешком и с американским армейским термосом. Кто приехал – неизвестно. Лейтенант предоставлял возможность остальным осмотреться и разобрать обнаруженные цели.

За рулем находилась темноволосая девушка в армейском оливковом кепи. На плечах две желтые полоски cabo – капрала.

Михайлов прошел через калитку, заглянул в кузов. Там было пусто. Обратил внимание на опухшие глаза и красный кончик носа девушки, вошел обратно и открыл ворота. Обдав его пылью и отработанными газами, грузовик проскочил мимо, оставив его наедине с воротами. Группа продолжала наблюдение. Никто из ангара не вышел. Девушка выскочила из машины, открыла вторую дверь и вытащила оттуда знакомый термос.

– Эй, барбудос! Есть здесь кто-нибудь? – у лейтенанта были погоны рядового. Лева уже узнал властительницу своих грез и почти бежал из дальнего угла ангара, где по штату было его место в обороне. Его остановил жест генерала, который сам вышел к гостье.

– Салудо, камарадо кабо! Чем обязаны такому приятному визиту?

– Привезла вам поесть, теперь я буду привозить вам еду, – и она назвала московский пароль двухнедельной давности. Правда, других паролей не поступало. Владимир Иванович назвал отзыв и после этого спросил о том, что, собственно, случилось, и где дон Хосе, ведь он должен был приехать вчера. Девушка вскинула на него полные удивления глаза, затем обошла машину и вытащила из кабины «Гранму».

– Вы не знали?

– У нас газет нет.

– Вы – дон Пабло?

– Да, я.

– Кабо Кончита Вилабиа, седьмой батальон ФАР. Я – дочь командира батальона и его радист. Утром я дала радиограмму в ваш адрес, и мне непонятно, почему вы о ней ничего не знаете. Квитанцию я получила.

– Я получу эту радиограмму позже, через три часа, девочка, по расписанию. Почему не вышли на связь по УКВ?

– По той станции, которую я забирала в Санта-Кларе? Она у отца была с собой.

– Час от часу не легче!

– Через три часа в город прибудут следователи из Гаваны, и я буду вынуждена сообщить им все, что знаю.

– А разве отец тебе не говорил, что кроме команданте эн Хефе и он, и ты подчиняетесь мне?

– Говорил.

– Он погиб, выполняя мое задание, Кончита. И я думаю, что он не успел его выполнить, судя по месту его гибели. Если мы не выполним это задание, то революция будет уничтожена. У нее не хватит сил сопротивляться мощнейшей державе мира. Ты коммунистка?

– Да, я член партии.

– Я посылал твоего отца связаться с председателем партии товарищем Родригесом. Безуспешно. В среду дал ему другое задание: организовать встречу с еще одним человеком. Он погиб. Если следователям из Гаваны станет известно о нашей группе, то мы уйдем и не сможем оказать помощь революционной армии. Здесь высадятся американцы, и революция будет подавлена. Ты хочешь этого?

– Нет. Кто вы, дон Пабло?

– Отец не говорил?

– Нет, мне он давал уже зашифрованные радиограммы. Код, как его составить, я знаю, знаю частоту, и только.

– Мы – русские. Я – первый секретарь посольства СССР в Аргентине. А это мои люди. Но нас сюда не приглашали, и этот визит неофициальный. Пока требуется все держать в строжайшей тайне. До Москвы далеко, девочка, а отсюда до Ки-Веста 165 километров ровно. Чихнуть не успеем, и они будут уже здесь. Поняла?

– Вы русский? Совсем не похожи!

– Смотри! – Владимир Иванович достал свои официальные документы.

– Так Москва с нами?

– Мы хотим помочь революционной армии отстоять завоевания революции. Для этого нам требуется твоя помощь. Твой отец погиб, выполняя свой долг и мое задание. Ты – радист группы, и через тебя идет вся связь. Твой почерк знают в Москве и в Буэнос-Айресе. Случись что с тобой – и связь прервется. А американцы действуют быстро. Вспомни Гватемалу, Аргентину, Уругвай, Бразилию, Никарагуа. Везде они совершили военные перевороты, и везде у власти сидят их люди. Здесь тоже будет переворот, если мы опоздаем хотя бы на день.

– Я не знаю, дон Пабло. Я хочу вам верить. Отец всегда отзывался о вас хорошо, я знаю, что вы переправляли нам боеприпасы, базуки и продовольствие. Я знаю, что вы лично были на стороне революции. Но я – капрал ФАР, и революционное командование сегодня будет задавать мне вопросы, и мне придется врать, врать своим соратникам.

