Счастье обретения - Джоанна Лэнгтон

Джоанна Лэнгтон

Счастье обретения

Пять лет ни жена, ни вдова, да была ли она замужем? Такие мысли нет-нет, да и приходили Эмилии в голову, пока руки машинально выполняли работу — подкалывали, подгоняли, распарывали, — входившую в обязанности хозяйки небольшого магазина готовой одежды в скромном районе на окраине Бостона.

Ее родители поженились поздно, и она появилась на свет, когда им было далеко за сорок. Внешние проявления чувств в семье были очень редким явлением. И ее такой воспитали, сдержанной, скрытной, приученной подавлять чувственные порывы… С этим уже ничего не поделаешь. Да и к чему теперь об этом размышлять после стольких лет отсутствия мужа. Если б она могла плакать, но и слезы давно выплаканы. Анхел Фагундес бесследно исчез во время одной из длительных деловых поездок по странам Латинской Америки. Прошло уже пять лет, и надежды на то, что он жив, у Эмилии не осталось. Недолгое пребывание в роскоши не оставило в ней глубокого следа. Помимо пуританской нравственности она унаследовала от родителей уважение к труду. Одним из ранних воспоминаний было постоянное жужжание швейной машинки. Мать была искусной швеей, и ее талант служил источником дополнительного дохода семьи. Поэтому, оставшись без средств в силу сложившихся обстоятельств после исчезновения мужа, она предпочла пусть нелегкую, но зато независимую жизнь подальше от родственников Анхела Фагундеса. Единственной ниточкой, связующей ее с прошлой жизнью, были телефонные звонки друга детства Майкла Уитни, правда в последние два года они раздавались все реже и реже. Эмилия всегда рада была слышать его голос, ведь у нее никого не осталось кроме Майкла.

А тогда, почти шесть лет назад, казалось, само счастье постучалось в ее дверь. Выйти замуж за крупного банкира, да еще по любви, было большой удачей для школьной учительницы из глухой провинции. К тому же Анхел Фагундес, испанец по происхождению, кроме богатства, обладал внешностью героя девичьих грез. Так почему же ее брак так быстро потерпел фиаско? Поскольку причины ее неудач скрывались в ней самой, Эмилия мыслями уходила в детские воспоминания.

Их детство прошло в прекрасном краю на берегу озера Мичиган, среди лесов и парков огромной усадьбы, в которой ее отец служил егерем, а отец Майкла управляющим. В тринадцать лет она даже решила, что влюблена в него, однако очень скоро поняла, что относится к нему скорее как к брату, которого ей не хватало в семье…

Эмилия находилась в примерочной, подкалывая подол юбки на своей постоянной клиентке, когда прозвенел дверной колокольчик, что означало, что кто-то вошел в магазин.

— Похоже, у вас нет отбоя от клиентов, — заметила дама. — По-моему, сейчас у людей просто не остается времени на личную жизнь.

— Я не жалуюсь.

Печальная улыбка Эмилии противоречила ее словам. Если б у нее была личная жизнь! Она вколола последнюю булавку и поднялась с колен.

Среднего роста, хрупкого телосложения, Эмилия не отличалась броской красотой. Примечательными в ее внешности можно было назвать густые золотистые волосы, которые она скручивала жгутом, удерживая на затылке с помощью большой заколки, да еще глаза, широко расставленные большие серо-зеленые глаза на скуластом лице. Казалось, в них навсегда запечатлелись краски озерно-лесного края, где она родилась. Были в них и холодноватая озерная глубина, и таинственная прозелень лесов. Открытый взгляд предполагал в ней прямодушие и чистоту помыслов.

Выйдя из примерочной, Эмилия с удивлением уставилась на двух представительных мужчин в официальных костюмах и молодую женщину, которые разговаривали с ее помощницей Адой Уилкинсон, женщиной средних лет.

— Эмилия, эти люди пришли к вам, — сообщила Ада, глаза которой горели любопытством.

— Слушаю вас, чем могу быть полезна? — спросила Эмилия.

— Вы Эмилия Мелдэм?

Три пары глаз смотрели на нее с каким-то непонятным интересом. Эмилия ощутила исходившее от них нетерпение и медленно кивнула.

— Не могли бы мы поговорить где-нибудь в другом месте, чтобы нам не мешали, мисс Мелдэм?

Волнение, которое охватило Эмилию, выдавали только ее глаза, которые, казалось, стали еще больше.

— Мы можем подняться к вам в квартиру? — спросила молодая женщина.

Только теперь Эмилия заметила, что на женщине полицейская форма, и волнение ее возросло. Но ведь обычно полицейские начинают с того, что представляются… Теперь на нее с интересом смотрели и две ее помощницы вместе с дамой-клиенткой. Эмилия вспыхнула и поспешила открыть дверь, ведущую через небольшой коридор к черному ходу и к лестнице на второй этаж, где находилась ее квартира.

— Может, вы объясните, что все это значит? — довольно резко спросила Эмилия, как только они вышли из помещения магазина.

— Мы только соблюдаем правила предосторожности, — ответил более старший по возрасту из мужчин и протянул ей свое официальное удостоверение. — Я старший офицер полиции Рикмэн, а эта юная леди констебль Бейтс. С нами этот джентльмен, Эррол Фонтейн, советник по особым делам из Министерства иностранных дел. Теперь мы можем подняться к вам и поговорить?

Почему-то Эмилия подчинилась его спокойному тону.

Что могло понадобиться от нее полиции? Да еще старшему офицеру полиции? И какое отношение она имеет к Министерству иностранных дел? Внезапно ее охватила паника. Министерство иностранных дел! Анхел!

Дрожащими руками она вставила ключ и повернула его в замке. Как долго она ждала такого визита, а теперь он застал ее врасплох. Когда же она перестала вздрагивать от каждого телефонного звонка и звонка в дверь? Задавленная чувством вины от такого открытия, Эмилия словно приросла к месту, на котором стояла. Пришлось женщине-полицейскому успокаивать ее и выводить из состояния ступора.

— Все хорошо, — приговаривала констебль Бейтс, тихонечко подталкивая ее внутрь квартиры. — Мы пришли не для того, чтобы огорчить вас, миссис Фагундес.

Миссис Фагундес… Как давно к ней так не обращались… Она рассталась с именем мужа после жестокого вторжения в ее личную жизнь бульварной прессы. Бесконечные репортеры с бесконечным вопросом: каково живется жене крупного банкира, который бесследно исчез, просто растворился в воздухе? Она отказывалась давать интервью, и тогда интерес светских хроникеров обернулся для нее злобной и грязной историей.

Значит, они пришли не с плохой новостью, наконец дошло до сознания Эмилии. Но с чем еще они могли прийти через столько лет? Здравый смысл одержал в ней верх над паническим волнением, и она понемногу приходила в себя. Наверное, обычный визит вежливости и сейчас ей сообщат, что дело не закрыто и поиски продолжаются. Давненько ей не приходилось встречаться с представителями чиновничьего мира. А было время, когда она постоянно названивала им, настаивая, требуя и, наконец, в истерике умоляя что-то предпринять, пока не дошла до такого состояния, когда возможность узнать пугала больше неизвестности. Вот тогда Эмилия и начала терять надежду на счастливое возвращение мужа…