Душа возрождения - Арно Эжен

Арно Эжен

Душа возрождения

Я Дух Возрождения! Хочу быть музой, хочу быть вдохновением! Никому не уничтожить этих рвений! Я создал мир, блаженства полный. Я изобразил его на холсте сангиной и чернилами. Я распределил роли, и бытие вокруг давно готово начать действо. Господа и дамы, добро пожаловать в мой театр! Я приглашаю узреть мою самую лучшую пьесу! Занимайте места в первом ряду. Занавес!

Предисловие

Я приветствую вас, мой читатель. Я безумно рад, что вы сейчас здесь со мной. Мое имя Эжен Арно, я попрошу вас называть меня мессере Арно, ибо мы отправляемся в Италию во времена Высокого Возрождения! Ох! Каждая эпоха удивительна и неповторима! Каждая эпоха как человек: со своим именем, характером, вкусом, страданием, ошибками, мечтами и целями. А что касается меня, то считайте, читатель, что я бестелесная точка зрения, которая может только наблюдать и мыслить, все мои мысли вы видите здесь, на страницах этой книги.

Сцена 1

Актер сидел напротив зеркала и смотрел в глаза своему герою, откровение которого знал он наизусть, а сердце его бесстыдно одолевала грусть.

– И роль шутов под силу мне была, и палача-то бремя нес я смело, и даже сущность хладнокровного убийцы преподносил я в своем сердце. Я видел смех, когда смешить хотел. Я видел страх, когда хотел я сеять ужас. Я видел ненависть, когда отвратителен я был. Мне надоели эти маски! Эти бездушные сухие краски! Хочу великую ту роль, которой с рождения пропитана моя бурная кровь, которая есть в моей душе. Но в чем она и где она? Что поможет мне ее сыграть? Как же полно ненависти сердце к герою, что в зеркале я вижу! Эти глаза, эта улыбка! Как тебя я ненавижу! Счастливец! Твоим исповедям хлопает весь мир, стирая ладони в кровь. Твои исповеди гениальны, они меняют жизнь людей. Они вызывают чувства. Они вызывают дрожь в коленях, смех и любовь к искусству. Теперь руки мои в липкой краске. Не могу я больше на лике своем носить рожу проклятой маски! Я все эмоции сыграть сумел! Любовь, когда полюбить посмел. Ужас, когда я был напуган. Предательство прочувствовать сумел, когда был предан. Спасибо тебе, Господь, что честь такую оказал ты мне и ниспослал все эти чувства! Но лишь одна роль осталась сыгранной фальшиво. Смерть… Явись ко мне, учитель в черной маске, давай вместе великую сыграем роль!

– Вы так жаждете разделить со мною сцену? Неужели вы просите меня сыграть в тандеме? – молвил Мортэ, внезапно появившись в отражении.

– Уверен, вы прекраснейший актер. Для меня это было бы огромной честью. И поверьте, мои уста не исходят лестью. Огромная честь была играть с милою Виритой на одних подмостках, а как приятно было читать диалоги с вдохновляющей Аморэ… Вита была моим кумиром. Но вы не удостоили меня своим талантом.

– Но не спешите, лицедей, дайте мне талант и время на важное размышление. Где мое перо? Я должен написать вам монолог. Прошу, диктуйте. Пусть в ваших словах будет таиться прекрасный идеал. Я лишь стану тенью вашего превосходства. Шанс лишь один. Выбор лишь за вами. Я исполню ваши пожелания, лишь бы быть достойным вас и вашего таланта. Не хочу испортить вашу пьесу. Вы лишь диктуйте, я исполню. Это моя роль…

– Хочу я повлиять на жизнь людей! Хочу остаться непревзойденным! Не желаю ни минуты более оставаться несчастным обреченным! Хочу с самой смертью диалог прочесть на сцене. И чтобы это видел весь огромный зал! Да, имею я такую дерзость! И откуда во мне такая смелость? Мечтаю так же сильно, как художник, который хочет портрет ее запечатлеть на своем холсте! Прошу тебя, Господь, не осуди своего раба! Я чувства все познать сумел, я чувства все сыграть сумел, но осталось лишь одно! Буду выражаться святою прямотой, жажду я, чтобы зритель от этой роли упился блаженной красотой, чтобы слезы у него из глаз текли, которые сдержать он просто не имел бы сил, чтоб люди восклицали единогласно: «О, Боже, как это прекрасно!», тогда жизнь моя была бы не напрасна. Выразить своего восхищения не имели бы таланта земным своим созданием и вновь в отчаянии рыдали в блаженном уповании! Прошу тебя, Мортэ, исполни мое постыдное желанье! Поневоле буду я читать послушно откровение ненавистного героя, что чужд мне по натуре. Пошли мне неземной тот монолог. Видишь, я на коленях пред тобою!

– Последний акт… – лишь Мортэ прошептал.

Сегодня в театре большое представление. Все собрались, чтоб вновь потешить слух исповедью героев тех на сцене, за маскою которых душа ранимая таится и горести своей стыдится. Там, за дверьми, в разгаре правд, лжи и лести, фигура стояла недвижимо на месте, речам внимая.