– Мне требуется три дня. Если все пройдет как надо, то врать не придется, если сорвется, то в понедельник нас здесь не будет, или чуточку раньше. Так что побудешь у нас в гостях, а отвечать на вопросы следователей будешь в понедельник. Мы же не знаем этих людей, и среди них могут быть те, кто информирует не только Фиделя, но и других. Ты же знаешь, что не все на Кубе преданы делу революции. А то, чем мы сейчас занимаемся, имеет высшую форму секретности. Обедала?

– Нет, я же вам обед привезла, вы же со вчера не ели!

– Да ели мы, ели вчера. Пойдем, я тебя с ребятами своими познакомлю.

Опустошенная гибелью отца и не очень понимающая, во что она вляпалась, девушка, придерживаемая генералом за плечо, шагнула к дверям ангара, не осознавая, что может быть, отсюда уже никогда не выйдет. Разведки всего мира предпочитают надежно хранить свои секреты. Нет, намерений совсем избавиться от свидетеля у генерала не возникало, тем более что имелось еще трое, даже имен которых он не знал.

Оставшиеся три часа потратили на обед и открытие боковых ворот ангара. Ребятам пришлось откручивать кучу гаек, и Кончита охотно им помогала. Вежливые и воспитанные офицеры произвели хорошее впечатление на девушку. Она же поразилась и порядку в ангаре. Вся посуда перед и после обеда была вымыта, на кухне и по всему ангару ни одной соринки. Постели у всех заправлены. Мясо к обеду готовил самый говорливый из офицеров – Лёвушка, который решил произвести неизгладимое впечатление на гостью. Владимир Иванович продолжал вербовку и осторожно расспрашивал девушку о том, что ей известно о визитере в Шанаду. Но кроме того, что туда приезжают на двух армейских машинах люди из Гаваны в субботу вечером, Кончита ничего не знала. Отец не делился с ней этой информацией. Большой джип «¾» и высокий крытый грузовик с охраной она несколько раз видела.

Была удивлена тем, что ее не отпустили домой. Но дон Пабло аргументированно доказал ей, что так будет лучше. Ночью Кончите стало страшновато – дошло, что ее не отпускают, потому что боятся предательства с ее стороны. Поэтому утром начала атаку на Владимира Ивановича, что она – верный член партии и не приучена никого предавать.

– Я не сомневаюсь, дочка, но поверь старому разведчику: девушке в руки контрразведки лучше не попадать. На всю жизнь останутся крайне неприятные воспоминания.

За весь день к аэродрому никто так и не приблизился. Местная радиостанция рассказывала о героической гибели sub-teniente (младшего лейтенанта) Вилабиа. Нашлись свидетели ссоры в автобусе, вся провинция требовала найти и наказать убийц верного стража революции, был составлен фоторобот убийцы. Про отсутствие Кончиты не упоминалось. Она сама вспомнила, что говорила тетке и бабушке о желании поехать в Гавану к телу отца.

Напряжение в воздухе над аэродромом нарастало. Александр и Владимир Иванович проверили запуск двигателей у самолетов и сняли все расчалки. Было решено боя не принимать, а уходить на самолетах в море, куда уже пять дней назад вернулась «С-188».

В 19:10 старший лейтенант Журавкин доложил, что в сторону Шанаду проследовали две автомашины: джип и армейский «Дженерал Моторс». А местное радио передало, что митинг, посвященный героической гибели командира 7-го батальона ФАР, посетил команданте Че. Судя по женскому голосу, иногда прорывавшемуся через шум толпы, он был не один, а как обычно – со своей девушкой Алейдой Марч.

Алейда – жительница Санта-Марты и большую часть своей революционной деятельности провела в здешних лесах, занимаясь диверсиями и поставками снабжения для остальных подразделений повстанцев. С Че она познакомилась в Мехико. Знала, что он женат, но это не остановило ее. Младшего лейтенанта Вилабиа знала с детства и после речи команданте Че выступила сама, сказав немало теплых слов о командире батальона, который вырос из отряда Доне Паро. После его отъезда в загранкомандировку в Аргентину, второй сержант Вилабиа стал командиром отряда, а затем командиром батальона.

Когда ребята начали собираться и готовиться на выход, Кончита заявила, что она пойдет с ними и добьется встречи с команданте.