Убийца из Квартала красных фонарей - А. Баантье

А. К. Баантье

«Убийца из Квартала красных фонарей»

1

Заложив руки за спину, инспектор отдела по расследованию убийств амстердамской муниципальной полиции Декок стоял у окна в комнате детективов, или «дежурки», как называли ее постоянные обитатели. Помещение было полупустым, негостеприимным, находилось оно в старом, хотя и недавно отремонтированном полицейском участке на Вармез-стрит. Ладони инспектора были сцеплены, ноги расставлены на ширину плеч — эта поза казалась ему самой удобной: всегда можно медленно покачаться на каблуках.

Вид на улицу отчасти скрывали потоки воды, непрестанно бежавшие по оконному стеклу. Как всегда — дождь. Инспектор мрачно взирал на блестящие от воды крыши домов на противоположной стороне улицы. Внизу, по диагонали от него, на углу узенького переулка Корнер-алли, сточные трубы опять были плотно забиты всяческим мусором, набросанным Моше Селедочником, торговавшим типично голландской закуской с лотка. Иностранные туристы, с изумлением наблюдая, как этот тип проворно разделывает сырую селедку, обычно вздрагивали от брезгливости. Чик-чик — и вот голова отсечена, а брюхо выпотрошено, после чего покупатель может взять очищенную рыбину, обмакнуть ее в мелко нарезанный репчатый лук и, запрокинув голову, всего в пару приемов оставить только хвост. Каждый год голландцы потребляют рыбу тоннами…

В переулке всегда разносились «ароматы» тухлой селедки и прокисшего пива, проникавшие в полицейский участок и соседние дома. В участке эта вонь смешивалась еще и с тошнотворным сладковатым запахом дезинфицирующего средства, которым обязательно опрыскивались камеры в подвале.

Настроение у Декока было отвратительное. Объяснялось это тем, что начальник участка, комиссар Роос, срочно вызвал его из честно заслуженного отпуска, который старый сыщик по обыкновению проводил в провинции. Не успел Декок вернуться в город, как зарядил дождь. Меж тем в отпуске он наслаждался чистым небом и ярким солнцем, смакуя долгие спокойные прогулки по вересковым пустошам вместе с испытанным другом, добродушным боксером Флипом. Инспектор отлично загорел и на малолюдных просторах у восточной границы Нидерландов начал медленно, но верно забывать о преступлениях и других не менее «приятных» аспектах своей работы. Исторический центр Амстердама — так называемый Старый город — состоит из множества узких улочек и переулков, каналов и мостов. Он давно превратился в поистине ирреальный мир, созданный чьей-то нездоровой фантазией. Инспектор «утюжил» эту территорию более двадцати лет — и все двадцать, как во сне. Причем кошмарном. Как же хотелось забыть об этом хоть ненадолго!

Однако после столь неожиданной телеграммы комиссара Старый город, кривые переулки и грязные каналы вновь стали явью, и Декоку волей-неволей пришлось спуститься на грешную землю.

Пока они с женой собирали чемоданы, на западе набухли темные облака, а едва старая машина инспектора пересекла городскую черту Амстердама, дождь полил как из ведра. Его жена не проронила ни слова, лишь верный Флип неодобрительно повизгивал на заднем сиденье.

Неудивительно, что у Декока имелись самые веские основания для гнуснейшего расположения духа. Почему его никак не оставят в покое? Как же ему надоели все эти омерзительные убийства, неизменно привлекающие внимание желтой прессы, не знающей покоя в погоне за дешевой сенсацией! С возрастом Декок обнаружил, что теперь предпочитает заниматься мелочами, — например, расследованиями мошенничеств или квартирных краж, которыми можно заниматься самостоятельно, вдобавок без ненужной шумихи и ведя дело по своему усмотрению. Иногда, правда, с особо упорными подследственными приходилось изображать крутого сыщика, но инспектор никогда не перегибал палку.

В начале карьеры Декок только радовался, когда ему поручали трудное или важное дело. Но сейчас! В конце концов, он с лихвой заплатил свой долг обществу, которому столько лет служил верой и правдой. К тому же новое поколение детективов — жестких, напористых парней чуть за тридцать, атлетического телосложения — едва ли не всецело уповало на компьютеры, о которых эти ребята знали все и немножко больше. Такие молодчики процветали исключительно за счет современных технических достижений и благодаря результатам анализов криминалистической лаборатории. Они держались особняком, устраивали длительные дискуссии о психологических аспектах преступления, часами спорили о влиянии на личность уголовника наследственности и окружающей среды… Короче говоря, эти «спецы» обсасывали все и вся вплоть до последней мелочи.

