Мертвец - Эдуард Веркин

Эдуард Николаевич Веркин

Мертвец

Над вечным покоем

— Телефон у тебя есть?

— Кате хочешь позвонить? — спросил Упырь.

— Я помотал головой.

— На, позвони. — Он достал мобильник.

— Да не хочу я никому звонить! — рыкнул я. — Не хочу! Просто спросил, на всякий случай…

— Ладно… — Упырь спрятал телефон. — Как скажешь…

Мы стояли у пруда, над головой скрипел флюгер. Предупредительный, гад, а пошёл бы он со своей предупредительностью…

— Катя хорошая, — неожиданно сказал Упырь. — Я с ней не очень знаком, но знаю, что она хорошая.

— С чего ты взял? А может, она дура?

— Нет, не дура. Они в августе на раскопки уезжают.

— На какие ещё раскопки?

Это я удивился.

— Да, про августовские раскопки я не слышал. В ближайшее время намечалась большая метеоритная экспедиция, это да, а вот раскопки… Про раскопки ничего.

— А ты не знал?! — Упырь аж захлебнулся. — Они на Чёрное море собираются! С этим, Николаем Ивановичем, ну, из музея который. Краеведческий кружок который! Они грант вроде получили. Да у него и без гранта денег много…

А вот тут, кстати, удивительного мало. В смысле грант меня не удивил. И про Катьку неудивительно, Катька в самом деле умная, все знают, она даже на областные олимпиады ездит. Откуда Упырь всё это знает? И эта экспедиция…

Радужная гадская рыба посмотрела на меня из воды голубым глазом, будто понимала что, тварь.

— Будут скифские захоронения раскапывать, — продолжал Упырь. — Курганы. Их расхищают чёрные археологи, и поэтому сейчас реализуется такая программа. Ну, сбережения. Надо то есть быстро раскопать самим, а то враги ещё быстрее раскопают…

В августе Катька будет раскапывать скифские захоронения, да. Отбиваясь от чёрных археологов облезлой сапёрной лопаткой. А я… Я не буду раскапывать захоронения. Разве что Сенька решит эксгумировать свою любимую болонку, он её уже два раза перезахоранивал, всё ему место не нравится. Говорит, хочет, чтобы местность, как у Левитана, была — «Над вечным покоем». Вот здесь бы ему понравилось, тут красивое место…

Не, зря он тогда книжку эту прочитал, не повезло. Мог бы быть нормальным, умный ведь. А, ладно с ним, с Сенькой. Вот Катька в августе уедет, худо это.

— На целую неделю отправляются, — закончил Упырь. — Будем жить в степи…

— Что? — не понял я. — Будем?

— Ну да. Я тоже, может, поеду. Если возьмут, конечно.

И Упырь невинно посмотрел мне в глаза. Так вот.

— Ты что, тоже археолог?

— У нас в школе поисковый отряд был, я туда ходил. Ну, в другом городе. Мы весной должны были ехать под Курск, но я вывихнул плечо. А потом в следующем году мы тоже готовились, но отец как раз переехал, и я уже не ходил в отряд. А ты сам что, не едешь на раскопки?

Я равнодушно пожал плечами.

— Я не археолог. — Я поглядел в пруд. — К тому же там жарко, а я плохо жару переношу. Задыхаться начинаю…

Эта дурацкая рыба всё пялилась и пялилась на меня, тяжело заглатывала воздух, хлопала оранжевыми губами, будто в пруду сидел птенец какой-то невиданной подводной птицы. Я не удержался, взял маленький камушек, щёлкнул его ногтем и попал этому карасю в лоб. Он обиженно булькнул и скрылся в корягах.

— Скифские курганы. — Я так, слегка презрительно, поморщился левой ноздрёй. — Да любой дурак курганы эти может раскапывать. Вот лучше бы провалы раскопали. Или донырнули туда.

— В провалы нырять?!

— А что? Всякие дайверы едут за полмира, чтобы куда-то нырнуть, — а тут у нас под боком отличные места для ныряния! Вот все говорят: Секацкий, Секацкий… А ты думаешь, куда Секацкий делся? Могу поспорить, что он в провал попал! И лежит там себе. А все боятся. Вот ты. Ты видел хоть один раз провал?

— Не…

— Ясно… Провал — это… Это провал. Туда две Эйфелевы башни войдут! Понял?

— Понял, — сказал Упырь.

И зачем-то добавил:

— Круто. Круто было бы посмотреть.

И тут же в ноги дало. Да так, что коленки скосились, так, что я покачнулся. И сразу же грохнуло. Мачта флюгера железно прогудела, сверху посыпалась ржавая крошка, стрела двинулась и издала противный и протяжный скрип. Упырь присел и слегка закрылся руками. Радужный карп за пятьсот баксов ошалело выскочил из своего водоёма и принялся кувыркаться по траве. То ли учения начались, то ли боеспособность поддерживают.

Бабушка рассказывала, что раньше тоже так вот часто запускали. Третье кольцо обороны, поясняла бабушка, Москва (и указывала пальцем в небо), ничего не поделаешь. Если американские ракеты пойдут на Москву через Северный полюс, тут их как раз встретят наши зенитки.

