Душа возрождения - Арно Эжен

Запомните, лицедей, ваша исповедь, ваша душа говорила с этими людьми и восхитила их больше всех ваших ролей. А что же дальше было, о, зритель, поведай мне.

– И вдруг он уходит тем же путем, так и не открыв своего лица. Но почему герой так и не встал на поклон? Кто-то подошел к актеру и сказал, что тот уже мертв. Что произошло? Я толком не поняла своих чувств. И тут я слышу голос чужой воли: «Занавес!». Точка действу.

В то время стояла фигура в черном домино и в золотой маске, словно статуя, на крыше знаменитого театра, и развевался в ее руках золотой пергамент.

«Единственное, чего я жажду, – раскаяние. Недостоин был я и малого гроша рукоплесканий. Уйти полностью в страдание от своих деяний и всё обдумать, обдумать те слова, что человек мне только что поведал. А слезы вновь всё выступают на глазах. Откровение – неиссякаемый правды поток, смысла и мудрости. В стихах исповедь каждого должна миру на благо служить, но не в сущности моей такое искусство творить, так может только человек. В чем смысл жизни? В чем смысл этой жизни? Найти бы человека и поведать ему все исповеди, что я собрал в этой эпохе. Он превратит их в прекрасные стихи, смысл в них найдет великий и людям понесет. А если так не поступлю, то сгинут смыслы все во тьму, а этого допустить я не могу», – подумал Мортэ.

За спиною вдруг раздались аплодисменты, что исходили лишь от одного…

– Вы были прекрасны, мессере, это был высшей степени самый искусный мастера экспромт! Я готов хоть сейчас читать этот невероятный монолог! Я уверяю вас, еще не раз его прочтут на этой сцене! – молвила сущность, так называемый мессере Ревиваль. – Ну что ж, мой прекраснейший синьор! Раз мы на крыше великого театра, почему бы роли нам не распределить?

– Какая глупость, зачем это вам нужно?

– Извольте вас просить! Ведь в планах у меня давно поставить одну пьесу, и мне нужны самые лучшие актеры. Неужели вы откажете своему покорному слуге?

– Моя роль давно известна мне…

– Ох. Прошу, мессере, не стоит вновь отдаваться сладострастной меланхолии! Вы, юноша, выступаете в знакомом вам амплуа: вы смерть.

– Какая ирония, маэстро. Юноша? Хоть лик и молод мой, но душа старику принадлежит седому.

– Я роль эпохи на себя возьму. Супруга ваша – жизнь. А милая Вирита – правда. Бытие вокруг будет вновь готово начать действо! Ну, разве окружающий нас мир не идеальная сцена для удивительной постановки?! Нам нужен еще один персонаж, но кто, понять пока я не могу… Вы пишете стихи? – обратил внимание Ре-виваль на развевающийся огромный пергамент Мортэ.

– Я, к сожаленью, неумелый рифмоплет. Так прекрасно складывать стихи и вкладывать в них глубокий смысл может только человек. Вот удивительное создание! Ему не чуждо созидание.

– Ну, конечно же, мессере Мортэ! Человек! Чистый пергамент для моей философии! Воспитаю, как дитя! Он будет моим творением, моим учеником. Создам блаженный идеал! Мое имя – мессере Ревиваль! Господа, занавес!

– Занавес, – смиренно молвил Мортэ, – вы неисправимы, маэстро.

Ревиваль – Возрождение

Мортэ – Смерть

Вита – Жизнь

Вирита – Истина

Аморэ – Любовь

Белеза – Красота

и другие.

Сцена 2

Над Флоренцией Истина Единая стоит. Путь к ней через кладбище лежит, словно Истина сама в могиле. В монастыре том правда своя царит. Она карать готова тех, кто истину иную избрать посмел. И цель ее великая одна – научить истине весь мир. Других правд Истина не любит, она их презирает, уничтожить хочет. Устав свой Истине великой не диктуй, иначе ты падешь под силой палача. Войну она ведет с монастырем иным, что тоже прозвать себя Истиной посмел. У каждой из двух Истин свой особый символ, символы вою ют уже очень много лет. Пятнадцать лет назад у врат этого монастыря найден был малыш один, и дали ему имя Альберто. Истина давала ему хлеб, молитву, учителя и постель, надеясь, что рано или поздно он будет готов служить истине верой и правдой, созданный ею покорный идеал.

– Сколько раз пытался я, рукой крепости касаясь, найти ее границы. Словно безумец, жаждущий познаний, бегу вперед, не обращая внимания на свое страдание. Я не знаю, восхищаться мне ее бескрайностью или разочароваться, что это лишь замкнутый круг? Ограниченная или бескрайняя? – Альберто молвил.

– Бескрайняя она, истина наша! – ответил один монах Истины.

– Края ей не видать! – поддержал другой.