Декок не принимал участия в подобных диспутах. К нему относились как к своего рода музейному экспонату, пришедшему в полицию еще до начала Второй мировой, о которой большинство представителей молодого поколения знали лишь по книгам. В те времена от детектива требовалось только одно — хорошие мозги.

Да, тогда все обстояло совсем иначе. Разумеется, Декок старался идти в ногу со временем, но это оказалось очень непросто. В итоге его взгляды на методы расследования почти не изменились. Нынешняя жизнь казалась странной и порой повергала в недоумение. Новая нравственность существенно отличалась от тех строгих моральных принципов, которые привили Декоку с младых ногтей. Так называемая сексуальная революция оказалась всего лишь сорвавшимся с цепи гедонизмом, отметавшим любые запреты.

Тем не менее ему удавалось поддерживать репутацию, заработанную былыми успехами. Молодые офицеры уважали его именно благодаря прошлым заслугам. Еще бы! Его выдернули из честно заслуженного отпуска из-за очередного убийства. «Молодежь» провозилась над ним больше десяти дней, но тщетно. А теперь от него хотят, чтобы он быстро, как бы между делом, разгадал эту головоломку. В этом Декок усматривал некую провокацию. Данная ситуация напоминала скачки, результат которых заранее известен. Если он раскроет это проклятое убийство, то всего-навсего оправдает ожидания начальства. А если нет, то на его репутации можно будет смело ставить жирный крест. Тогда исчезнет окружающая его мистическая аура, отчасти благодаря которой он и стал своеобразным мифом для молодого поколения. Ведь стоит всего разок ударить в грязь лицом — и всем легендам конец.

Декок посмотрел на часы: почти десять. Значит, скоро должен подойти Фледдер с материалами расследования.

Фледдер являлся полицейским нового поколения. Высокий блондин с приятным открытым лицом, он даже нравился Декоку, поскольку не был настолько упрямым и самодовольным, как остальные, и меньше других строил из себя всезнайку. Согласно приказу комиссара, молодой детектив должен был ввести старого сыщика в курс дела, не упуская ни единой подробности.

Услышав торопливые шаги в коридоре, Декок обернулся. Несколько секунд спустя в дежурку вошел его улыбающийся напарник с несколькими папками под мышкой и, протянув руку, направился к инспектору.

— Как отдохнули? — жизнерадостно поинтересовался он.

— Спасибо, так себе.

— Простите, что я попросил вызвать вас сюда…

— Так это твоя работа?!

— Да, — нехотя признался Фледдер, — моя идея. Нам так ничего и не удалось. Мы зашли в тупик… да что там говорить — облажались по полной программе и застряли на мертвой точке. Вот тогда я и предложил комиссару привлечь к расследованию вас. Все-таки вы имеете такой опыт…

Лицо Декока сразу помрачнело, морщины на лбу стали глубже, а брови… зашевелились. В участке ходили легенды о фантастической способности бровей Декока жить как бы отдельной жизнью. Во всяком случае, порой они выделывали такое, что никому и не снилось!

— К сожалению… — вздохнул инспектор, — не могу сказать, что твой комплимент меня очень обрадовал.

Фледдер удивленно вытаращил глаза.

— П-простите, — запинаясь, выдавил он. — Просто я подумал, что вы будете рады возможности еще раз показать, на что способны. Насколько мне известно, вы уже давненько не брались за крупные дела.

Декок медленно провел толстыми пальцами по седой шевелюре, затем вскинул голову и всмотрелся в разочарованную физиономию молодого коллеги, выискивая хотя бы малейший намек на притворство. Ничего похожего не было. Судя по всему, Фледдер не лукавил. На лице Декока мелькнула улыбка.

— Ладно, неважно, — дружеским тоном произнес он. — Давай глянем, что у тебя там.

Молодому инспектору заметно полегчало. Открыв одну из папок, он достал оттуда толстую пачку фотографий и аккуратно разложил их на столе. Серия производила сильное впечатление!

— Я попросил экспертов сделать и цветные, и черно-белые фото, — с энтузиазмом начал он. — Похоже, оно того стоило. Здесь во всех подробностях изображено то, что мы нашли, и в том же порядке. — Постепенно в голосе Фледдера начали проскальзывать нотки самодовольства. — Убийство произошло в ночь между третьим и четвертым июля в доме Молли Фонарик. У нее нечто вроде борделя. Пока что нам не удалось установить точное время смерти, но это произошло предположительно около часу ночи. Жертва — тридцатипятилетняя проститутка по кличке Толстуха Соня. — Фледдер указал на одну из фотографий: — Вот в таком виде ее нашли.