Карп подпрыгивал высоко и как-то неприятно осмысленно, будто не рыба тупая, а разумное существо. И звуки какие-то кашляющие ещё издавал, точно старичок. По траве побежали золотистые, красные и оранжевые чешуйки, их было много.

— Сейчас ещё бахнет… — растерянно сказал Упырь.

Но я и сам знал, что сейчас бахнет. Звуковой барьер. Ракета должна перейти звуковой барьер, при этом грохот не жиже, чем когда её отстреливают из шахты. Только земля не так сильно дрожит.

Снова грохнуло, красный карп принялся скакать ещё резвее. Упырь очнулся и кинулся ловить рыбину. Карп не давался, Упырь прыгнул, упал на колени и прижал его к траве. Ракета унеслась к горизонту, и больше её не было видно, только белый, наискосок, след.

Упырь поднялся. Карп хлестал его хвостом по морде, Упырь кое-как добрался до пруда и выпустил туда рыбину.

Не, никакого тебе вечного покоя.

— Надо сетку над водой натянуть, — посоветовал я. — А то выпрыгнет и сдохнет.

— Да, надо… — Упырь смотрел в небо и вытирал руки о штаны. — Папа сказал, что тут у нас новые ракеты установлены. Автоматические. Они могут проходить сквозь любую систему обороны. И стартуют самостоятельно, ими компьютеры управляют.

Ну конечно. У этого автоматические ракеты, Вырвиглаз врал, что смертники ими управляют…

— Обычные зенитные, — отмахнулся я. — Никакие не автоматические. Сбивать самолёты.

— Папа сказал, что это ракеты Гарантированного Взаимного Уничтожения. Даже если наша страна будет сожжена и все армии разбиты, ракеты продолжат стартовать. И мы будем отомщены в любом случае.

— Какого Уничтожения? Обязательного Взаимного?

— Гарантированного, — поправил Упырь. — Из-за этих ракет они на нас до сих пор не нападают.

— Кто они?

— Американцы, — уверенно ответил Упырь.

Настолько уверенно, что я даже подумал, что, скорее всего, так оно и есть.

— Но и зенитные ракеты тоже имеются. — Упырь посмотрел на свои руки, все в мелкой прилипшей чешуе. — Для того чтобы защищать настоящие. Потому что сначала они сразу ударят по стартовым площадкам, а когда эти ракеты полетят, то наши зенитные ракеты будут их сбивать, у них покрытие вот так разворачивается…

Упырь стал показывать руками, а я представил, как над нашим городом, над речками, над лесами, над крышами разворачивается сражение. Одни ракеты разрывают другие ракеты, гремит, с неба льётся огонь, падают дюралюминиевые обломки, всё горит, все бегут, как японцы от Годзиллы, и земля, как живая, вздрагивает, вздрагивает, вздрагивает от стартов…

— Ты думаешь, почему моего папу сюда перевели? Потому что он лучший специалист по мобильным электроустановкам, а для автоматических ракет нужны мобильные электроустановки. Только это тайна, никому не рассказывай…

Я хотел пошутить, что расскажу это всё Вырвиглазу и тайне капут, но вовремя передумал — потом бы пришлось целый час убеждать его, что буду нем, как его карп. Вообще шутить вредно, ирония разлагает сознание — это нам на литературе сказали. По поводу Вырвиглаза, кстати.

Что верно.

— Мне пора, — сказал я, — жуков лучше вечером собирать, они как раз вялые. Медленно бегают.

Хотя они и так медленно бегают. Даже просто ползают.

— Пока, — кивнул я. — Завтра увидимся.

А как же ещё? Увидимся. Увидимся, куда деваться.

— Мороженое с собой возьмёшь? — неуверенно предложил Упырь. — С сиропом?

Я, конечно, отказался. Упырь стал предлагать ещё пиццу, но я ушёл без. Домой хочу, к себе хочу, не могу на этого смотреть.

Ушёл, ушёл.

От упырского дома до дороги есть специальный асфальтированный отросток, но я двинул напрямик, через Новый парк. Вообще этому парку уже сто лет, давно зарос, никто не отдыхает, зато щавель тут хороший. Нарву щавеля. А может, ещё подберёзовиков найду, говорят, кое-где повылезали.

Так и стало — щавеля до дороги целый пакет надёргал, а грибов не встретилось, так, возле трассы совсем наткнулся на здоровенный свинарь, брать не стал — тут лесовозы ездят, так что в этом свинаре один свинец, в серной кислоте не вымочить. Лесовозы и сейчас гнали, пыльные, страшные и опасные, каждый месяц пара штук да рассыпалась насмерть, хорошо хоть тут до моста чуть, у Риковского они сворачивают. На мосту было настоящее лето, пахло водой, деревом и даже солнцем вроде как. На левом ледоломе сидели рыболовы, совсем мелкие, на правом ледоломе загорали люди постарше, а один забрался на водомер и намеревался нырнуть в яму. А несколько человек уже ныряли по фарватеру — считалось, что два года назад пэвэошный солдат уронил тут автомат Калашникова и его так и не подняли. У нас народ вообще искательный, всё время что-то ищут. Ищут-ищут, найти никак не могут. А два мелких пацана так вообще закинули на провода блесну и старались её снять длинной палкой. Дурачки. Хорошо бы взять Упыря, привязать к межконтинентальной ракете и запустить куда-нибудь… В Джексонвилл.