– По-моему, она слишком мала и держит нас в этом узком замкнутом кругу.

– Не смей так говорить, коль не ведаешь ничего, маленький глупец!

В слезах убегал мальчишка от этих грубых слов и вот однажды услышал голосок:

– Здравствуй, Альберто.

– Кто здесь?

– Это я, – ответила маленькая девочка, что внезапно показалась из-за тени.

– Как ты оказалась здесь, малышка?

– Я так давно тебя искала, и ты должен был искать меня.

– Да? А как зовут тебя?

– Меня зовут Вирита.

– Как прекрасно твое имя!

– Вирита ди Альберто – так должен ты называть меня.

– Ты так еще мала! Совсем младенец! Сколько тебе годков?

– Я начала зарождаться, как только начал мыслить ты…

– Почему лицо твое всё в ранах, в уродливых мерзких шрамах?

– Каждый норовит своим мечом мое лицо изуродовать, испортить, я уже забыла о своих чертах и спорить.

– Бедняжка, мне так жаль тебя.

– Давай сыграем с тобой в прятки! Я прячусь, ну а ты ищи! Ищи усердно! – с озорством молвила Вирита.

– Ну, где же ты?! Из виду вновь пропала!

– И вот я здесь! Теперь вон там! Там, где горы рвутся в небо! Теперь я там, где текут подземные ручьи!

– Что за странное создание?

– Теперь я там, где не ступала твоя нога. Я знаю, что не видишь ты меня. Лишь голос мой доходит до тебя из-за огромной той стены, что от мира тебя имела смелость когда-то отстранить.

– Мне нельзя выходить за пределы крепости! Вернись назад, ко мне!

– Туда я не вернусь! Мне там плохо, меня там оскорбляют, унижают! Гонят прочь! А если останешься ты там, то никогда не сыщешь ты меня и будешь вечно уповать на заблужденья!

– Ах, манит, манит преступить черту…

И тут внезапно, словно весть гонца, появился тенью Ревиваль на самой вершине каменного крепости кольца.

– Да, права малышка. Отыскать ее лишь можно там, в огромном мире. Мире, который я создать желаю, на который, как блаженный, уповаю, рисую, словно красками, но, как любой художник, недоволен. Это полотно не разорвешь и заново уж точно не начнешь. Мой милый мир, блаженства полный, – сказал мессере Ревиваль, держа в руках палитру с кистью.

– Кто же ты, странный незнакомец в чудном костюме?

– Вижу, вам чужды театр и искусство. Да… сейчас мне станет очень грустно. Единственный ответ, который я вам послать готов, будет таков: я тот, кто поможет вам отыскать Вириту. И воспитать ее, словно малое дитя.

– Вы серьезны, не шутя! Вы внушаете мне страх. Я не готов! Я никогда там не был, за крепостью, я никогда не видел, что там.

– А в башнях этих окон нет? Неужели ты не видел тех просторов?

– Где бы я ни был, в помещениях Истины нам не разрешают смотреть в окна, не разрешают любоваться далью. Закрывают окна, на них навешивают сотни полотен, а в башнях, где мы спим, окон и вовсе нет.

– Пойдем за мной, я покажу тебе, как наблюдать мир вокруг. Не бойся, забирайся на самые высокие башни Истины, любуйся, ищи. Будь первым.

– Но я сорвусь, я упаду.

– Лучше сорваться вниз, разбившись насмерть, чем жить в замкнутом кругу всю жизнь и внимать чужим словам.

– Втайне от глаз чужих я забирался вновь на самую высокую башню Истины моей, а может быть, чужой, ибо мир вокруг казался намного больше, чем эти стены, но я не там, я лишь посторонний наблюдатель, там так много загадочного и интересного!

– Беги, раз хочешь ты найти Вириту, здесь ей не место. И тебе тоже.

– Но я боюсь, я боюсь…

– Здесь страху места просто быть не может.

– Я не знаю, пока что выбор сделать я не имею сил. Увидеть мир, узреть эпоху или остаться здесь?

– Он должен познать мир вокруг и свою правду, а иначе пропал мальчонка, – вздохнул от грусти Ревиваль.

Наставник истины следил за своим учеником, и когда подумал он, что мальчишка стал готов, созвал избранных на площади перед монастырем и приказал позвать Альберто.

Юноша встал в окружении самых лучших пред своим наставником, и тот молвил:

– Альберто, мальчик мой. Истина дала тебе всё: постель, хлеб, мудрость и знания. Теперь ты должен отплатить ей по совести, – торжественно объявил наставник. – Теперь слушай! Сегодня ты пройдешь свою первую службу и лишишь этот мир человека, чья душа полна ереси.

– Что?

– Да, Альберто, ты удостоен чести своими руками внести в этот мир лжи маленькую каплю правды.

– О боже, Альберто, не делай этого, – пролепетала Вирита, что внезапно оказалась за спиной юноши.