– Не осудите моей роли в этой пьесе, ее дало мне что-то свыше, а я противиться не смел. Жажду я, храбрец, иных ролей, но смирение мною правит. Моя роль будет главная? Нет. Не смею даже я мечтать и думать. Я недостоин. Лелею я каплю лишь желания на грош людского признания. И вот лишь шаг, и уже я удостоен стольких взглядов, не ожидавших новых масок в этом спектакле. Не настолько ли ужасна моя дерзость, что вмешаться я посмел в действо знаменитой пьесы? А сердце бьется, как у начинающего актера, который волнуется пред своим первым выходом на публику. Иду я вниз по красному ковру. Расправлены руки мои в символ благочестия. Пред глазами лишь сцена и одно лицо, мой прекрасный будущий великий актер. Как прекрасно это место… Все в шелках багровых и колоннах, резьбе, балконах. Раздается монолог, откровение той роли ненавистной, что актеру чуждо. И вот на сцене я. Никто не понимает, что за герой, каково его значение?

– Какая дерзость, как он посмел прервать большое представление!

И тут из-под рукава клинок. И слеза из глаза поневоле. Из этих глаз, которые кажутся чернее ночи, которые повидали столько слез.

– Неужели это ты? Прошу, позволь великое чувство на сцене показать, научи меня, мой мастер. Раскрой все тайны мироздания! Смотри, приковано к нам всеобщее внимание, пусть эти пустые взгляды наполнятся слезами.

– Не надоело ли тебе читать исповеди за своих героев? Неужели это участь каждого актера? Прошу тебя, поведай свое откровение, и так, чтоб слышал весь этот зал строки этого прекрасного произведения!

Я обещаю, на вас будут молиться любители поэм, колени преклоняя перед алтарями. Я обещаю вам, вашу исповедь наизусть будут читать ценители прекрасных строк! Для них это будет божественный урок. Все твои маски порой тебя реальней были, ибо герои, которых ты играл, на жизнь людей влияли. Так пусть исповедь твоя изменит жизнь людей! Будь тем реальным героем, чтобы скорбели не по тем ролям, что ты играл, а по тебе! Я здесь для того, чтобы вы познали то великое чувство, что каждый актер сыграть мечтает. Я буду смертью, а вы будете собою. Давайте же начнем наш диалог! Это ваша последняя роль! О, какой гениальный экспромт! От чувства красоты, я вижу, плачут дамы. Я вижу, как трепещут их сердца. О! Юные поэты! Я вижу, как они вдохновлены! От чувства прекрасного на коленях стоят актеры, что в жизни не смогли сыграть такую роль! Давайте же будем ошеломляющим дуэтом. Если хотите, я тоже буду стирать свои ладони в кровь. Но что же видел в этот момент один из зала, один из тех, кто удостоен был откровения актера? Расскажи нам, зрительница с глубоким взглядом.

– Сидела я в самом первом ряду, а что случилось потом, не пойму. Близился конец представления, я ждала монолог, откровение героя, который находился на сцене. И вдруг услышала я скрип. Я посмотрела на дверь. Удостоенный всеобщим вниманием, там стоял человек. Лица не видать, мыслей не прочесть. Герой всё читал монолог, как истинный актер, не показывая своей печали, что лишился он всеобщего внимания. Как страстно жаждал он признания! Я видела в глазах всех людей недоумение. Кто имел дерзость прервать представление? А этот загадочный образ всё шел вперед, сопровождаемый всеобщим взором, как видно, не опасаясь позора. Зачем он явился так поздно к концу представления? Иль, может, он немалую роль играет на сцене? Одни лишь вопросы, я была в гневе. И тут он сравнялся со мной. Все ждут, какова его роль. И вдруг он на сцене, просит героя поведать откровение. В словах его скорбь. Я видела, как по сцене потекла кровь. Завороженная смотрела я на это. А их диалог не объяснить словами, диалог двух каких-то сил. Я уже и забыла сюжет представления, я хотела смотреть лишь на это. Вникать в глубину этих слов. И тут он встает на поклон. Но герой, что душу излил, не встает. Непроизвольно я жажду подарить стоя аплодисменты, почему – я не знаю. Но встаю не одна, я лишь жалкая часть целого зала.

– Я подарю поклон за вас, пусть эти аплодисменты будут посвящены вам, ибо были вы прекрасны. Надеюсь, деяние мое было по красоте достойно вашего таланта. Как сливаются во мне чувства красоты и глубокой грусти!

Каждый артист желает умереть на сцене, и это действо будет самой его великой ролью. И эта роль проникла и впиталась в кровь, в черствые сердца людей, которых жизнь актера не смогла пробудить ото сна, а лишь смерть заставила их плакать и молиться, святых слез своих стыдиться. Так заплатите же за смерть актера своей кровью! Стирайте! Стирайте свои ладони в кровь! Платите своей кровью!